В этом нет сомнения - Чейз Джеймс Хэдли

– Нет, – совершенно искренне ответил я. – Я не готов согласиться на безоговорочное сотрудничество, пока вы не скажете, чего именно вы от меня хотите…

Я уловил глухое ворчание Обезьяны. Он издал звук, напоминающий отдаленный раскат грома. Дюрант потер лоб, нахмурился, потом пожал плечами:

– Ну что же, мистер Стивенс… Я надеялся, что предложенных вам денег окажется достаточно для того, чтобы вы согласились на любую работу.

– Значит, вы ошиблись… Так чего же вы от меня хотите?

Его тонкие губы изогнулись в подобии улыбки.

– Поскольку вы настаиваете, я в общих чертах обрисую вам, в чем будут состоять ваши обязанности.

Он неторопливо вытащил из кармана портсигар из кожи ящерицы, выбрал сигару, повертел ее между пальцами, затем срезал кончик специальным золотым ножичком, глянул через плечо на Обезьяну, тот прыгнул вперед, зажег спичку и угодливо держал ее, пока Дюрант прикуривал.

Пока все это происходило, я тоже вытащил сигарету из пачки «Честерфильда» и закурил.

– Мне нужно, чтобы вы исполняли роль человека, на которого вы похожи, – сказал Дюрант, выпуская целое облако приятно пахнущего дыма.

Признаться, я ничего подобного не ожидал.

– Исполнять роль? Кто этот челочек?

– В данный момент вам этого знать не нужно…

– Почему нужно играть эту роль?

Дюрант сделал движение рукой, как бы прогоняя надоедливую муху.

– Человеку, которого вы будете изображать, требуется свобода передвижений, – сказал он, и в голосе его звучало нетерпение. – За ним постоянно наблюдает группа людей. Ему необходима свобода действий, чтобы осуществить весьма важную деловую операцию. Поскольку он сильно ограничен, вернее говоря, ему постоянно мешают конкуренты по бизнесу и пресса, мы решили нанять для него двойника, дублера, по-моему, это так называется в мире искусства. Чтобы этот человек отвлекал эту группу и журналистов, которые в последнее время становятся просто невыносимыми. Человек, роль которого вы будете играть, сможет уехать за границу, путешествовать по Европе и закончить свое дело в спокойной обстановке, не нервничая из-за того, что за ним постоянно ходят по пятам и шпионят. Как только с делом будет покончено, вы сможете вернуться к нормальному образу жизни, имея на счету в банке примерно тридцать тысяч долларов.

Я откинулся на спинку кресла и обдумал сказанное Дюрантом, пока он курил, отвернувшись от меня. Я достаточно много читал о промышленном шпионаже. Один раз даже изображал такого шпиона в третьесортном кинобоевике… Махинации крупных акул индустриального мира давно перестали меня поражать.

Если за этой крупной акулой шпионят, то нанять для нее дублера, подумал я, весьма хитроумный ход. Лично меня ни капельки не взволнует никакая слежка, в особенности если мне за это будут платить по тысяче в день!

– Но зачем киднеппинг? – спросил я, чтобы выиграть время.

Дюрант преувеличенно горестно вздохнул.

– Теперь вам сказали, чем вам придется заниматься, – заговорил он нетерпеливо, – и вы должны понимать, что требование максимальной секретности было необходимо. Никто не знает, что вы находитесь здесь. А вы сами не знаете, где вы сейчас. Если бы вы отказались сотрудничать, вас бы снова усыпили и вернули в вашу квартиру.

Я снова подумал о ловушке и спросил:

– Откуда мне знать, что мне действительно заплатят, когда работа будет закончена?

Снова неприветливая улыбка тронула губы Дюранта. Он достал из своего бумажника клочок бумаги. Обезьяна двинулся вперед, взял его у него из рук и передал мне.

Это был кредитный чек банка «Чейз нэшнл». На тысячу долларов. На мое имя.

– И каждый день, пока вы находитесь с нами и работаете на меня, будете получать точно такие же чеки, – сказал Дюрант. – У вас нет оснований тревожиться из-за денег.

Я больше не колебался.

«Это не будет опасным, не будет противозаконным, не будет непосильным».

Так почему бы нет?

– О’кей, мистер Дюрант, – сказал я. – Мы заключили сделку.

– Должен ли я понимать, мистер Стивенс, – спросил он, его черные глазки впились в мое лицо, – что я приобретаю ваше искреннее сотрудничество? Вы будете в точности выполнять все мои поручения?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На какую-то долю секунды я заколебался, но тут же твердо заявил:

– Повторяю: сделка заключена.

Глава вторая

Я сидел в глубоком кресле и ждал.

Меня наняли. Я сказал Дюранту, что буду ему безоговорочно подчиняться. В моем бумажнике лежал кредитный чек на тысячу долларов. По его словам, завтра я получу точно такой же и на ту же сумму.

Мне придется играть роль какой-то крупной акулы, пока этот делец отправится за границу с каким-то заданием, которое его конкурентам хочется либо нарушить, либо разнюхать. И вот за эту работу у меня через месяц скопится в банке «Чейз нэшнл» тридцать тысяч долларов.

Когда я сказал, что сделка совершена, Дюрант кивнул, поднялся на ноги и двинулся к выходу. На пороге он задержался, посмотрел на меня своим тяжелым взглядом и бросил:

– Ждите, мистер Стивенс…

И он удалился в сопровождении Обезьяны. Дверь за ними задвинулась.

А я закурил сигарету и принялся ждать.

Не подумайте, что у меня было легко на душе… Что-то страшило меня в Дюранте и Обезьяне, но я очень нуждался в деньгах… Меня заверили, что никакой опасности нет, что я не буду нарушать закон. Вот я и подумал, что, если бы я отказался от такого заманчивого предложения, меня следовало бы немедленно отправить в психиатрическую лечебницу.

Я ждал, волнуясь, минут тридцать, затем дверь скользнула вбок, и в комнату вошла та самая старушка плюс ее пудель. По всей вероятности, дверь контролировалась каким-то электронным устройством, потому что старушка успела сделать не более пары шагов вперед, как створка бесшумно ушла по пазу на место.

На старой даме был желтовато-коричневый шерстяной свитер и черные брюки. Нитка натурального жемчуга завершала этот туалет.

Она остановилась и дружески улыбнулась мне. Пудель, повизгивая, вырвался у нее из рук. Ему наверняка хотелось меня облизать.

– Мистер Стивенс, – вкрадчиво заговорила она, – могу ли я нарушить ваше уединение?

Я сердито посмотрел на нее, затем поднялся на ноги.

– Вы здесь, не так ли? – сказал я.

Она прошла дальше в комнату, улыбаясь, и уселась в кресло, в котором недавно сидел Дюрант.

– Я пришла извиниться, мистер Стивенс… Я прекрасно понимаю, как вы себя чувствуете. Все это должно казаться вам очень странным.

Оставаясь на ногах, я сказал:

– Мистер Дюрант все объяснил…

– Конечно… Но я не хочу, чтобы у вас оставались какие-то нехорошие чувства. Садитесь, пожалуйста! Я чувствую, что должна дать дальнейшие объяснения.

Я сел.

– Очень любезно с вашей стороны, – сказала она, глядя на меня своими недобрыми серыми глазами. – Скажите, мистер Стивенс, ваша матушка жива?

– Она умерла пять лет назад.

– Печально, мистер Стивенс… Я совершенно уверена, что, если бы она была жива, сделала бы то же самое, что и я. Человек, в роли которого мы вас просим выступить, – мой сын.

Я подумал о своей матери: доброе, простенькое создание, не блещущее умом, но богомольное и очень робкое.

– Моя мама никогда не стала бы похищать человека, предварительно накачав его наркотиками, – сухо отрезал я, – так что давайте оставим ее в покое…

Она играла с ухом пуделя.

– Никогда не знаешь, как поступит мать, – покачала она головой, продолжая улыбаться. – В беде они способны на непредсказуемые поступки.

Все это начало меня раздражать. Я пожал плечами и промолчал.

– Я хочу, чтобы вы знали, мистер Стивенс, что я восхищаюсь вашей работой и вашим талантом. Поэтому я особенно счастлива, что вы согласились нам помочь. Ваша помощь будет более чем адекватно оценена.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Да, оплата прекрасная, – сказал я деревянным голосом.

– Совершенно верно! Как я понимаю, деньги для вас важны…

– Как и для большинства людей.