Воронье - Джордж Грин

Лучше заняться вот этим.

Стоит посмотреть: «Джозеф Ботрайт, скончался в 1892 году, пережив свою жену Кэтлин. Два сына, Абнер и Эдгар, а также дочь Луиза, которая вышла замуж за доктора Митчелла Вермиллиона из Брунсвика, Джорджия».

«Вермиллион: бывают же такие фамилии! А может, и мне поменять фамилию на Шон Вермиллион?»

Он продолжал плавать в Паутине. Ботрайт за Ботрайтом, но большинство из них уже покоились в земле: на кладбищах в Брунсвике, Джорджия, Брунсвике, Мейне, и Нью-Брунсвике в Нью-Джерси. А те несколько, что еще числились живыми, обитали так далеко, что пользы от них быть не могло. Он положил на язык полтаблетки декседрина и дал растаять. Вкус был как у торта, только чуть посуше. Он отпил огромный глоток чая.

У него за спиной Ромео спал, скрипя зубами.

Разве сучка Черилл не упомянула, что эта семья принадлежит к какой-то церкви? Что-то типа Возрождения? Он просмотрел список церквей Брунсвика, нашел одну, именуемую «Возрождение веры» церковь на Алтама-авеню. Он напечатал «Возрождение, Митч Ботрайт, Брунсвик» и посмотрел на изображение.

Девочка на сцене. «Тара, 12 лет. Дочь Митча и Пэтси Ботрайт». Она нацепила ослиные уши. Рождество 1998 года. Довольно худая, но какие внимательные глаза! Церковь «Возрождение веры», Брунсвик, Джорджия.

Тара. Ему понравилось чисто южное звучание этого имени.

Сейчас ей двадцать один или двадцать два года.

Тара, Брунсвик, Джорджия, 21

В этом имени звон золота.

Сейчас ей двадцать один год. Ее прозвище «Молодая и стремительная», а страница оформлена изображением туманности Небьюлы и телескопов. Он стал рассматривать ее снимки. Снова эти глаза. О боже мой. Большие, любопытные и невинные. Впрочем, не такие уж невинные. Вот на одном пляжном снимке она повернулась, глядя в камеру, и ты видишь не только что у нее широкие бедра; она знает, на что ты сейчас смотришь. На другом снимке она все размалевана косметикой, у нее черное ожерелье и черная челка. У нее строгий рисунок челюсти. От нее исходит ощущение опасности. «Господи! Ты будешь драться со мной, Тара? — Он ухмыльнулся. — Скорее всего, будешь».

Снимок с какого-то рок-концерта: «Гони быстрее и закрой глаза». В Саванне. С Клио! Любимая группа, о-го-го!

Фотография ее маленького братишки Джейса.

Две почему-то напряженные позы с ее отцом Митчем. И только один снимок с матерью. И разные фотографии со случайными друзьями и родственниками.

Но более двенадцати снимков с бабушкой Нелл.

Вот они смеются, вальсируя рука об руку. «Я с Нелл в Новом Орлеане». А вот они в Тунике, Миссисипи, перед рядом «Одноруких бандитов». Похоже, Таре лет четырнадцать или около того — неужели Нелл втягивает ее в игорный бизнес?

МОИ ГЕРОИ: Нелл.

Я ЛЮБЛЮ: Нелл.

Катаюсь на велосипеде по пляжу.

О господи!

Мама, папа и Джейс.

Клио.

Барбекю из креветок в негритянском стиле.

Золотой ретривер.

Фрида Кало.

Кузен Альфред.

Все о Джонни Деппе!

То, что пугает меня.

Жаркий, жаркий летний день.

Неужели она в самом деле написала все это? То, что пугает меня.

«Так оно и есть, — подумал Шон. — Тут все, что нам надо. Все, что интересует эту девочку, все, что она ценит. Святая базилика Тары, и я собираюсь разрушить ее: грабитель и варвар».

Он посмотрел на свои руки и увидел, что они подрагивают. Он прижал ладони к столу, чтобы они успокоились. Но они продолжали дрожать.

«Почему они дрожат? Потому что я напуган? Может быть. Да. Но и что? Я не могу вести жизнь, которой я жил раньше. Ни одного часа. Не хочу быть затраханной мышкой в „Техномире Дайтона“. Ни одной секунды».

ФИЛЬМЫ: «Донн Дарко». «Убить Билла-1 и -2». «Страсти Христовы». «Мир привидений».

КНИГИ: «Волшебный кувшин». «Ветер в ивах». «Обезьянья лапа», автор В. В. Джекобс.

То, что ее пугает.

ЦЕЛЬ В ЖИЗНИ: убраться из Вика.

Вик? Что это такое? И почему она так настойчиво хочет сбежать из него?

Не означает ли Вик унылую рутину повседневной жизни?

Или время, когда можно забыться дымком?

Ох, ну конечно. Брунс-вик.

Чай был сладким и прозрачным; он скользнул по пищеводу, и Шону показалось, что ничего лучшего он не пробовал. Конечности у него было вялыми и как бы окаменевшими. Он растер пальцами бедра, но его собственное прикосновение казалось каким-то чужим. «Не сомневаюсь, если она столкнется со мной, я буду счастлив дать ей почувствовать, на что способен».

В своем журнале прошлую неделю она начала со слов:

«Прошлой ночью я забеспокоилась, и как только меня начало колотить, я не могла остановиться и не смогла заснуть. Неужели все в мире крутится вокруг денег? Но у Нелл никогда не было денег, и она счастлива. Я хочу выйти замуж за Эдварда Руки-Ножницы. Я хочу стать миссис Эдвард Руки-Ножницы».

Она написала еще несколько слов, и он испытал шок:

«Не связывайся с людьми, которых я люблю, потому что я РАСПОЛОСУЮ тебя, и никто больше не соберет тебя. Я серьезно».

Он снова вернулся к «Желтым страницам». Тут были и Нелл Ботрайт на Эдмонд-стрит, и Митчелл Ботрайт на Ориол-стрит, 38. Он открыл сайт «Птичий глаз», который позволял сверху осмотреть все города США. Брунсвик создавал впечатление, что настанет день, когда он превратится в гробницу. Шон увидел, как по 17-й и 241-й дорогам, а также по Глочестер-стрит перемещались машины, но большинство улиц были совершенно пусты и безжизненны. Ни души.

Он проплыл над верхушками деревьев, пока не нашел тот самый отель — «Блэкберд», — в котором сейчас обитал. Затем он напечатал «Ориол-стрит, 38» и переместился туда. «Птичий глаз» показал ему большую арку над Брунсвиком, химический завод, железнодорожное депо, больницу — и мягко пошел вниз. Вися, словно на паутинке, он осматривал скромное благополучие окружающих домов — пока не повис над домом Ботрайтов. Кирпичное ранчо, в котором, как и в домах по другую сторону улицы, не было видно ни души. Овальное пятно с тыльной стороны дома могло быть детским бассейном. Изгородь — бамбуковая? — отделяла дом от соседей. С другой стороны тянулся деревянный забор.

Шон был настолько переполнен информацией, что ему нужно было встать из-за стола и прогуляться.

Затем он вернулся к лэптопу. «Вглядись в него. Вот мой дом, где моя мастерская. Иисусе. Неужто я в самом деле справлюсь с этим? Придется. Я не могу больше жить, не существуя. Я знаю, что, если мне будет противопоставлено какое-то сопротивление, я безжалостно сокрушу его. Не просто пущу кровь. Если придется, если я столкнусь с вызовом, то на ваших глазах перебью всех, кого вы любите. И как я выдержу ваш взгляд, полный отчаяния и ужаса? Во мне не дрогнет ни одна жилка, я буду полон суровой мудрости, и ничто не тронет меня.

О'кей.

Я готов.

А Ромео? Как насчет Ромео?»

Шон повернулся и посмотрел на Ромео, спящего на кровати. Тот поскуливал во сне, как раненый пес.

ТАРА, едва только захлопнув дверцу машины, услышала какое-то уханье из бунгало и кошачий концерт, а затем на переднее крыльцо, встречая ее, вышла Нелл.

— Привет, бе-би! — У нее был хрипловатый высокий голос и крепкие объятия. Она обхватила Тару, и они стали покачиваться на месте, но, так как Тара была значительно выше ее, она чувствовала запах ее волос, которые всегда пахли лакрицей.

Ее тут же втащили на кухню, чтобы она могла полюбоваться новой игрушкой Нелл: поющей головой оленя. У него были рога с шестью отростками, и он пел «Убей меня нежно своей песней», вытаращенными глазами глядя на чучело тропической рыбы на противоположной стене. Нелл заставила рыбу спеть в ответ: «Леску и грузило» и, кашляя, расхохоталась.

Затем они с Тарой расположились за кухонным столом, где стали есть яблочные пирожные и пить легкое виноградное вино. О ноги терлись коты. Тара подумала о джекпоте, и волна блаженства охватила ее.

Она спросила Нелл, как сегодня были дела в школе. Нелл было шестьдесят два, и она почти вышла на пенсию, но по-прежнему вела в летней школе программу «Большие ожидания» для детей, у которых вообще не было никаких ожиданий.

— Ну, Джеремия сообщил мне, — сказала Нелл, — что он уходит. Я спросила: «Почему, Джеремия?» — «Потому что я перерос мистера Бриггса». То есть ему всего тринадцать лет, но он уже ростом с мистера Бриггса. Вдвое выше меня. Я учила его отца. Его дедушку. Оба они были хулиганами, и Джеремия тоже хулиган. «Джеремия, — сказала я, — тебе бы лучше не стараться перерасти меня». — «Я никогда не буду равняться с вами, миссис Ботрайт. Вас я боюсь».

Нелл застонала от удовольствия.

Они покончили с булочками и прибрали стол. И сели играть в покер, семь партий — как обычно днем по четвергам.