Стальной царь - Майкл Муркок

Глава 4

Дорога к морю

Я, должно быть, на короткое время очнулся и откуда-то издалека услышал хриплые голоса. Итак, я жив и надежно спрятан. Осознав это, я снова потерял сознание.

Когда я в следующий раз пришел в себя, то попробовал пошевелиться, но это мне не удалось. Я подумал, что, должно быть, сломал себе позвоночник, потому что почти ничего не ощущал, кроме того, что придавлен сверху чем-то тяжелым. Это давление не позволяло мне сделать достаточно глубокий вдох, чтобы позвать на помощь, которая, согласно моим представлениям, уже недалеко, потому что я слышал, как совсем близко проходят люди.

Голоса были мне не знакомы. Я внимательно прислушался. Какой-то малайский диалект, который я понимал лишь с большим трудом. Сперва я подумал, что это местные крестьяне или сборщики серы, работающие на вулканах, пришли похоронить нас. Я улавливал запах острого дыма, и это ещё больше затрудняло мое дыхание. Следующая моя попытка крикнуть также провалилась. А потом я услышал другие крики.

И на зов о помощи последовало резкое возражение, которое я тотчас же узнал. Ружейный выстрел.

С чувством ужасающего бессилия я попытался повернуть голову, чтобы разглядеть, что же происходит.

Крики затихли. Воцарилась тишина. Затем — тихий, истерический вскрик. Еще один выстрел. Тишина. Малайский голос, отдавший короткий резкий приказ.

С большим трудом мне наконец удалось повернуть голову и вглядеться в происходящее сквозь искаженные лица мертвых и груды обломков. Я увидел прижатые к борту трупы и за окном дымные облака, сквозь которые двигались неясные фигуры. Когда дым на минуту развеялся, я увидел зеленые, красные, желтые шелка. Эти малайцы не были сборщиками серы, что я установил мгновенно.

Затем я увидел их отчетливо. Они были одеты в обычном стиле малайских бандитов и пиратов. На них были многоцветные роскошные саронги и вышитые куртки. Головы покрыты тюрбанами или шляпами кули. На коричневых ногах — сандалии из расписной кожи, на груди патронные лепты. На поясах висели пистолеты, ножи, паранги, а в руках они держали ружья. Я видел, как один из них подошел ко мне. Его лицо выражало одну только ненависть. Я уронил голову, закрыл глаза и услышал, как он ворошит обломки надо мной. Я услышал выстрел совсем близко от моего лица и подумал, что он палит в меня, но пуля попала в труп, лежащий на мне. Затем он отошел.

Я снова стал смотреть.

Бандиты гнали оставшихся в живых вверх в гору. Сквозь дым я видел, как медицинские сестры в обрызганной, разорванной одежде, врачи в пиджаках или в рубашках, персонал воздушного корабля в светло-голубом бредут по склону, подгоняемые предводителями бандитов. Пациентов среди них не было. Оглушенный и отчаявшийся я смотрел им вслед, покуда дым не поглотил их.

Когда затем в моем сознании постепенно забрезжила догадка о том, что стало с моими спутниками, мое тело пронзила боль. Я старался изо всех сил повернуться и выяснить, как мне отсюда выбраться.

На мне лежала сравнительно легкая койка, а на ней оказался труп ребенка. Его мертвое лицо уставилось на меня широко распахнутыми глазами. Дрожь пробрала меня, и я попытался снять койку. Она немного подвинулась. Голова ребенка откатилась в сторону. Я повернулся, выпростал окровавленные руки и схватился за треснувшую опору, чтобы медленно вытянуть себя из-под груза. Наконец я освободился, и сразу стало легче дышать. Но мои ноги онемели, и я не мог стоять. Я наклонился вперед и оперся на мертвеца, чтобы ещё на несколько сантиметров выбраться из-под мешанины тел. Затем на несколько минут потерял сознание.

Мне пришлось немало времени поработать над опорой, разбитыми планками и телами, пока я наконец не лежал на жестком камне, свободный от этого хаоса.

Но, несмотря на все ссадины и кровавые царапины, я не сломал костей. Трупы моих товарищей спасли меня при падении от худшего. Постепенно тепло возвращалось в мои ноги и я мог снова стоять, пусть даже скрежеща зубами от боли.

Я стоял возле кучи, оставшейся от корабля, на одном из желтых сернистых склонов горы. Повсюду лежали трупы — мужчины, женщины и дети, пациенты в халатах и ночных рубашках, раненые солдаты в окровавленных мундирах, офицеры и члены экипажа, медсестры, сиделки и врачи. Почти две тысячи тел, и ни один не шевелился, когда ветер проносил тяжелый дым, закручивая желтоватую пыль в маленькие смерчи. Лоскутки ткани трепетали между знакомыми остатками огромного воздушного корабля. Потеряв всякую надежду, я побрел мимо гор прочь от мертвецов. Две тысячи человеческих существ, которые верили, что избежали смерти в огне Сингапура, чтобы потом найти её здесь, на пустынных, исхлестанных всеми ветрами скалах неведомой яванской горы. Я вздохнул, сел и вытащил раскрошившиеся сигареты, которые нашел раньше. Я разорвал пакетик, вынул одну раздавленную сигарету, зажег её и попытался раскинуть мозгами. Однако безрезультатно: сознание отказалось мне служить.

Я огляделся по сторонам. Острые дыры зияли в днище корабля. Большинство газовых камер были разорваны, и гелий вытек. Обломки покрывали большую часть горного склона. Куда бы я ни глянул, повсюду валялись куски железа. И надо всем тянулся густой вулканический дым. Дым застилал разбитые кости корабля, сломанные кабины, уничтоженный мотор, точно дух смерти, пришедший приветствовать новичка в ряду покойников.

Я встал и раздавил сигарету грязным исцарапанным сапогом. Из-за дыма я закашлялся; открывшееся мне зрелище заставляло содрогаться от ужаса и холода. Склон находился приблизительно в трех тысячах футов над уровнем моря. Ничего удивительного, что перегруженный корабль врезался в него. Растерянный, я продолжал вести поиски живых, но после двух часов я так и не нашел ничего, кроме смерти. Еще ужаснее было то, что действительно довольно многие пережили падение. Во время поисков я находил маленьких мальчиков и девочек, которых добили выстрелами в голову или перерезали горло, молодых и старых женщин, пронзенных мечами, мужчин с отрубленными головами. Бандиты систематически осматривали всех живых и убивали каждого, кто по той или иной причине не мог или не хотел идти. Перед лицом этого кошмара меня неожиданно охватило головокружение, и я некоторое время постоял, опираясь на скалу. Я снова и снова успокаивал себя уговорами, пока голос не сел и я не мог выдавить из себя ничего, кроме сухого удушающего кашля. Затем я вернулся к обломкам и отыскал одеяло и пластиковую флягу с водой. Я снял свой бесполезный спасательный жилет, надетый на случай водной посадки, завернулся в одеяло и побрел вверх по склону, где по крайней мере не было трупов. Затем улегся спать.

Я проснулся ещё до рассвета. Я замерз. Где-то внизу раздавался вой, о котором я сперва подумал, что это воют люди. Но потом сообразил, что это дикие собаки, охотившиеся в лесу у подножия гор. Когда настало утро, я вернулся к месту катастрофы.

Тем временем я в общих чертах уже представлял себе, что Произошло. Вероятно, наше падение видела одна из мятежных банд, из тех, что обыкновенно гнездятся здесь, в горах, и время от времени совершают налеты на голландские поселения и фермы, расположенные далеко внизу. Благодаря поддержке японцев и местных националистов эти мятежники в последнее время стали куда наглее и уже представляли серьезную угрозу для поселенцев. Как бы они себя ни называли — бандиты, пираты или «национал-социалисты», общей для всех них была ненависть к белым и в особенности к голландцам. Они взяли живых, вероятно, в качестве заложников и передадут их, что вполне вероятно, своим японским дружкам в обмен на оружие или боеприпасы. Не исключено, что они намереваются всего лишь получить удовольствие, медленно убивая их. Я не мог этого знать точно. Но я был уверен, если они меня обнаружат, меня ожидает точно такая же судьба, а ни один из вариантов меня отнюдь не вдохновлял.

На борту госпитального корабля находилось очень немного оружия, и хотя я склонялся к тому, чтобы вооружиться, я не дал себя труда обыскивать мертвецов в поисках оружия. Если у них и были ружья и пистолеты, то бандиты их наверняка уже отыскали. Вместо этого я наполнил ещё одну флягу водой и запасся порцией довольно черствого хлеба. Я нашел сумку первой помощи, заботливо закинул её за плечи, потому что мне было ясно, что рано или поздно я окажусь в густых джунглях. Затем я вырвал один паранг из трупа медицинской сестры, той самой, что выходила меня.

Я побрел прочь от разбитого корпуса воздушного корабля и стал взбираться на гору. Глаза мои горели, в горле застрял серный запах.

Я двигался все ещё точно в трансе, ковылял от одного сновидения к другому. Ничто не казалось мне по-настоящему реальным с тех пор, как первые корабли японского воздушного флота показались над Сингапуром.

И все же я шел сквозь облака дыма. У меня не было ни малейшей потребности оказаться в кошмарном сновидении плена у малайских бандитов.