Бритва Оккама - Анри Лёвенбрюк

— Когда месье Казо назначил вам встречу?

Ари рассказал о телефонном звонке Поля. Комиссар слушал его внимательно, делая пометки. Допрос продолжался больше часа, когда наконец он задал последний вопрос:

— Вы знакомы с Моной Сафран?

— Только с сегодняшнего дня.

— Она вам звонила?

— Мы с ней встретились.

— Вам не доводилось раньше слышать о ней?

— Нет.

— Удивительно… Вы называете месье Казо одним из своих ближайших друзей и при этом не знакомы с его душеприказчицей.

— Меня это тоже удивило.

— Хорошо. У меня больше нет вопросов…

— Вы не могли бы сообщать мне о ходе расследования?

— Я сделаю все, что в моих силах, Маккензи. Но не ждите слишком многого. Сами знаете, как это бывает…

— У вас есть зацепки?

— Нет. Еще слишком рано. Пока могу сказать вам только одно: месье Казо скончался около семнадцати часов, убийца… опустошил его череп. Полностью.

9

Когда около полудня Ари подходил к своему номеру, чтобы забрать вещи, он заметил, что дверь приоткрыта. Может, там горничная?.. Осторожно, кончиками пальцев, он толкнул дверь.

Постель еще не убрана, ставни опущены. Он шагнул вперед и увидел свою сумку, вывернутую на пол. В полутьме Ари бесшумно подкрался к ванной. Сердце бешено колотилось, когда он заглядывал внутрь. Никого.

Переведя дух, он включил свет. Все перевернуто вверх дном. Матрас приподняли, все шкафы открыли и второпях обыскали. По всей видимости, за несколько минут до его прихода.

Не медля он схватил сумку, кое-как запихнул вещи обратно и бросился к стойке хозяина.

— Уезжаете?

— Кто-нибудь входил в мой номер?

Хозяин гостиницы вытаращил глаза:

— Простите?

— Кто-нибудь заходил ко мне в номер в мое отсутствие?

— Нет, месье, не думаю. Вы кого-то ждали?

— Вы никого не видели?

— Нет. Что-то не так, месье?

— Нет-нет. Держите. — Ари быстро протянул ему кредитку. — Я бы хотел расплатиться.

Расплачиваясь, он поглядывал на улицу. Что, если его гость где-то неподалеку?

Выйдя из гостиницы и никого не заметив, он направился к Реймскому вокзалу, находившемуся, если он не ошибался, в двух-трех улицах отсюда. По приезде он взял такси, но небольшая прогулка на зимнем холоде ему не повредит. Ари никогда не был большим любителем пеших прогулок. По правде говоря, он их просто не выносил. Но случались и исключения: он не из тех, кто любит упиваться своим горем, и при первых же признаках депрессии готов поступиться правилом и развеять тоску ходьбой.

Он пошел по улочке, собираясь перейти на другую сторону, но едва ступил на мостовую, как услышал визг шин. От удивления он замер на месте и тут заметил машину, мчавшуюся прямо на него. Он колебался всего какую-то долю секунды. Может быть, лишнюю долю. Прыгнуть вперед или отступить? Когда он выбрал второе, от машины его отделяло не больше десятка метров. Снова взвизгнули шины. Заднюю часть седана на скользкой дороге слегка занесло. Ари отскочил в сторону, ударился спиной о капот какой-то машины и мгновенно перевалился через нее. Послышался страшный грохот, затем сильный толчок, звон разбитого стекла и треск сминаемого железа. Мир вокруг Ари завертелся. Его подбросило в воздух, потом с силой швырнуло на землю, и острая боль пронзила бедро. Он тут же выпрямился и увидел уносящийся прочь коричневый седан. Несомненно, это была та же машина, которая накануне так резко сорвалась с места, когда он увидел ее из окна гостиницы. Он не успел разобрать номер, только заметил, что он немецкий. Машина скрылась на соседней улице.

Ари передохнул, привалившись к разбитой машине, потом позвонил в дверь гостиницы. Наверняка это тот же тип, который обыскал его номер. Кто-то хотел его убрать или просто припугнуть. Чтобы он не расследовал убийство Поля…

К нему подбежал встревоженный шумом хозяин гостиницы.

— Вы в порядке? — испуганно выпалил он.

— Да-да, ничего страшного, — ответил Ари, ощупывая бедро.

— Что случилось?

— Сам не знаю. Какой-то водила не справился с управлением…

— Вы номер запомнили?

— Нет.

— Подождите здесь, я вызову полицию.

Но Ари не хотелось снова давать показания. Сейчас он думал об одном: вернуться в Париж и собраться с мыслями. Нет смысла торчать здесь дольше. Полицейские сами договорятся с хозяином. Он заправил рубашку в брюки и захромал вниз по улице.

Через сорок пять минут он уже сидел в парижском поезде. Прижавшись лбом к стеклу, наблюдал, как тает на горизонте город коронаций, и старался не думать о бедре, которое болело все сильнее.

Чем дальше от Реймса уносил его поезд, тем труднее Ари было поверить, что он больше никогда не увидит Поля. Похоже, только теперь до него доходила страшная реальность.

10

Ближе к вечеру вконец разбитый Ари добрался до Леваллуа-Перре, где в доме 84 по улице Вилье располагался новый офис госбезопасности.

Несмотря на боль в бедре, он приехал сюда прямо с вокзала, понимая, что его могли хватиться. К тому же кое-что надо было проверить. После всего, что случилось, он не станет сидеть сложа руки. Ему нужны факты.

Ари поспешил в свой кабинет на последнем этаже. Новое здание было просторным и современным, из сплошного стекла, с внушительной системой защиты, обеспеченной службой безопасности Министерства внутренних дел. Тамбуры, бейджи, охранники, камеры слежения, бронированные двери, пуленепробиваемые стекла до третьего этажа, усиленная защита по всему периметру, чтобы снизить воздействие ударной волны на случай теракта. Теперь, когда госбезопасность делила помещение со службой охраны территорий, Ари казалось, что он перенесся в будущее. И несмотря на удобство нового здания, современные кабинеты и инфраструктуру, он тосковал по прежним временам на улице Соссе. Старое каменное здание, обшитые деревом кабинеты с истертым ковровым покрытием… Ари был коренным парижанином, ему претила сама мысль о безликом предместье. К тому же все знали о его неприязни к продвинутым технологиям, о том, что он посмеивается над новейшим оборудованием, которым отныне располагает госбезопасность. Примерно из шестисот полицейских, работавших в службе госбезопасности в Леваллуа, наверняка один Ари до сих пор не желал пользоваться компьютером. Это уже стало излюбленной шуткой, хотя не всем она казалась смешной. Но он оставался бумажным червем, книгочеем и, чем меньше пользовался техникой, тем лучше себя чувствовал. Его работа почти всегда была безупречной, и это пресекало всякую критику со стороны начальства.

Не стучась, вошел дивизионный комиссар Жиль Дюбуа, начальник аналитического отдела, темноглазый коротышка лет пятидесяти, с черными волосами, квадратным подбородком и жестким лицом.

Тесный кабинет Ари Маккензи находился в самом конце коридора, где располагался отдел, так что сразу становилось ясно, как мало здесь ценят его работу. В тех редких случаях, когда Дюбуа удостаивал его своим визитом, ждать от него комплиментов не приходилось.

— Вы на часы смотрели, Ари?

— Сожалею. Личные дела…

Лицо Дюбуа слегка смягчилось.

— Да, я в курсе. Этот Казо был близким другом?

Отвечать Ари не хотелось. К тому же бедро болело невыносимо, и лучше бы Дюбуа убрался прежде, чем что-то заметит.

Поняв, что Маккензи не собирается отвечать, дивизионный сухо продолжил:

— Мне звонил прокурор из Реймса, хотел узнать, что мой подчиненный забыл в тех краях… Ведь вы не имеете права вести расследование без моего согласия. У вас что, была зацепка, Ари?

— Нет. В тот самый день Поль Казо звонил мне и просил приехать как можно скорее. Но я не знаю, почему.

— Ах вот как?

— Именно так.

Дюбуа недоверчиво скривился:

— Беритесь-ка за работу, старина. Тут у вас за два дня набралось порядком рапортов из провинции, а сегодня поздновато для сводного отчета.

Дюбуа уже стоял на пороге.

— Жиль! Погодите!

— В чем дело?

— Они там, в Реймсе, что-то нашли?

— Вы издеваетесь?

Ари поразила черствость начальника. Конечно, у них всегда были натянутые отношения. Дюбуа считал, что Ари, прикрываясь репутацией блестящего аналитика, позволяет себе такие вольности, каких не допускал ни один другой агент, и это его безумно раздражало. Особой приязни они друг к другу никогда не испытывали, и все же Ари не предполагал, что Дюбуа даже в такую тяжелую минуту не проявит к нему ни малейшего сочувствия. Он списал все на стресс. Во время выборов руководство госбезопасности всегда лихорадило.

— Ничуть. Просто… Уж очень необычный модус операнди, даже и не припомню преступлений, совершенных таких способом. И не похоже, что это первое убийство. Может, прокурор вам что-то рассказал…

— Нет, Ари, ничего. Он не обязан передо мной отчитываться. А вам не стоит лезть не в свое дело, ясно? Министерство платит вам жалованье не за то, чтобы вы разыгрывали из себя следователя, а за сводные отчеты по сектам, если вы еще не забыли.