В сердце моем - Мелоди Томас

С тех пор прошло десять лет. Целая жизнь. И вот наконец настала пора попрощаться со своими мечтами. И со своей любовью.

Опустив глаза, Александра спустилась по мраморной лестнице. Давным-давно она дала себе зарок не думать об этом и похоронить печаль в своем сердце, поэтому теперь никак не могла понять, откуда взялся этот противный ком в горле.

Как и большинство британцев, последние десять лет она внимательно следила за жизнью Кристофера Донелли, любимца лондонской прессы, которая с удовольствием писала о нем. Доблестный сын Ирландии, Кристофер не мог похвастаться высоким происхождением. Его отец сделал состояние на строительстве железных дорог, и, вернувшись домой после службы в Индии, Кристофер возглавил семейное дело. Он был широко известен как непримиримый борец за улучшение условий труда рабочих, занятых в металлургии, на сталелитейных предприятиях и на производстве чугуна: вернувшись почти с того света после тяжелейшего ранения, он особенно хорошо знал цену человеческой жизни. Донелли пользовался необыкновенной популярностью в народе за то, что смело мог бросить вызов сильным мира сего, отстаивая интересы малоимущих, а его храбрые речи не раз вызывали аплодисменты в палате общин.

«Интересно, какой очередной великий проект или крестовый поход заставил его приехать в Лондон?» – подумала Александра.

Крепко прижимая к себе свои записи и папку с документами, она миновала посты охраны и направилась к экипажу своего отца. Каблучки ее туфель выбивали громкую дробь, пока она шла по мокрой от дождя выложенной камнем аллее. В свете бледной луны вечерний туман казался белым как мел. Лондонские фонарщики уже вышли на улицы, и Александра смущенно кивнула, приветствуя одного из них – мальчика, с которым встречалась каждый вечер, выходя из музея. Она была так поглощена своими личными проблемами, что совершенно забыла про хлеб, который каждый день захватывала для него из дома, – хлеб так и остался лежать в ящике стола, завернутый в бумагу.

Не успела Александра сказать что-то в свое оправдание, как из тумана вынырнул лакей и услужливо открыл перед ней дверцу кареты.

Лорд Уэр, сидя в экипаже, читал газету при тусклом свете фонаря.

– Добрый вечер, папа. – Александра рассеянно поцеловала отца в щеку, найдя для этого местечко над густыми усами и бакенбардами.

Строгий черный плащ и шарф придавали отцу Александры неприступный вид. Достав из жилетного кармана серебряные часы, он недовольно взглянул на них.

– Ты опять опоздала. – Не скрывая раздражения, лорд Уэр вернул часы на место. – Ты же знаешь, как я ненавижу ждать.

Александра уселась напротив, аккуратно расправив пышные юбки. Драгоценные бумаги были надежно скрыты под накидкой. Ее отец выглядел усталым, и внезапно все волнения, вызванные разговором с профессором Атлером, отошли на второй план.

– Как прошел день, папа?

Карета тронулась с места, и лорд Уэр, пробежав глазами последний абзац, сложил газету и затем уставился на дочь поверх очков:

– Ты не забыла, что мы сегодня приглашены на обед?

Конечно же, Александра совершенно забыла об этом.

– Впрочем, не важно, – добавил лорд Уэр. – Я пообедаю в клубе.

Стук колес экипажа не давал Александре сосредоточиться, и в конце концов она принялась смотреть в окно на мокрые улицы.

Наконец карета миновала парк вокруг Монтегю-Хауса, в восточном крыле которого располагались кабинеты большинства руководителей музея.

– Молодой Ричард Атлер был здесь до того, как ты появилась. – Лорд Уэр бросил внимательный взгляд на дочь и снова погрузился в чтение. – Он непрестанно болтает, прямо как женщина.

– Атлеры – старинные друзья нашей семьи, папа. Почему бы ему не подойти поздороваться, раз уж он проходил мимо?

Меньше всего Александре хотелось навлекать «гнев Иеговы» на непутевого сына профессора Атлера, тем более что этот шалопай мог считаться одним из немногих настоящих друзей, которых она сумела приобрести.

Внезапно ей отчаянно захотелось поговорить с отцом, заставить его оторваться от этой несчастной газеты и взглянуть на нее. Неужели он не замечает, что она чем-то встревожена? Неужели она для него всего лишь пункт в повестке дня и не более? Профессор Атлер его давнишний друг. Может быть, если попросить отца поговорить с ним, Атлер не станет приносить ее в жертву во имя собственной карьеры?

И в то же время ее терзали сомнения. «Не лучше ли решать свои проблемы самой, не посвящая отца в последние события в музее?» – раздумывала она.

Рука Александры снова коснулась заветного медальона, и внезапно ее охватил гнев. Похоже, она продолжает жаждать того, чем никогда не обладала. Как будто не было тех десяти лет и она по-прежнему наивная девочка, которой была когда-то.

– Сними эту вещь сейчас же!

Взгляд Александры затравленно метнулся в сторону, но лорд Уэр даже не потрудился оторваться от газеты. Тогда Александра молча расстегнула замок и подхватила медальон прежде, чем он упал к ней на колени.

Она сама не знала, что было ей более ненавистно: испуг, вызванный гневом отца, или отсутствие сил для сопротивления ему.

Глава 2

– Послание от вашего лондонского адвоката только что пришло, сэр.

Дождь стучал в окна и барабанил по крыше. Кристофер, облачившись в домашний сюртук, проглядывал утренние газеты, когда его слуга появился в дверях библиотеки.

К своему неудовольствию, Кристофер почувствовал бешеное биение пульса, однако лицо его по-прежнему выражало полнейшую невозмутимость. Хотя он уже успел принять ванну и побриться, ощущение одеревенелости в больной ноге напоминало о бессонной ночи.

Накануне вечером они с сестрой обедали вместе с профессором Атлером и его сыном и пришли домой очень поздно, но в отличие от Брайанны Кристофер не смог сразу же отправиться спать. Почти всю ночь мучаясь бессонницей и ругая на все лады проклятую ногу, он мерил шагами кабинет.

– Сэр... – Слуга почтительно остановился напротив стола.

Отложив журнал, Кристофер небрежно взял конверт, как будто его содержимое не стоило ему целого состояния и не потребовало стольких мучительных усилий: Кристоферу Брайанту Донелли, гордому ирландцу, который в лондонском свете давно стал притчей во языцех, можно было вменить в вину отсутствие множества христианских добродетелей, но только не терпения, коим он был наделен в полной мере.

Наконец-то ему удалось добиться участия «Донелли энд Бейли Стил энд инжиниринг» в самом громком проекте столетия и вознести компанию на вершину успеха. Пожалуй, еще ни один человек не был столь решительно настроен оставить свой след в истории. Это желание давно пустило корни в душе Кристофера, и не существовало такой силы, которая была бы способна его остановить. Ему не могли помешать ни общественные предрассудки, ни проклятая нога, которая давно уже могла превратить его в калеку, если бы он позволил боли взять над собой верх.