Попадос 2. Спасти Государя-императора! - Лев Соколов

- Прекрасные слова, молодой человек. Ах, если бы все наши молодые люди были такими как вы!... Имею сообщить вам, что государь жалует вам чин штабс-капитана, и орден святой Анны с мечами и бантами.

- Служу России! - Гаркнул я вскакивая.

- Более того, - продолжил Синявский, - государь изволил намекнуть, что если вы и на войне проявите то же рвение, с каким начали свою службу. За этими наградами воспоследуют и куда более существенные.

- Служу России совсем вообще! - в исступлении завопил я. - Да здравствует государь-император!

Тут Синявский еще раз позвонил в колокольчик, и на пороге появился тут же появился молодой подтянутый офицер, с мужественным, благородным лицом.

- А это вам компаньон, - сказал Синявский кивая на офицера. - Поскольку вы все-таки человек ценный и необычный, мы придаем вам специального офицера для связи. Позвольте представить, это Никита Сытин, офицер нашего ведомства, как и вы штабс-капитан.

Мы с молодым штабс-капитаном переглянулись, и как все благородные люди, и дворяне тут же ощутили созвучное родство душ. Синявский же ловко извлек из одного кармана мундира большую бутылку шампанского, из другого фужеры. Разлил шипучий напиток, и провозгласил тост.

- Итак, - на войну господа! За славой, наградами и чинами!

- На войну! - Воскликнули мы с Никитой, и зазвенели хрустальными бокалами.

Дорога на фронт... За долго время в пути, еще больше сдружился с Никитой Сытиным. Этот достойных российский дворянин, буквально во всем совпадал со мной о взглядах. Его отличали горячая православная вера, истовая любовь к Государю и России, и ненависть ко всем врагам, - жидам, либеральным студентам и инородцам. Перед тем как отправляться на фронт, мы по приглашению Никитоса, заехали к нему в поместье. Этот райский патриархальный уголок, в дали от столичной суеты, буквально очаровал меня. Родители Никитоса оказались гостеприимными хозяевами. Особенное же впечатление на меня произвела сестра Никиты, - Машенька. Она так умильно улыбалась мне, и стреляла своими хорошенькими голубыми глазками, что я решил - женюсь, непременно женюсь, как только вернусь после победоносной войны. Сама же Машенька, тоже ощутила, как в её душе расцвел нежный бутон любви к моей особе.

Вообще надо вам сказать, что хоть я и оказался в этом времени в теле дворника, после того как меня извлекли из дворницких сапогов, помыли и переодели, я совершенно преобразился. Выяснилось, что мне досталось весьма красивое тело, достойное вмещать мой благородный дух. Стройный молодой парень, блондин с голубыми глазами, и подкачанной мускулатурой. Такого оформления я, к сожалению не имел в прошлой жизни. Может быть только лицо у парня было чуточку простовато, но вскоре, оно сменилось моим привычным аристократическим выражением лица, которое я когда-то так долго тренировал перед зеркалом. Короче, как только с ладоней сошли мозоли от позорной метлы, я уже был полностью удовлетворен своим телом, и не мог желать ничего лучшего. Это подтвердилось и тем, как безоглядно влюбилась в меня милая Машенька. Не скрою, что только сорвав первые поцелуи с её губ, я осознал насколько мне повезло. Ведь в моей прошлой жизни такие девушки на меня и смотреть не хотели. Но долой глупые воспоминания!

С родителями Машеньки, перед отъездом я имел приватный разговор, где заявил о своих сердечных чувствах. На родителей конечно произвела неизгладимое впечатления моя родословная идущая от Синеуса и Приама. Они даже пытались отнекиваться, и говорить что брак с их дочерью будет для меня мезальянсом, ибо мне по чину жениться минимум на девушке из княжеского дома. Я однако же, уверил их, что считаю их происхождение вполне достойным. собственно дело оставалось за простой формальностью - дождаться пока появятся официальные известия о моих родных и родовом гнезде, да еще вернуться живым с войны, - и тогда можно будет сыграть свадьбу.

С этими прекрасными мыслями я и отбыл на фронт. В пути я так же познакомился с подчиненной мне командой. Людской состав оказался самым исправным. Все крепкие русские парни, орлы-черносотенцы! Православные из глубинки, не испорченные жидовскими бреднями, либеральным ядом, и лишним образованием, (от которого, как известно, русскому простолюдину один только вред). Я сам тренировал их по пути, и вскоре на коротких остановках, на глухих полустанках они уже и без моей команды так исправно поколачивали любого встреченного жида-христопродавца или студента, что любо-дорого глядеть! Инородцев лупасили меньше, так, давали пару затрещин, для порядка, просто чтоб знали свое место в Великой Русской Соборной Державе, чуркобесы проклятые... Я всегда соблюдал справедливое отношение к людям; сознавая, что это мой долг, как дворянина, офицера, и гражданина.

Заодно по пути я изучал и два вида секретного оружия, которое вручили мне с собой, помимо новых автоматов. Но об этом - пока молчок. Чтоб японцы раньше времени не прознали.

К станции назначения мы прибыли с величайшей точностью - как раз в тот день, когда у нас с Никитосом совершенно закончилось шампанское.

Высадили нас где-то под Мукденом, совсем рядом с Порт-Артуром, который в то время и с моря и с суши блокировали японцы. Мои молодцы выгрузились из теплушек, и построились. Красавцы мои, стояли стройными рядами, плечом к плечу. Особая, пошитая специально для них черная форма с белой "адамовой головой", налепленной везде куда только можно выгодно оттеняла атлетические фигуры и особый статус. Грозные огромные автоматы на плечах, таили в себе скрытую до поры невыразимую огневую мощь. Я, превозмогая недуг от недостатка шампанского, произнес перед ними прочувствованную речь.

Мои орлы конечно сразу воодушевились, и печатая стальной шаг, двинулись к линии фронта распевая сочиненную Никитосом песню.

Бойся жид и инородец,Расступись скорей с пути!Божьи воины наступают.С нами лучше не шути!

Государь нас в бой послал.На кого уж Бог послал.Пусть теперь увидят гады.Православный наш оскал!

Крест нательный на груди.А штандарт наш впереди.А портянки вокруг пяток,А Отчизна - позади.

За свою Святую РусьЯ как злой медведь дерусь.Будто буйный лось бодаюсь,Никого я не боюсь!

Будем бить япошек,Словно мелких мошек.Против желтых обезьян,Нас в бой ведет Валериан!

УРР-РРААААА!

Валериан, если ко вдруг не понял - это я.

Так весело, с песнями, мы и пришли на фронт.

И вот, грядет первый бой. Надо ли говорить ,что мою элитную команду послали на самый важный участок фронта. Там, на самом важном участке фронта, была самая-самая важная высота, на которой держалась вся японская оборона на этом участке. Если мы сможем взять её, то Порт-Артур сразу деблокируется, а нам откроется прямая дорога на Токио. Собственно говоря, от грядущей битвы зависел весь исход войны, и значит - судьба Государя и самой России! По плану мой суперэлитный взвод должен был быть на острие атаки наших войск.

Ранним утром, собрал я свой верный православный взвод. Шесть ноль-ноль - запланированное время атаки. Впереди в туманной дымке на холме виднелись укрепленные японские позиции. Я лихо схватился за бруствер, и выскочил из окопа.

- Ребятушки! - Закричал я полной экзальтации, обернувшись к солдатам в окопе. - За Русь, За Государя! Да не посрамим!.. Будет в веках!... Короче, - мочи желтых чуркобесов!

- УРРРРРРРААААААА! - Могуче подхватил мой взвод выкатываясь из окопов, УРРРРРРААААААААА! - Заголосили все остальные солдаты. И мы неудержимой лавиной рванулись вперед. Никитос все время бежал рядом со мной.

Казалось, наш могучий натиск невозможно остановить. Во вдохновенном порыве мои чудо-богатыри неслись вверх по холму. Однако, почему же молчат японские пулеметы и винтовки? И в тот же момент, как я это подумал, мои исполинские солдаты начали вдруг то тут, то там, падать один за одним как подкошенные. Но ведь японцы так и не начали стрелять. Кто же губил моих верных сынов?!

Приглядевшись, к бегущему впереди моему солдату, я вдруг увидел, как из земли высунулась грязная желтая лапа, и ухватил чудо-богатыря за лодыжку. Прекрасный русский парень не удержал равновесие и упал, и тут же другая рука из земли сунула ему между лопаток кинжал. Так вот оно как! Здесь под землей схоронились пакостные японские нинзья! Не имея ни одного шанса одолеть богоизбранных русских исполинов в бою лицом к лицу, они только и могли что подло разить их в спины исподтишка. Мерзавцы! Я вспорол очередью место, где из земли появилась подлая желтушная ручонка. Земля забугрилась, и на божий свет, показалась агонизирующая фигура, в черном кимоно, с кинжалом в одной руке и трубочкой для воздуха в другой. Так тебе, образина! Два раза тебя убить мало!

Однако, как же нам было теперь преодолевать это средневековое "минное поле"? Идея пришла в голову неожиданно.