Кто убил Белую Даму? - Юлия Владиславовна Евдокимова

потом она создала себе имя, и могла спокойно вести дела уже из дома. Теперь, говорят, подалась на Капри, вроде и мужа нашла, тоже из продавцов картин, как это там правильно называется- дилеров.

– А у Виллани могла быть коллекция подлинников? Картин, ваз.

– Чего не знаю, того не знаю. Денег у них много, и было и есть, а уж что там у них дома было… Вот драгоценности были, точно помню, синьора вечно в сапфирах и бриллиантах щеголяла.

***

Когда Саша вышла из дома Элизы, стемнело. Южные ночи даже в жаркие летние дни падают неожиданно, только что еще и сумерек не было, а тут полная тьма. Но настоящая тьма была здесь, среди холмов. Вдали сияла огнями Вольтерра, но и там, как в любом другом средневековом городе, в темноте чувствуешь себя не слишком комфортно. А уж здесь, в холмах…

У Саши не было еще опыта жизни на ферме, пусть даже недалеко от города. Здесь не видно ни луны, ни уличных фонарей, ни освещенных окон, даже звезд не видно, откуда-то к вечеру взялись плотные облака, закрывшие небо. Чернота пугала. Саша не привыкла к плотной, окутывающей темноте и тишине сельской местности по ночам. В маленьких российских городках, куда заносила ее судьба, как минимум было уличное освещение.

Забыв об усталости, девушка ускорилась, почти побежала, подсвечивая себе фонариком телефона. не хватало еще споткнуться и подвернуть ногу, кто ее здесь надет, даже среди бела дня!

Наконец она захлопнула за собой дверь, закрыла засов, и пошарила по стене. Кто бы знал, где здесь выключатель! В чужом доме и такой тишине, что звенело в ушах, казалось, в темноте прячется что-то ужасное, разом проснулись все детские страхи. Страшно было даже светить фонариком, словно его свет мог выхватить из темноты каких-нибудь монстров.

Темнота и тишина были страшнее любых проблем с подрядчиком. На это она точно не подписывалась!

Наконец она нащупала выключатель, включила свет, и вышла сначала в кухню, где накрепко заперла заднюю дверь, потом прошла все комнаты, проверяя каждое окошко, и, в конце концов, устроилась в небольшой очень простой спаленке, выбранной для ее проживания.

Свет не спас ситуацию. Голая лампочка в отсутствии абажура превращала маленькую спальню в неуютное чужое место. И свет позволял кому-то – кому, Саша даже не придумала – увидеть и комнату, и ее саму, одинокую посреди чужого дома, где вокруг только холмы и луга. Включить освещение двора она не догадалась, даже не представляла, что оно существует.

Казалось, что темнота просачивается в дом через щели, и скоро заполнит собой все вокруг, и слопает даже эту голую лампочку. И в окна лучше не смотреть, Саша пугалась даже собственного отражения- бледная, испуганная, она сама себя не узнавала в стекле.

К чести Ирины надо сказать, что обстановка в доме была самая простая, никакой роскоши, здесь сохранились черты тосканской фермы: маленькие занавески на окнах, простая мебель, только в общей гостиной расположились кресла и диваны. Туда Саша в конце концов и направилась. Во-первых, мягкая мебель создавала ощущение большего уюта, во-вторых, дверь была недалеко, и, если что, она сразу услышит… что она может услышать ночью посреди холмов вдали от города девушка старалась не думать.

Только она устроилась на диване под одеялом, зазвонил телефон.

– Привет! – Сказал ее то ли несостоявшийся бойфренд, то ли все еще добрый друг, полковник карабинеров Никколо Скарфоне. – Все хорошо, добралась, устроилась?

Саша открыла рот, чтобы рассказать, как ей страшно, и как она жалеет, что приняла предложение Ирины, но почему-то сглотнула и сказала, что все прекрасно, ей совершенно не захотелось делиться страхами с Никколо.

– Приехала в Италию, и не написала. Я подумал, что тебе будет приятно, и позвонил. Все действительно хорошо?

– Конечно, здесь очень красиво. Я просто устала после перелета и собираюсь спать.

– Тогда созвонимся на днях, мама хочет пригласить тебя в гости, и я пообещал, что мы приедем, надеюсь, ты не против?

– Вы же в Риме, а я в Вольтерре.

– Смешно. Это 230 километров. Я заеду за тобой, а потом отвезу обратно.

Они пожелали друг другу спокойной ночи и распрощались.

Саша провела однажды Рождество у главы семьи делла Ланте, старого деда Никколо, графа Джироламо делла Ланте-Сальвиани. Граф, несмотря на свои 90, оказался бодрым, красивым седым джентльменом, в котором галантность смешивалась с простотой и озорством. Дед Саше безоговорочно понравился, и она надеялась, что это было взаимно. А вот с матерью, графиней Аделе делла Ланте, отношения остались неопределенными. Графиня ей явно симпатизировала, но никогда не воспринимала всерьез, как возможную невестку. Приглашение выглядело немного странно, неужели графиня решила, что Саша достойна войти в семью? Или, наоборот, хочет расставить все точки на и, и окончательно закрыть этот вопрос, хотя какое ее дело до их отношений? Никколо взрослый человек, правда переехав в Рим и получив высокий пост в итальянской жандармерии он временно живет в апартаментах матери. Да и вообще графиня сама вышла замуж по любви и ни разу, по ее словам, не пожалела. Правда простолюдин дослужился до генерала, а Саша была явно не той невесткой, какой графиня могла гордится, иностранка без положения в обществе, да еще и русская, что, пожалуй, совсем не радует Аделе делла Ланте.

Саша посмотрела на темное окно и страхи вернулись. После размышлений о семье Никколо ей стало еще обиднее и острее чувствовалось одиночество. а ведь года два назад он бы уже примчался в Вольтерру! Или дело в расстояниях и 30 км до Равенны из той деревни, где они жили с Сонькой, и 250 км до Рима это совершенно разные вещи?

Когда снова раздался звонок телефона и знакомый голос Луки, тосканского комиссара полиции, поинтересовался, как дела, Саша заревела во весь голос и рассказала другу все: и про вазу, и про подрядчика, и про отдаленность от города и про все-все свои проблемы и обиды.

– Так. Стоп. Не реви. Я дежурю сегодня, и приехать не смогу при всем желании. Но утром, как только освобожусь, я сразу приеду. Решим все твои проблемы. Я, правда, все уже перепутал, при чем тут ваза, этруски и занавески. Только не начинай снова реветь и рассказывать по второму кругу, завтра во всем разберемся по очереди. Как называется твоя виллетта?

– Это не виллетта, это ферма. Иль Чипрессо. Кипарис.

– Записал. И ничего не бойся, я сейчас параллельно смотрю сводку. В твоем районе давно нет никаких преступлений, даже краж. – Тут Лука вдруг расхохотался.

– И чего смешного?