Они принесли крылья в Арктику - Морозов Савва Тимофеевич

Итак, советские люди простерли крылья над льдами Арктики. Опыт, приобретенный близ Новой Земли, помог Отто Артуровичу Кальвицу в следующем 1926 году летать над Чукотским морем, разведывая дорогу для корабля, шедшего к недоступному прежде острову Врангеля. Еще через год пилоты Е. М. Кошелев и Э. М. Лухт слетали с Чукотки на остров Врангеля и затем проложили воздушную трассу над Леной для будущей авиалинии Якутск — Иркутск.

А Борис Григорьевич Чухновский, ревностно следя за успехами своих коллег, продолжал службу на Черном море. Но все помыслы его были устремлены к Северу.

В разработке новых проектов применения авиации в Арктике ему, командиру отряда, деятельно помогал молодой летчик-наблюдатель Анатолий Дмитриевич Алексеев.

«Спасите наши души!»

Анатолий Алексеев не разделял поголовного преклонения перед авиацией, которым были охвачены молодые люди его поколения. Его не приводили в восторг летающие фанерные этажерки с пофыркивающим двигателем, напоминающим примус. Ведь, поднявшись в воздух, летательный аппарат оставался крепко привязанным к земле: только исчезнут наземные ориентиры — и сразу заблудится аэроплан. Пусть пилот потрясает воображение зрителей воздушной акробатикой, но военному радиотелеграфисту Алексееву непонятен восторг толпы, собравшейся близ аэродрома. Наоборот, он даже проникается тревогой за пилота: «Что-то, бедняга, будет делать, если вдруг испортится погода, исчезнет видимость? Наверное, такими же беспомощными выглядели наши далекие предки — мореходы древности, пускавшиеся в плавание лишь вблизи берегов, боявшиеся открытого моря…»

В подобных рассуждениях сказывались природные свойства характера Анатолия Дмитриевича, проявившиеся еще в гимназии. Склонность к отвлеченному мышлению сочеталась в нем с усидчивостью, терпеливостью, стремлением к точности. Примерный историк и латинист, он получал пятерки и по математике, физике, химии.

Анатолий Дмитриевич Алексеев

На курсах командиров РККА эти его свойства содействовали успехам в постижении радиосвязи, конструировании приемников, передатчиков.

Рослый, плечистый светлоглазый блондин, чуть грузноватый, Анатолий Дмитриевич всегда казался старше своих лет. И всегда выделялся среди товарищей нарочитой солидностью, своеобразием и независимостью суждений. Однако все это уживалось с редкостной подвижностью, с неудержимой тягой ко всякого рода опытам, рискованным затеям. Наверное, поэтому, едва достигнув двадцати двух лет, Анатолий Дмитриевич расстался с наземной радиотехнической частью, в которой служил, и перешел на должность преподавателя в школу спецслужб Военно-Воздушных Сил Красной Армии, а позже — в авиацию Черноморского флота.

Попав туда, Алексеев еще раз убедился, что героическая профессия авиатора (одни относили ее к области искусств, другие, как и он сам, — к ремеслам) очень еще юна. Что пилоту за штурвалом не хватает многого — прежде всего «зрения». Конечно, не в буквальном смысле слова: летчики не способны пока еще управлять своими машинами так же уверенно, как капитаны управляют морскими кораблями, проводя их днем и ночью сквозь штормы и туманы.

Обо всем этом думали черноморские авиаторы, в числе которых были Чухновский и Алексеев. Они усиленно изучали первые, только появившиеся в стране пособия по аэронавигации.

Конечно, создавая аэронавигацию, как науку — новую дисциплину, надо использовать проверенный тысячелетиями опыт мореходов, постигать законы астрономии, земного магнетизма. Все это так. Но техническая вооруженность навигационного дела как на море, так и в воздухе должна колоссально возрасти именно за счет радиосвязи. Невидимые человеческому глазу электромагнитные волны смогут стать тем «зрением» авиатора, с помощью которого он сможет видеть землю сквозь облака и туман, сквозь ночную тьму. Радио поможет водителям крылатых кораблей определять свое местонахождение над любой точкой планеты. Да, первейшим помощником пилота обязан стать аэронавигатор, которого по старинке называют летчиком-наблюдателем.

Такую точку зрения летнаба А. Д. Алексеева полностью разделял пилот Б. Г. Чухновский — командир одного из отрядов ВВС Черноморского флота. На маневрах 1927 года Борис Григорьевич остался очень доволен новым своим подчиненным: этот Алексеев, хотя и молодой, но всегда спокойный, рассудительный москвич, обеспечил надежную связь всех машин и в воздухе между собой, и с наземным командным пунктом. Такой парень, как Анатолий, окажется при деле и в других, более суровых географических условиях, уже хорошо знакомых Чухновскому.

Не случайно проект организации воздушной разведки льдов в Карском море в навигацию 1928 года, одобренный Сибирским комитетом Северного морского пути, был подписан ими обоими: Чухновским и Алексеевым. Все было предусмотрено в этом проекте: и перелет одномоторного поплавкового «юнкерса» из Таганрога в Архангельск, а затем через остров Колгуев к Маточкину Шару, и доставка для него горючего на ледоколе, и перебазирование затем на остров Диксон, и, наконец, возвращение на юг в Красноярск с попутным обследованием прилегающих к Енисею лесных массивов.

На Енисее. Гидросамолет вытаскивают на берег

Особенно примечательны в документе такие строки:

«Сам по себе перелет над Енисеем представит ценный вклад в развитие отечественной авиации и вместе с тем при отсутствии затрат на оборудование береговых баз обойдется весьма дешево».

В проекте было скрупулезно перечислено все необходимое для экспедиционной работы самолета, подсчитаны и расстояния в морских милях, и вес горючего в тоннах, и расходы в тысячах рублей.

Б. Г. Чухновский зимой 1929-1930 гг. в Красноярске

Особого внимания заслуживали «Соображения о работе радио», записанные на отдельном листе четким алексеевским почерком. Там перечислялось и энергопитание бортовой рации, и конструкция антенны, и условия прохождения радиоволн между самолетом и морскими кораблями, как в воздухе, так и при посадках.

Словом, проект во всем соответствовал духу и смыслу статьи Б. Чухновского «Север Союза и самолет», напечатанной в «Известиях» 12 мая 1928 года:

«Не чрезвычайными по дальности и геройству перелетами, а планомерным использованием самолета для исследовательских и практических работ мы сослужим великую службу народному хозяйству».

О каком же, однако, «чрезвычайном перелете» вел Речь Борис Григорьевич?

В те дни в мировой прессе широко освещалась начавшаяся экспедиция к Северному полюсу на дирижабле «Италия», пилотируемом его конструктором генералом Умберто Нобиле. Особенно старалось по этой части пропагандистское ведомство фашистского диктатора Муссолини. Оно широко рекламировало своих воздухоплавателей как «наследников Древнего Рима».

Базируясь на Шпицбергене, дирижабль «Италия» совершил несколько полетов в высоких широтах, достиг полюса, на который были сброшены итальянский флаг и крест, освященный самим папой римским. Но затем воздушный корабль бесследно исчез, будто канул в океан. Более недели в эфире было шумно от позывных всех радиостанций мира, разыскивавших дирижабль. И вот наконец потерпевшие аварию воздухоплаватели заявили о себе морзянкой с дрейфующего льда. Они выстукивали тревожное «sоs» — «спасите наши души».

Сигналы эти, извещавшие о печальном финале «чрезвычайного перелета», отнюдь не стали неожиданностью для Чухновского и Алексеева, как раз в те дни оказавшихся в Москве. Оба друга попали в столицу неспроста, не случайно.