После. Книга II: О воинстве немертвых - Конъюнктурщик

быть один, древний закон. Но разве может существовать столица мира без самого мира? Ну так не бывает. Столица, это бриллиант на короне. Вы хотите сделать её сильной? Ключ к силе в хороших союзах, поверьте мне. Так называемое отречение от мира не приведет вас к могуществу. Все мы хотим процветания, но мы добьемся этого только если будем, так сказать, сотрудничать.

Продолжая говорить, Альтиген внутренне корил себя за то, что тратит так много слов, он понимал, что с Альтиором не получится договориться.

— Процветание кроется для Белого города не в слепом накоплении магических сил, — продолжал Альтиор, — но в преобразовании человека, в создании с помощью магии нового общества.

С самого начала рыцарь видел, как император пренебрежительно и открыто враждебно смотрит на него. Если люди друг другу не нравятся, они не договорятся, какие аргументы не были бы использованы.

"Нет… я тебе не нравлюсь. Ну это не страшно. Мы ещё поговорим при других обстоятельствах," — думал Альтиген, смотря Альтиору в глаза, и как бы говоря ему это, а тот словно отвечал, что это будут явно не те обстоятельства, о которых тот думает.

Стратоник отпил от кубка и повернулся к Альтиору всем торсом:

— Только, — неспешно начал он, — накопив критическое количество магической энергии, мы сможем перейти на новую ступень нашего строительства, без этого не будет условий для рождения нового народа. Магия нужна для укрепления нашего хозяйства, наши поля дают больше урожая благодаря тому, что мы распределяем энергию, этот новый способ орошения позволит нам обеспечить городу устойчивость и стабильность.

— Я не верю в то, что обогащение изменит людей… — отмахнулся Альтиор.

— Прости, что говорим столь непонятно быть может для вас, сэр Альтиген, вы слышали что-нибудь о философии Белого города?

— Префект Стратоник, — Альтиген выпрямился, он стал говорить мягче, опустив деловитость тона, — я не изучал ваше учение глубоко. Но основные принципы, как я понял, говорят о возможности создания нового человека. Мы, черные рыцари, верим только в нашу честь, которая одна по-настоящему принадлежит нам. Мы смирились с гибелью этого мира. Мы живем на севере и там, знаете, в наших заснеженных горах, мы не видим скорого возрождения.

— Сэр Альтиген, ваш взгляд определён суровыми условиями, с которыми вы столкнулись. Кем вы были до войны с чудовищами?

— Я был простым рыцарем, — скромно ответил Альтиген, но не без толики самодовольства, глаза его улыбались.

— Это мы поняли, — любезно улыбнулся Стратоник.

Короткая пауза.

— Я был воином при Небесной обители, — Альтиген говорил медленно и аккуратно, следя за реакцией слушающих — правитель Стремительного принял моё прошение и определил меня в подчинение к одному из своих сподвижников, я принес ему клятву, а также лично правителю града и его небесному происхождению. В битве за град Стремительный я сражался в левом крыле вместе с остальными уцелевшими защитниками града. Сподвижник правителя, престарелый глава дома, которому я служил, доверил мне вести его людей вместо его старшего сына, погибшего при обороне, во время последнего штурма. Наш отряд быстро смяли, я не успел ничего запомнить о битве. Дальнейшее опускаю.

— Почему же? — спросил Стратоник, поглощенный этой историей, — сэр Альтиген, нам крайне любопытно узнать развитие этой судьбы.

— Последующие события считаются в нашем ордене откровением. Мы не обсуждаем некоторые грани своей природы с посторонними. Прошу прощения, префект.

— Ваша вера интересна, сэр Альтиген.

— Это и не вера в общем, а всего лишь свод правил, которые, собственно, и делают нас рыцарями. Если говорить о взгляде на мир, то мы верим в наших старых богов. Пантеон Черного ордена многообразен.

Птицы все также сладко пели, а солнце встало в зените, становилось всё жарче.

Вкус вина был неестественно сладким и сочным.

"Магия… теперь и в вине магия. Чем же ещё вы меня удивите?" — подумал рыцарь.

Воцарилось короткое молчание. Стратоник не задавал новых вопросов, а задумчиво осушал кубок, Альтиор же смотрел в сторону, Протелеон также молчал, слегка поглаживая бороду. Альтиген устало взглянул на Исепа, такой формат встречи явно не был плодотворным для его предприятия.

Исеп суетливо поднялся.

— Предлагаю сделать перерыв и встретится вечером в этих же садах.

_____

"Да, нельзя засовывать пауков в банку," — сказал про себя рыцарь.

Ночь.

Во дворе этой скромной пригородной виллы, он сидел на кресле и пил мелкими глотками вино. Ни души рядом не было. Но за высоким забором стояли черные рыцари в своих вороных латах, вряд ли у них была душа в том же смысле, в каком она есть у людей.

Ещё нельзя было сказать что-то о Протелеоне, но Стратоник явно был заинтересован в успешном сотрудничестве.

Очень зря они пересеклись втроем. Подразумевалось, что один из членов триумвирата не может договариваться о чем-то, что влияет на существование города без двух других участников.

Не представлен был лишь суд, но судья не был важным человеком в городе, члены Совета представали арбитрами в действительно важных спорах, тем более что маги были хозяевами города, а потому и могли решать, кто прав, а кто виноват, судьи же занимались по большей части мелкими склокам; а уж конфликты между самими магами мог решать только верховный маг, Протелеон, поэтому настоящую судебную власть в городе представлял он.

Рассудит ли Протелеон Альтиора и Стратоника? Вряд ли. Это конфликт интересов. Альтиген понимал, что Альтиору не нравится, что он захватывает сообщение между Золотым троном и Новым храмом, что черные рыцари заполоняют пустоши, обеспечивая безопасность почти на всем континенте, и что это явно не увязывается с картиной мира, в которой он, император, является представителем главного города на континенте.

Формальный раздел мира неизбежен в глазах Альтигена.

Люди, у которых есть амбиции и хозяйство, должны договариваться. Они не сцепятся за землю, словно дикие звери.

И тогда Альтиген сам усмехнулся своим наивным мыслям.

Прохладный ночной ветерок подул.

В небесах тучи приоткрыли луну, проливая свет на зиккураты, засиявшие в темноте.

Нет, с Альтиором они не подружатся, но договорятся. Много ли людей у него? Так ли сильно белое рыцарство? Молва говорит о том,