Старый, но крепкий - Макс Крынов

что мать умеет считать и писать, а грамотный человек может рассчитывать на куда большее, чем работа в прачечной. Но когда Китт попытался узнать больше, она сказала что-то про дедушку, из-за которого ей не найти занятия лучше. Когда он попытался расспросить её об этой истории, она замолчала и больше не стремилась её раскрывать. Оставлю этот вопрос на будущее.

Надеюсь, скоро я найду способ наладить жизнь этой жен… мамы. Почему-то в большинстве прочитанных книг попаданцы воспринимали новый мир и новое тело, как должное. Я же чувствую, что должен отплатить за всю заботу, которую проявила женщина по отношению к прежнему Китту. И наладить ее жизнь — меньшее, что я могу сделать.

Пацан жил эту жизнь не так, как нужно: тратил время на чепуху, получал по лицу и не заботился о единственном близком человеке, даже не ценил его время и нервы. Жил в халупе, впроголодь жил. Но я все поменяю. Я все сделаю, как нужно.

В старости обзаводишься хорошими вещами, обрастаешь ритуалами вроде чашечки кофе за чтением. В общем, привыкаешь к комфорту, стараясь облегчить себе не самую приятную часть жизни. И пусть у меня теперь не болит спина от ночевки на жестком лежаке, я не хочу жить в доме, где пахнет плесенью и питаться крупами и тем, что можно втихую вынести из богатых садов.

Я быстро проглотил тарелку каши, которую сварила мама и отправился во двор — заниматься тренировками.

Город накрыл туман, принесённый ветром от реки, текущей рядом со стеной. Всё, что находилось вне нашего маленького дворика, было укрыто белым покрывалом. Но мне сейчас за калитку и не нужно.

Если бы кто-то из редких прохожих посмотрел поверх нашей ограды, он бы увидел моё тощее тело, свисающее на руках с толстой и крепкой ветки, прикреплённой поверх двух вкопанных столбов. Первое упражнение Китта для каждого утра — подтягивания. Я раз за разом двигался вверх и вниз, преодолевая боль в мышцах, сжимая зубы от боли в избитой ногами спине. Целитель вроде как сделал свою работу, но до конца меня не вылечил. Возможно, он и мог это сделать, но наверняка взял бы за это гораздо больше одной золотой монеты.

На моих руках и ногах висели набитые песком тканевые мешочки. Для Китта простые подтягивания без дополнительного веса давно уже перевалили за сотню, так что заниматься ими без утяжелителей было бы бесполезно.

После подтягиваний я принялся отжиматься. Утяжелители сменились мешком с песком, который я накинул себе на спину.

Эта тренировка отличалась от предыдущих потому, что перед глазами постоянно маячили надписи:

Ваша работа рук неоптимальна. Ваши движения неоптимальны. Пожалуйста, уточните у инструктора правильность выполнения упражнений.

Эти надписи только мешали. Они появлялись при каждом отжимании. Разве что при подтягиваниях я их не видел — и то, наверное, только потому, что в прошлой жизни провел кучу времени на турниках. Знал, почему нужно держать ноги прямыми, почему нельзя делать рывков, и почему важно опускаться медленно.

Результат от таких «правильных» подтягиваний действительно был лучше, но делать их стало гораздо сложнее: тело Китта стремилось облегчить себе задачу, и приходилось ставить технику.

Когда я закончил с отжиманиями, мешочек на моей спине стал ещё тяжелее от пота. После этого я занялся приседаниями, подложив под носки потрепанной обуви доску, а пятки опустив на землю.

И все равно с приседаниями ничего не получилось: надписи продолжали вылезать. Не знаю, что я делаю неправильно. Возможно, стоит добавить нагрузку?

Вместо того, чтобы закончить тренировку за двадцать минут, я потратил на неё все тридцать пять. Мышцы жгло куда сильнее, чем во время предыдущих занятий. Похоже, я понял, чего хочет эта таинственная система: она хочет, чтобы я страдал.

И я действительно страдал. Стискивал зубы и пытался присесть или отжаться так, чтобы дать мышцам максимальную нагрузку, но вместе с тем сделать упражнение правильно. Не провисать в пояснице при отжиманиях, стараться опуститься как можно ниже. А когда надпись продолжила появляться, я подложил пару камней под руки, чтобы опускаться ещё глубже. Только тогда надписи перестали возникать.

Закончив с основной тренировкой, я начал двигаться, принимая странные позы, которые Китт подсмотрел на одном из занятий боевых искусств школы Небесного Гнева.

Школа находилась в Золотом квартале, и Китт там ни разу не был. В самом Золотом квартале парнишка был всего дважды — оба раза с мамой. И оба раза стражники на воротах заставили их потерять кучу времени на проверки, при этом смотрели на семью, как на насекомых.

Я понимал, что если сунусь туда в одиночку, меня ни за что не пропустят. Это подтверждали бывшие друзья Китта, которые пытались пройти туда раньше. Даже если подросток одет в чистую и хорошую одежду, стражники отличают его от людей, живущих в этом квартале, и не позволят тебе войти. Нередко это сопровождалось зуботычиной или подзатыльником — чтобы парнишки не отвлекали взрослых от работы.

Не скажу, что в Золотой квартал часто стоят очереди. Скорее всего, стражникам просто не нравилось даже разговаривать с подростками. Даже видеть их.

Но иногда практики Школы выходили за пределы города, чтобы позаниматься у берега реки. У них было специально облагороженное место, куда нам настоятельно не советовали соваться. Это место выглядело впечатляюще: белый мрамор, перила, несколько закрытых беседок. Должно быть, из этих беседок открывается красивый вид на реку. Проверить это мне ни разу не удавалось. Да и честно сказать, я не особо стремился.

Во время упражнений, которые Китт подсмотрел у практиков из школы Небесного Гнева, надписи вылезали очень часто. Проблема была в том, что я даже приблизительно не знал, правильно ли парнишка запомнил эти упражнения и что именно они должны задействовать. Но я всё равно продолжал их выполнять, стараясь понять, что именно в этих движениях считается ошибкой.

Когда я вышел со двора после тренировки, мои мышцы чувствовались забитыми, как никогда прежде. Или же это мне так казалось после самого сильного избиения в моей жизни?

Теперь пришло время для моей второй тренировки. Обычно я добирался до холма прямо по главной улице, но данное матери обещание не ввязываться в драки заставило меня стиснув зубы пойти обходным путём.

Этот путь мне совсем не нравился: через ветхие деревянные заборы, сквозь чужие ограды и огороды, по тесным городским переулкам с отвратительным запахом того, что мне никогда не хотелось чуять. Да, здесь вряд ли меня увидит шайка Асуры.

Только вот понимание того, что я, взрослый мужчина, прячусь от