Голиард - Оливия Клеймор

Оружейники и кузнецы со всем тщанием, уже в который раз осматривали снаряжение рыцарей. Конюшие начищали специальными щётками из свиной щетины и так блестящие бока лошадей.

Ветер принёс аппетитный запах жареного мяса. Но после чрезмерного обильного ужина и бурных любовных возлияний барон не ощутил голода. В сопровождении нескольких слуг он решил пройтись по лагерю.

Недалеко от своих шатров Понтарлье увидел нескольких музыкантов. Вероятно, они не рассчитали свои силы накануне вечером и спали теперь непробудным сном в обнимку с инструментами.

Барон усмехнулся и продолжил свой путь. Перед его взором предстала бесконечная череда разноцветных шатров, перед которыми виднелись штандарты с изображением самого популярного герба в Бургундском графстве – льва. Львы стояли на задних лапах, лежали с поднятой головой. Крылатые львы, с драконьими хвостами; с несколькими головами, крыльями, расположенные на круглом поле, квадратном, треугольном; в сочетании с ромбами, веретеном, дугой, гонтом[16] гордо взирали с ярких штандартов на барона.

Затем по популярности шли: амфисбены, различного вида драконы, гарпии, фениксы, саламандры, единороги. При виде единорога барон оживился, ибо это был походный шатёр виконта де Монтера, его давнего друга.

Покуда старые вояки предавались воспоминаниям о былых подвигах, лагерь окончательно пробудился и гудел, как растревоженный улей.

Дамы, облачённые в изысканные наряды, прохаживались подле своих шатров, демонстрируя соперницам достижения последней бургундской моды. Казалось женщины посходили с ума в своём стремлении перещеголять друг друга в высоте новомодных двурогих головных уборов, окутанных прозрачными шарфами, роскоши миланских и лионских тканей и украшений.

Почтенные отцы семейства, подобно Бернару де Понтарлье старались не терять времени, подыскивая выгодные партии своим дочерям и сыновьям. Создавалось впечатление, что многочисленные рыцари и дамы совершенно забыли о предстоящем турнире, а лишь собрались для того, чтобы состязаться в роскоши, да устраивать судьбу своих отпрысков.

Тем временем молодые рыцари в сопровождении герольдов и оруженосцев, что позволялось правилами бельфорского турнира, устроили потешный штурм замка. Накануне был построен потешный деревянный замок рядом с ристалищем, который в шутку обороняли рыцари, а их герольды и оруженосцы штурмовали, закидывая их цветочными горшками и корзинами с цветами. Осаждённые же сбрасывали на головы штурмующих горшки с пудрой.

Глиняные горшки при падении разбивались, осыпая разноцветные куртки герольдов и оруженосцев столь необычными снарядами, от коих те чихали и выглядели подобно пекарям, просыпавшим на себя муку по неосторожности.

Дамы, наблюдавшие за потешным штурмом, поддерживали противоборствующие стороны одобрительными возгласами, выражая тем самым восторг происходившему действу.

Де Пайен также участвовал в штурме. Взяв очередной горшок, наполненный пудрой, он метко прицелился в герольда, на камзоле коего был изображен крылатый лев. Снаряд попал в цель, несчастный герольд покачнулся, горшок угодил ему прямо в грудь, пудра высыпалась, припорошив искусно вышитый герб.

Баронесса де Понтарлье и её дочь Матильда в окружении компаньонок с удовольствием наблюдали за происходившим боем. К дамам подошёл виконт де Монбельяр и витиеватой форме поприветствовал женщин.

Те вежливо улыбнулись и поклонились в ответ. Матильда почувствовала, что взгляд виконта приводит её в трепет.

– Сударыня, – произнёс он, обращаясь к баронессе. – Прошу вашего дозволения объявить Матильду своей Дамой сердца на время турнира и сражаться с перевязью из её шарфа.

Баронесса мило улыбнулась, подумав, что всё складывается на редкость удачно: виконт де Монбельяр – завидный жених.

– Разумеется, виконт. Барон почёл бы ваше предложение за честь, – проворковала она.

Де Монбельяр поклонился госпоже Миранде, а затем воззрился на юную прелестницу.

– Надеюсь, сударыня, ваше сердце свободно… И я не оскорбил вас своей настойчивостью.

Матильда слегка покраснела, чем доставила огромное удовольствие виконту и робко взмахнула ресницами.

– Сегодня вечером я пришлю вам шарф с одной из служанок… – смущенно пролепетала она.

Виконт вздохнул с облегчением, истолковав сей ответ, что ни один рыцарь ещё не успел завоевать сердце юной красавицы.

Днём, после того, как колокола ближайшей церкви отзвонили нону[17], все участники турнира явились на ристалище без оружия в сопровождении своих знаменосцев. Гербовый король[18], в присуствии графа де Бельфора, а также самого Рено II и его братьев Этьена и Гуго, специально прибывших на турнир из Безансона, громко зачитал правила турнира и призвал участников исполнять их беспрекословно. Рыцари подняли правую руку и произнесли в единодушном порыве: «Клянёмся!»

Затем знаменосцы разместили штандарты с изображением гербов участников на специальной насыпи, возведённой рядом с ристалищем. После чего была произведена жеребьёвка, в которой определялись противники в меле, групповой схватке, в которой имели право участвовать конные рыцари и вооружённая пехота[19].

Согласно жеребьёвке, виконту де Монбельяру и его людям предстояло сразиться с Потоном де Пайеном, представлявшим барона де Понтарлье.

Узнав об этом, барон, уже лелеявший надежду увидеть де Монбельяра своим зятем, сказал:

– Смею надеяться, виконт, что поражение одного из нас не станет поводом для дальнейшей неприязни.

Де Монбельяр многозначительно улыбнулся.

– Вынужден заверить, барон, что я непременно выиграю меле. Ибо завтра перед турниром я провозглашу прекрасную Матильду своей Дамой сердца… – де Понтарлье удивлённо воззрился на предполагаемого противника. – Да, да, сударь! – с горячностью заверил виконт. – На то я получил согласие вашей супруги и, разумеется, дочери…

– Пусть победит сильнейший! – Ответствовал барон. – Но, если победа будет за вами виконт, то я не почувствую себя уязвлённым.

После завершения жеребьёвки участников турнира, граф де Бельфор объявил о том, что вечером во время пира будут выбраны две самые красивые и благородные дамы, которые в сопровождении персеванта[20] торжественно вручат почётному рыцарю покрывало благорасположения. В обязанности почетного рыцаря вменялось наблюдение за ходом боя верхом на коне, но без шлема. Ибо шлем, водружённый на обломок копья, на протяжении всего турнира будет находиться на трибуне для дам.