Среди нас выживает сильнейший. Книга 1. - Евгений Кукаркин

— Нормально.

— Мы здесь временно, — объясняет девушка, — Через неделю поплывем обратно, домой.

— Зверя здесь бьете?

— Нет, мои родители спасают меня от старосты поселка.

— Замолчи, — ворчит старуха, — нечего посторонним в наши дела вникать.

— А что тут такого. Меня силком хотели за муж отдать, а я по жениху вдарила ружьем. Теперь спасаемся в тайге, благо места укромные знаем.

— Жениха не убили?

— Ну что вы, его убить надо медвежьей пулей, а от дроби еще не умирали.

Она вдруг засмеялась от такого радостного сообщения.

— Вернетесь, и раненый жених до вас доберется.

— Не доберется, он уедет на заработки в город.

— Слушай болтушка, — прерывает ее старуха, — принеси отвар с подоконника, дай парню.

Я отпиваю отвар из кружки и чувствую, что… засыпаю.

Проснулся от толчка.

— Военный, так куда тебе надо?

Передо мной стоит старик.

— В свою часть, на станцию Чупры.

Он качает головой. Я щупаю свои глаза и чувствую, что все в порядке, они не опухли.

— Не знаю такой станции. Но понял только одно, тебе надо добраться до железной дороги.

— Да и хорошо бы покороче маршрут.

— Это невозможно, все равно делаешь большой крюк, хорошая дорога на юг в трех сутках пути, надо плыть по реке, вверх по течению, или другой путь — вниз по течению, до главной реки, а там ждать попутное судно.

— А по тайге? Можно пройти по прямой по тайге?

Старик качает головой.

— Это невозможно. Пойдем на улицу, я тебе на песке нарисую.

Я выхожу на улицу и замечаю, что комары и мошки старательно облетают меня. Девушка на реке стирает шелковые тряпки, мы подходим к ней и старик расчищает прибрежный песок.

— Смотри, вот здесь тайгой пройти можно, — он прутиком обозначает речку и от нее проводит наклонную линию на юго-восток, — Почему так провожу? Прямо опасные болота, засосет в них. Дальше опять речка, тоже впадает в главную. Ее обязательно пересечь надо только вот здесь. — Прутик чертит рогатку и упирается в острый угол. — Лет пятьдесят назад одна экспедиция пробила дорогу на север, потом ее забросили. Вот с этого выступа ты пройдешь строго на восток и найдешь эту дорогу, должен прямо в нее упереться, а там… до колонии, дальше — грейдерная дорога и к железной дороги.

— Сколько мне идти до колонии?

— Дней пять. Может передумаешь, все же поплывешь на восток? Я помогу.

— Нет. У меня времени мало. Уже день потерян, еще пять идти, а от туда до железки нужно еще четыре затратить.

— Почему четыре? Меньше. На попутке, за день доберешься.

— Хорошо если будет так. Меня, конечно, больше волнует участок до колонии.

Старик качает головой.

— В лесу опасности больше, чем в поле или на воде и потом, не зная леса, трудно по нему идти.

Солнце уже торчит почти над самой головой. На мои веки и на открытую кожу гнус почему то не садится. Я помылся в реке и добрая семья хорошо покормила меня мясом и рыбой. На прощание дали сумку с большим запасом еды. Старик решил, что переправит меня через реку его дочь. Он давал ей последние наставления.

— Ты, дура, смотри гостя не утопи. Да приглядывай за течением, а то унесет, потом ищи…

— Да, все будет в порядке, отец.

— Знаю я тебя. От одной беды спасешь, в другую влезешь.

— Не бойся. Переправлю гостя.

Я стал прощаться с хорошими людьми, подарил бабке шелк, чему она очень обрадовалась. За этот подарок она дала мне бутылочку с мутной жидкостью.

— Натирайся каждое утро, сынок, ни комары, ни гнус, ни звери к тебе приставать не будут. И вообще, вижу твое будущее, ты пройдешь через многие препятствия и неприятности, но все потом будет хорошо.

— Спасибо, бабушка.

На берегу две лодки перевернуты вверх дном. Старик легко отволок одну к воде. Девушка протянул мне весло.

— Я спереди веду лодку, ты помогай сзади. Хорошо?

— Хорошо.

Лодка очень валкая. Я осторожно присаживаюсь на заднюю доску и закидываю под ноги мешок с едой. Моя проводница усаживается спереди.

— Папа, я скоро, — крикнула она старику.

— Давай, доченька.

Мы поплыли на тот берег, лодку быстро сносит по течению.

Отнесло нас далеко. Мы вытащили лодку на берег и девица подошла ко мне.

— Военный, просьба к тебе. Я молодая, а живу на голодном пайке. То мужиков нет, а если есть, то уроды. Помоги мне, нельзя же так мучить меня.

— Ты о чем?

— Разве не догадался.

Девушка подошла вплотную и положила руки на плечи.

— Что, прямо здесь?

— А где же? Конечно здесь. За сотню километров ни одной живой души нет.

Она уже поспешно стала снимать одежды и вскоре совсем голая встала передо мной.

— Ну что же? Чего медлишь?

Девушка повалилась на песок.

Трудно описывать эти пять с половиной дней. Тайга цепко следит за тобой и не дай бог потерять бдительность. Старушкина жидкость спасла от всяких летающих паразитов, а зверье, хоть и не попадалось на пути, но мне казалось, что следило за мной днем и ночью. Вышел на вторую реку и как подсказал старик, двинулся по берегу против течения. Вот и развилка реки. Пришлось переплыть речку до самого выступа «рогатки» и там долго греться перед костром. Когда подсохла одежда, опять тронулся в путь и, действительно, заброшенную дорогу нашел через два часа и теперь бреду не то по колее, не то по густой траве. Погода разгулялась, солнце разогрело землю и тяжелый аромат прелых игл, поплыл между деревьями. Неожиданно вышел на грейдерную дорогу, стало идти легче. Вскоре замелькали строения. Я очень обрадовался, наконец-то жилье, но наткнулся на забор с высокими вышками через каждые пятьсот метров и валы колючей проволоки. Похоже это и есть колония для заключенных. Чтобы как-то не выглядеть таким страхолюдой, сдергиваю с себя куртку и теперь в военной форме, с большой бородой, топаю по тропинке вдоль забора. Вышел к главным воротам лагеря и здесь увидел первую живую душу. Двери в воротах вдруг приоткрылись и от туда вышла старушонка с большой сумкой и медленно заковыляла по дороге.

— Бабушка, — крикнул я, — постойте.

Она послушно остановилась и уставилась на меня.

— Ты кто? — прохрипела она.

— Военный, иду от туда, — махнул рукой на север.

— Почему от туда?

— Самолет попал в аварию, вот и пришлось брести.

— Так что вам надо?

— Не подскажете, какая-нибудь машина или автобус в сторону железной дороги есть?

— Автобус ходит раз в неделю и то, не до железной дороги, а до города, а попутные машины бывают иногда, их ловить надо, да и то не здесь, а в поселке.

— А поселок где?

— Так вот я иду.

— Можно я с вами. Давайте сумку, я помогу вам.

— Бери, тащи, если можешь.

Медленно топаю со старушкой по дороге, удаляясь от тюрьмы.

— Я вижу, что ты действительно парень не плохой, — болтает со мной старушка. — Сегодня какая-нибудь машина навряд ли уедет из поселка, зато завтра рано утром в город направляется грузовик за продуктами. Если хочешь я поговорю, тебя захватят, а пока ночь переночуешь в моем доме.

— Если так, то я не против.

Впереди показались первые деревянные избы и небольшие каменные домики.

— Ух ты, за столько дней, первое жилье увидел.

— Этот поселок выстроен для семей охранников и обслуживающего колонию персонала.

— Простите, а вы кто?

— Кто- кто, старуха, бывшая жена коменданта колонии. Муженек-то, помер, царствие ему небесное, а мне некуда было уехать, так и осталась здесь свой век доживать. Начальство, в память о муже, помнит обо мне, подкармливает. Вот продукты домой тащу. Ты-то небось голоден?

— Да.

Мое вяленное мясо и рыба кончились только вчера.

— Ну вот, чего-нибудь придумаем на вечер.

Идем по поселку, все для меня, как-то необычно — где то орут петухи, скрипят ворота, дымят трубы. На улице несколько грязных детей играют в прятки. Мы подходим к черной, чуть скошенной на бок, избе.

— Сынок, ты посиди здесь на крыльце, а я сейчас через два дома сбегаю к соседу у которого машина, договорюсь о тебе завтра.

— Хорошо, бабушка.

Валюсь на ступеньки и с наслаждением вытягиваю ноги.

Она пришла минут через пятнадцать, хмурая и расстроенная.

— Ты случайно не лейтенант Комаров?

— Да, я, — от удивления даже поднялся. — Откуда меня здесь знают? Сообщили из моей части что ли?

— Плохо твое дело, лейтенант. На тебя пришел заказ.

— Не понял.

— Чего не понимать-то, подняты все стражники, мужики ближайших и дальних деревень для твоей поимки. Приказано считать тебя беглецом. Большая награда будет тому, кто тебя убьет.

— Да что же такое делается? Я же не преступник, иду к своей части.

— Это я не знаю, кому ты там перешел дорогу. Факт остается фактом. Не возьмет тебя завтра мой сосед в город, не хочет потерять голову, если посадит в машину.