Журнал «Вокруг Света» №01 за 1987 год - Вокруг Света

До сих пор при отлове черно-белых гверец (они более приспособлены к неволе и неприхотливы в еде по сравнению с другими видами) местное население пользуется старым, довольно варварским способом. При облаве ловцы бегут по лесу и криками, ударами палок по стволам загоняют обезьян на высокое дерево. Пока гверецы прячутся в густой кроне, охотники поспешно вырубают вокруг деревья. Теперь путь зверькам к отступлению отрезан. А у подножия ствола, в ветвях которого спасаются обезьяны, складывают огромную кучу ветвей и листьев и окружают ее сетью. Затем высокое дерево подпиливают: оно дрожит, и напуганные гверецы начинают прыгать вниз. Обезьяны одна за другой ныряют в кучу ветвей, исчезают, а потом выпрыгивают прямехонько в сеть, где их прижимают рогатинами и прячут в клетки, прикрытые пальмовыми листьями. Так можно отловить довольно большую стаю черно-белых гверец.

Глядя на легкие прыжки этих обезьян по веткам могучих деревьев, невольно усомнишься в правильности их греческого наименования — «колобусы», что означает «искалеченные». Гверецы обладают уникальной особенностью: в их кисти отсутствует большой палец. Тем не менее колобусы — непревзойденные воздушные акробаты: они, как крючьями, цепляются за ветви четырьмя согнутыми пальцами.

Чтобы не спугнуть обезьян, машину оставили на дороге и тихо двинулись в глубь леса. Внезапно над головой зашелестела листва. Вверху в кроне развесистого дерева, опутанного лианами, спокойненько сидела стая гверец. Одна мамаша прижимала к груди совсем беленького малыша. Держась за толстые сучья хвостами, обезьянки лапами пригибали ветки к уморительно-серьезным мордочкам и чинно щипали листья губами, как овечки на выпасе. Только кормежка эта происходила на высоте примерно пятиэтажного дома. Вот с такой-то верхотуры гверецы, заслышав внизу подозрительные шорохи, и стали нырять вниз, как прыгуны с вышки. В десятке метров над землей они перескакивали с ветки на ветку, совершали гигантские прыжки, «приземляясь» на дальние ветви легко и точно. Их полетам в воздухе, совершенству владения телом могли бы позавидовать лучшие гимнасты.

Гверецы шли по верхним ветвям деревьев, перелетая с кроны на крону, как стремительные черные птицы с развевающейся белоснежной бахромой. Осталось острое чувство вины перед этими безвредными, милыми жителями горного леса, которых безжалостно уничтожают, несмотря на все запреты.

...Тропический лес выпустил из своих цепких объятий машину, и внизу в котловине показалась речка Авата. Впереди, совсем близко, в двух километрах, поселок Шакиссо, где живут советские геологи. Но, даже одолев тяжелую дорогу к Адоле, въехать в золотодобывающий район непросто. Сначала надо пройти досмотр в расположенном перед мостом контрольном пункте. Машина останавливается на берегу неширокой, но полноводной речки. В ожидании осмотра все глазеют на только что сменившегося охранника, который закинул удочку прямо с моста. Еще никто не успел сообразить, что же тут может ловиться, как рыболов молниеносно выдернул леску из воды. Довольно необычная добыча попалась на крючок: вокруг лески свилось в кольца создание, напоминающее змею. Эту похожую на угря рыбу, живущую в здешних речках, называют «менжелик». Еще секунда, и хитрая рыба сорвалась бы: она обматывается вокруг крючка, делает резкий рывок и, обрывая леску, уходит в речную глубину...

Так же неторопливо несла свои воды речка Авата и в старые времена. Все золото в ней тогда принадлежало императору Хайле Селассие, который ссылал сюда провинившихся, неугодных ему людей со всей Эфиопии. Жили они в поселениях-лагерях, в грязных, кое-как слепленных лачугах, конечно, под охраной. Кормили каторжан впроголодь, а трудиться заставляли целый день — пока была видна галька в ручье. Подневольные старатели искали в россыпях на речках и ручьях крупинки золотого песка. Люди и умирали в этих .гиблых местах эфиопского Клондайка — сколько бы ни удавалось им намыть золота, драгоценный металл не спасал от рабства.

Местное население до сих пор моет золото вручную — особенно в западных районах страны. Нилоты— иногда целыми семьями — бродят по руслам речек в поисках золотого песка: женщины — в одних юбочках, мужчины — в белых рубахах и коротких штанах, дети — голышом.

Старатели выбирают подходящее место, располагаются на плесе или мелководье и раскладывают свои «батиасы» — лотки для промывания песка. Они круглые, выдолблены из дерева и похожи на большое неглубокое блюдо.

Вначале золотоискатель достает лопаткой с речного дна гальку и песок и кидает в деревянный лоток. Затем руками мнет породу — размывает глину, выбрасывает камни. Остается песок. Снова набирается вода в батиас, и старатель начинает делать мягкие круговые движения, потряхивая лотком. Одновременно он перемешивает песок и понемногу сливает воду через край. Постепенно на дне остается черный шлих. Старатель осторожно стряхивает его в чашечку, чтобы уже оттуда выбрать золотой песок. На фоне черного шлиха хорошо заметны блестящие крупинки золота. Грубые пальцы золотоискателя аккуратно выбирают их из чашки и складывают в тряпочку. У каждого старателя своя тряпочка, свой драгоценный белый узелок с золотом.

Мыть золото — работа утомительная, требующая сноровки и терпения. Когда один высокий нилот в круглой шапочке предложил гостям свой батиас: мол, попробуйте,— у наших геологов ничего не получилось...

Машина въехала в поселок Шакиссо, где расположились советские геологоразведчики и группа по добыче золота. У домика, в котором производится камеральная обработка материалов, гостей встречал сам хозяин — главный геолог группы Павел Иванович Ролдугин. Коренастый, в тенниске и джинсах, он стоял под тюльпановым деревом, в зелени которого пламенели красные цветы, а у его ног на грядках топорщились перья лука и голубели анютины глазки, как в средней полосе России. Ролдугин из Липецка, добывал золото в Туве, а вот теперь занимается золотом в Адоле, рассказывать о приисках которой может часами. Например, о месторождении коренного золота Лега-Демби, открытом нашими геологами в 1982 году.

— Что же мы тут время теряем? — спохватывается Павел Иванович.— Лучше посмотрите сами — до Лега-Демби рукой подать. Поехали...

До этого месторождения действительно всего десять километров, но по узкой дороге, сжатой с обеих сторон плотными джунглями, не очень-то разгонишься. Наконец впереди послышался шум работающих буровых установок. Слезаем с машины и поднимаемся по крутой дороге, прорубленной в высоком лесу: на десятки метров взметнулись голые стволы огромных деревьев, их местное название — «зыгбы».

За деревьями виднеются на расчищенных площадках ажурные фермы передвижных буровых установок. Издали заметно, как вокруг суетятся люди. Доносится спокойный ровный гул дизеля. Эфиопы работают здесь под руководством советских буровых мастеров.

Тот, что повыше, стройный улыбчивый блондин,— сибиряк Юрий Соломенный, а второй — бородатый, плотный, в надвинутой на лоб кепочке — Анатолий Григорьев из Самарканда. Сказать о Соломенном, что он специалист широкого профиля,— значит, ничего не сказать. Юрий может все.

Наши специалисты в Адоле сами ремонтируют технику, вносят усовершенствования — например, в конструкцию промывочных агрегатов. Благодаря Соломенному были собраны и начали действовать две новые буровые установки.

Григорьев — знаток технологии алмазного бурения. Чтобы определить, насколько далеко простираются золотоносные кварцевые жилы, надо бурить скважины. А при бурении крепких пород без алмазных коронок не обойтись.

Вот и сейчас эфиопские бурильщики меняют коронку.

— Ничего не попишешь, пошли крепкие породы — бур быстро стирается,— объясняет Анатолий Григорьев.

Абрахам Белау старательно навинчивает изящную алмазную коронку на трубу. Смена эфиопских бурильщиков с помощью лебедки опускает собранный снаряд в скважину. Затем наращивают трубы и приступают к бурению, включив насос для подачи воды.

Тоже была проблема. Одно дело— россыпи. Там все ясно: вода под боком в речке. А что делать с такими месторождениями коренного золота, как в Лега-Демби? Ведь золото без воды не добудешь. Нашли выход. Установили насосы и стали перегонять воду по трубопроводам из рек, текущих в Адоле. Тем временем усиливается гул дизеля, бур набирает обороты.

— Мы бурим скважины до глубины трехсот метров, чтобы проследить золотую жилу,— объясняет Юрий Соломенный, подтягивая голенища бывалых «кирзачей».

Спускаемся по склону ниже буровых установок. Там, у подножия горы,— устье разведочной штольни.

В тоннеле темновато, можно споткнуться о рельсы. Здесь будет электровозная откатка — ведь подземные выработки протянутся далеко в глубь горы. Этот тоннель очень нужен для определения запасов золота. Пробы отсюда отправляются на лабораторный анализ.