Джунгли - Клайв Касслер

Шевельнулся Темный Костюм при этой вести? Кантору показалось, что тень в глубине зала слегка изменила позу. Он почувствовал себя как рыбак, ощутивший начало клева. Теперь нужно сделать подсечку, вогнать крючок и вытаскивать добычу.

– Я получил доступ к записям продаж в маленьком магазине антикварной книги в еще более маленьком городке в Италии, открытом в восемьсот восемьдесят четвертом году. Там есть запись о продаже оригинальной книги Рустичано «Роман о короле Артуре» в девятьсот восьмом году. В книге легенд о короле Артуре находился непереплетенный фолиант. В то время английские семейства исследовали Италию, чтобы расширять свой кругозор. Вспомните роман Эдуарда Форстера «Комната с видом».

Для большинства слушателей следовало бы сказать о «Картонной коробке с целлофановым окошком», но Кантор знал, что выступает для аудитории из одного человека.

– Как и все туристы, эти путешественники возвращались с сувенирами. Везли мебель, статуэтки – почти все, на что могли наложить руки, напоминающее о Ломбардии или Тоскане. В частности, одна семья любила книги и привезла их несколько сундуков – достаточно, чтобы заполнить библиотеку величиной с эту комнату от пола до потолка. Некоторые тома датировались столетием до рождения Марко Поло. Эта семья и приобрела работы Рустичано. За плату я получил ограниченный доступ к их библиотеке.

«Пятьсот фунтов за полдня», – с горечью подумал Кантор.

Почти все происходившее в то время он вспоминал с горечью. Владельцем библиотеки был алчный скупец. Зная о стремлении Кантора видеть эту библиотеку, он бессовестно наживался на научном интересе тридцатилетнего ученого.

Кантор собрал столько материала, сколько можно было за один визит. И вот чем занимался он сегодня и в прошедшие несколько месяцев. Он не собирался просвещать вдов и бездомных. Он надеялся найти покровителя, который поможет финансировать его исследования. Владелец фолианта ясно объяснил, что не продаст его, но будет предоставлять Кантору доступ к нему за пятьсот фунтов в день.

Молодой ученый не сомневался: как только опубликует свое исследование, нажим исторических обществ вынудит владельца если не передать в дар, то хотя бы дать возможность крупному университету установить подлинность работы Рустичано и тем самым укрепить репутацию Кантора и, возможно, благосостояние.

– Текст написан на типичном средневековом французском. Этот язык вместе с итальянским того же времени – моя специальность. Перевести я смог лишь небольшую часть, так как обнаружил эту книгу под конец своего пребывания в библиотеке. Но то, что прочел, поразительно. Это описание битвы в двести восемьдесят первом году, свидетелем которой стал Поло. Там тысячник по имени Хенбиш уничтожил противника, используя порох таким образом, какого Поло ранее не видел. И еще ему довелось наблюдать за действием в высшей степени необычного устройства, где особый кристалл собирал свет солнца в тонкий луч наподобие современного лазера.

Кантор снова сделал паузу. Темный Костюм встал и тихонько вышел из флигеля библиотеки; его длинное пальто плавно развевалось вокруг лодыжек. Кантор выругался под нос. Он не сумел вогнать крючок, отпугнул «рыбу». Удрученно посмотрел на небритые мрачные лица перед собой. Какой смысл продолжать? Слушать его гнусавый голос этим людям хотелось не больше, чем ему говорить.

– Так, большое спасибо. Вопросы есть?

Он поразился, увидев поднятую тонкую руку. Лицо ее обладательницы было измятым, как у кукол из нейлоновых чулок.

– Да?

– Можете вы уделить какую-то мелочь на жизнь?

Кантор схватил портфель, перебросил через руку поношенный макинтош и вышел широким шагом под хор хриплого гогота.

Когда он покинул библиотеку, стемнело полностью. Безликий простор Чемберлен-сквер был окружен с одной стороны чудовищным бетонным зданием библиотеки, с другой – классическим трехэтажным муниципальным домом, с третьей – похожей на греческий храм ратушей. Посреди площади высился памятник Джозефу Чемберлену, занимавшему какую-то должность в этом сумрачном городе. На взгляд Кантора, сооружение выглядело так, словно воры утащили целый готический собор, оставив примерно двадцать метров верхней части одного из его шпилей.

Если бы отцы города собрались создать менее гармоничное архитектурное пространство, Кантор не мог бы представить как.

«Разве что вставить в него ангар для дирижаблей, – осуждающе подумал он. – Или православную церковь с куполом-луковкой».

Дождь перешел в холодную изморось, и, хотя Кантор поднял воротник, ледяная вода попадала на затылок. Он мечтал о теплом душе, о горячем пунше и о том, чтобы из носа перестало течь.

Его старый «Фольксваген» стоял на Ньюхолл-стрит. Едва он свернул на Колмор-роу, стекло в водительской дверце элегантного «Ягуара» с шелестом опустилось.

– Доктор Кантор, можно вас на несколько слов?

Голос был вежливым, с континентальным акцентом – французским, немецким, возможно, швейцарским, звучавшим для Кантора сочетанием этих двух.

– Э… я еще не получил докторской степени, – промямлил он, узнав рубашку и галстук Темного Костюма, сидящего за рулем роскошного седана.

– Не важно. Вы прочли захватывающую лекцию. Я остался бы до конца, но получил звонок, на который не мог не ответить. Пожалуйста, прошу всего несколько минут.

– Идет дождь.

Кантор нагнулся, чтобы заглянуть в машину, и почувствовал боль в носовых пазухах.

– Не здесь. – Человек улыбнулся: во всяком случае, губы его раздвинулись, обнажив зубы. – Я подвезу вас к вашей машине.

Кантор окинул взглядом улицу. Поблизости никого не было, а его машина стояла в пяти кварталах отсюда.

– Хорошо.

Он обошел длинный, покатый капот двигателя и услышал, как щелкнул электронный замок пассажирской дверцы. Сел на мягкое кожаное сиденье. В свете от приборной доски мерцали лакированные деревянные панели.

Незнакомец включил скорость и выехал со стоянки. «Ягуар» двигался так плавно, что Кантор не слышал шума мотора.

– Один мой товарищ слушал на прошлой неделе вашу лекцию в Ковентри и так заинтересовался, что рассказал мне о ней. Я решил послушать ее сам.

– Прошу прощения, вы…

– О, извиняюсь. Тони Форсайт. – Они неловко обменялись рукопожатиями, так как Форсайту пришлось подсовывать правую руку под левую, чтобы не выпускать руль.

– А почему вас интересует Марко Поло, мистер Форсайт? – спросил Кантор.

Этот человек производил на него странное впечатление. Ему было около сорока лет, черты лица простые, ничем не примечательные, темные волосы так густы, что походили на парик. Однако дело заключалось в другом, и Кантор догадался в чем. Руки у Форсайта большие, мозолистые. Пожатие не особенно сильное, но ладонь Кантора утонула в ладони незнакомца. Насколько он знал, у людей в пальто за тысячу фунтов и в машинах за шестьдесят тысяч мозолей не бывает.