Вспомни меня. Книга 2 - Виктория Валентиновна Мальцева

еды тоже. Я понятия не имела, что у него всё давно продумано, рассчитано, заготовлено: сухие фрукты, вяленая рыба и мясо. Даже сахар есть кусочками и несколько консервов – не всё, оказывается, он отдал тогда Цыпе.

Я сама себя не узнаю: он сказал пора, и я встала, натянула куртку, повесила на себя рюкзак и вышла. Теперь вот топаю вслед за ним и не задаю вопросов. Не то что бы мне было не интересно, куда мы идём и почему выбрали этот путь, просто я уверена в его решениях.

Мы почему-то и в лес не пошли, и не спустились на пляж. Насколько я могу ориентироваться в темноте и узнавать местность, наш маршрут проходит вдоль побережья, но на возвышении. Мы проходим все точки, где в долгосрочном плане планировалось выстроить все десять срубов.

Уже очень короткое время спустя я с трудом передвигаю ноги – чтобы сделать шаг мне требуется усилие. Всё дело в ночном времени – я в этом уверена, просто мой организм – дневная птица, а не ночная.

– Можно передохнуть? – спрашиваю у него, вконец выбившись из сил.

Он останавливается, смотрит на меня с некоторой обречённостью, затем вздыхает и говорит:

– Снимай рюкзак.

– Да я сама понесу! Только давай немного передохнем.

– Некогда отдыхать.

Альфа протягивает руку и не грубо, но всё-таки резковато стаскивает с меня рюкзак.

– Ты думаешь, они станут нас преследовать? Считаешь, им заняться нечем?

– Не знаю, – отвечает он. – В последние дни так и было.

Ясно, значит, мы перестраховываемся. Что иногда тоже нужно.

– Но почему нельзя просто передохнуть? Ночью идти опасно. Давай дождёмся утра?

– Дойдём до лагуны, тогда и остановимся. Минут на двадцать.

Я в ужасе: такое расстояние, да ещё ночью, мне точно не пройти. Мало того, что силы не восстановились после болезни, так ещё и куртка – в ней тяжело идти! Раньше я в куртке только спала.

Спотыкаясь и еле перебирая ногами, я стараюсь не отставать от него.

– Ты правда, думаешь, они за нами пойдут?

– Теперь у них есть всё, кроме развлечений, – отвечает он, не задумываясь. – Гоняться за ведьмой очень увлекательно, а ненавидеть – вообще, любимое занятие всех времён и народов. Очень выгодно отвлекает от проблем насущных и тяжело решаемых. Сложно придумать, как пережить зиму без овощей и фруктов, но можно легко избавиться от ведьмы. Реальную проблему это не решит, но позволит чувствовать себя лучше.

– Они всерьёз ненавидят меня?

Альфа останавливается и некоторое время очень внимательно рассматривает моё лицо.

– Я не знаю. Ты почти всё время сама по себе. Если бы больше проводила с ними времени, у тебя однозначно было бы больше шансов на их снисхождение.

– Терпеть не могу снисхождение!

– Даже ценой жизни?

Я не знаю, что на это отвечать. Слишком сложный вопрос для моей скудной памяти и ненадежно работающего мозга.

– И Леннон тоже меня ненавидит?

– Не знаю.

Чуть погодя он решает всё же добавить:

– Леннон нет. Леннон точно нет.

Как только мы, с горем пополам, добираемся до скалы, я получаю долгожданные указания:

– Посиди пока, передохни.

Альфа вынимает из своего рюкзака верёвку. Она связана из двух: первую, пластиковую изумрудного цвета, мы нашли на побережье, вторую, сделанную из натуральных волокон, Альфа принёс из землянки, ещё когда наткнулся на неё в первый раз.

– Что ты будешь делать? – спрашиваю.

– Мы спустимся в низину тем же путём, каким однажды поднялись сюда, на скалу. Это сэкономит нам несколько часов пути.

Гениально! Только теперь я понимаю: если бы мы пошли по пляжу, на весь путь в моем нынешнем состоянии ушёл бы день, не меньше. А так, когда спустимся, нам уже будет рукой подать до лагуны. Там и отдохнём.

Альфа привязывает верёвку к своей талии одним концом, а второй обвязывает вокруг меня.

– Ты первая. Как только спустишься до выступа, подожди меня. Длины верёвки до конца лаза не хватит.

– Хорошо, подожду.

Мне бы сейчас главное только спуститься в целости и сохранности, как он и предполагает, а не шлёпнуться. Недостаток сил и слабость – это только одна проблема, вторая заключается в том, что я ещё и соображать стала хуже.

Свесив в лаз ноги, я долго не могу решиться опустить туда же живот.

– Не бойся, – приободряет меня мой спутник. – Я удержу.

Минут десять спустя, когда я в гордом одиночестве сижу на выступе и жду, пока он тоже слезет, меня развлекают размышления о том, что всего нескольких его слов – обещания удержать – хватило, чтобы я тут же рванула вперёд.

Вместо Альфы первыми появляются наши рюкзаки. Я ловлю их и отвязываю.

– Зачем? – спрашивает он, спустившись.

И до меня только теперь доходит, что верёвка нужна была только для того, чтобы спустить рюкзаки и меня. Я – третий рюкзак, самый тяжелый.

– И самый ценный, – добавляет Альфа.

Последняя фраза у меня вслух что ли вылетела? Господи, что же делать с головой… Но «самый ценный» мне очень нравится. Невообразимо сильно, так, что я аж до ушей улыбаюсь, и мне приходится отвернуться, чтобы он не заметил.

– Дальше я спущу тебя на верёвке, – объясняет Альфа. – Но, если её длины не хватит, тебе, возможно, придётся спрыгнуть. Сможешь?

– Конечно, – обещаю я. – А как спустишься ты?

Тяжко вздохнув, он обрисовывает свой план:

– Пока ствол дерева будет достаточно узким, и я смогу его обхватывать, буду ползти. Как только он расширится настолько, что мне никак его не обхватить, привяжу верёвку и спущусь по ней. Надеюсь всё получится.

И мне становится ясно: наш гениальный план – это только для меня расслабленный безопасный аттракцион, а для него – испытание.

– Слушай, – говорю ему, – там внизу была умершая ветка. Я её запомнила, потому что она тянулась-тянулась к свету, но так и не дотянулась. Предлагаю вот что: полезем до этой ветки по очереди, потом ты спустишься первым вниз, а я перекину верёвку через ветку – её длины должно хватить – и присоединюсь к тебе. Потом просто выдернем её конец. Так и для тебя безопаснее будет, и верёвку сохраним.

Альфа смотрит на меня с недоверием:

– Я не помню там никаких веток.

– Просто ты невнимательный.

Я лезу первая. Как только добираюсь до ветки, усаживаюсь на неё