Пираты южных морей - Говард Пайл

Губернатор Гаваны направил против него крупный боевой корабль с негром-палачом на борту, дабы после захвата пиратов не возникло непредвиденных проволочек и правосудие немедленно свершилось. Но Олоне не стал дожидаться прихода военных: он отправился им навстречу и обнаружил корабль на якорной стоянке в устье реки Эстера. На рассвете он напал на него — стремительно, внезапно и решительно. Скоро корабль был захвачен, а испанцы загнаны в трюмы. Затем последовала развязка. Одного за другим испускавших отчаянные вопли пленников выволакивали наружу и хладнокровно убивали, в то время как Олоне стоял на палубе полуюта и бесстрастно взирал на происходящее. В числе прочих вытащили и негра. Тот умолял сохранить ему жизнь, обещая рассказать все, что знает. Олоне учинил негру допрос и, выжав из него что только мог, равнодушно махнул рукой — и бедняга отправился к остальным. Был помилован лишь один человек: Олоне отослал его к губернатору Гаваны с посланием, что впредь он не пощадит ни одного испанца, которого встретит с оружием. И это не было пустой угрозой.

Взлет прославленного Олоне отнюдь не был стремительным. Он пробивал себе дорогу наверх упорным трудом, преодолевая множество неудач. Но вскоре, после постоянных поражений, течение фортуны изменило направление и понесло его от одного успеха к другому, без всяких помех и препятствий, и так продолжалось довольно долго.

Генри Морган пополняет ряды головорезов перед очередным нападением

Курсируя близ Маракайбо, Олоне захватил торговый корабль, груженный огромным количеством серебра и монет, и тогда-то у него и созрел замысел напасть на сей богатый город. Не теряя времени, он набрал на Тортуге полтысячи отъявленных негодяев, взял с собой некоего Мишеля де Баско и еще двести буканьеров, которыми тот командовал, вошел в Венесуэльский залив и словно чума обрушился на обреченный город. Сойдя с кораблей, буканьеры атаковали охранявший город форт в устье пролива, что ведет в озеро Маракайбо.

Испанцы держались стойко, обороняясь всеми подручными средствами. Однако через три часа крепость была сдана, а гарнизон бежал, сея ужас и смятение среди жителей города. Спасаясь от пиратов, те, кто мог, на лодках направились в город Гибралтар, что располагался на берегу того же озера, приблизительно на сто пятьдесят километров южнее.

Ну а пираты безнаказанно вступили в город, и несложно догадаться, что за этим последовало. Такого разгула страстей и такой кровавой резни испанская Вест-Индия еще не видывала. Разбойники оставляли от домов и церквей лишь голые стены. Мужчин и женщин пытали, дабы выведать, где еще спрятаны сокровища.

Обобрав подчистую Маракайбо, пираты по озеру доплыли до Гибралтара, куда сбежала часть охваченных паникой и ужасом горожан.

Местный губернатор, храбрый солдат, служивший своему королю еще во Фландрии, собрал войско в восемьсот человек, укрепил город и стал поджидать надвигающихся грабителей. В должное время те появились, и вскоре, несмотря на мужественную оборону, Гибралтар также пал. Последовало повторение сцен, что уже разыгрывались в Маракайбо на протяжении предыдущих пятнадцати дней, только здесь пираты бесчинствовали целых четыре ужаснейших недели, вымогая деньги — деньги! и еще раз деньги! — у нищих бедолаг, набившихся в эту зачумленную дыру.

Наконец буканьеры убрались, потребовав, однако, перед уходом еще денег — десять тысяч песо — в качестве выкупа за город, который в случае невыплаты грозились предать огню. Испанцы заколебались и начали было торговаться, а вот со стороны Олоне никаких колебаний не возникло. Он поджег город, как и обещал, после чего требуемая сумма была немедленно выплачена, и пиратов стали слезно умолять помочь погасить распространяющееся пламя. Те снизошли до согласия, но, несмотря на все их старания, примерно половина города была уничтожена огнем.

Затем флибустьеры вернулись в Маракайбо и потребовали там уже тридцать тысяч песо. Памятуя о судьбе Гибралтара, его жители торговаться не стали, вот только насобирать столько денег в опустошенном районе оказалось совершенно невозможно. Но проблему все-таки уладили: город откупился двадцатью тысячами песо и пятью сотнями голов скота, после чего Олоне наконец-то покинул измученный и обескровленный Маракайбо.

На соседнем островке буканьеры поделили между собой двести шестьдесят тысяч песо, не считая огромного количества драгоценностей, тюков шелка и льна и прочих разнообразных трофеев.

Такова была величайшая авантюра, прославившая Олоне. Однако с той поры звезда его уже неуклонно закатывалась — ибо, казалось, даже небо отвернулось от подобного чудовища, — пока в конце концов он не принял жуткую, неописуемо ужасную смерть от рук индейцев неизвестного племени на Панамском перешейке.

Капитан Морган в Порто-Белло

Ну а теперь мы добрались в своем рассказе до величайшего из буканьеров, человека, бывшего на голову выше других, одно лишь имя которого даже в наши дни воскрешает в памяти его дерзкие подвиги, неустрашимую отвагу, свирепую жестокость и неутолимую жажду золота. Я имею в виду прославленного капитана Генри Моргана, бесстрашного валлийца, деяния которого по праву считаются «золотым веком» буканьерства.

Добровольно согласившись стать рабом в обмен на то, чтобы его перевезли через море, что было вполне в духе тех времен, Морган честно отработал свой срок на Барбадосе. А едва обретя свободу, немедленно ступил на стезю пиратства, на коей вскоре и достиг небывалых высот. Он присоединился к Мансвельду во время упомянутого налета на остров Санта-Катарина, чью значимость как центра операций против близлежащих побережий наш герой, будучи превосходным стратегом, никогда не упускал из виду.

Первым предприятием капитана Генри Моргана в испанской Вест-Индии было нападение всего лишь с горсткой сообщников на кубинский Пуэрто-дель-Принсипе, ныне Камагуэй. Дерзость сего деяния впоследствии так и не была превзойдена ничем подобным, даже прославленным налетом на Панаму. На глазах у всей Кубы пираты бесстрашно вернулись в свои лодки. Им удалось не только благополучно бежать, но и увезти с собой огромную добычу, составившую триста тысяч песо, а также пятьсот голов скота и множество заложников.

Но когда дело дошло до дележки этого богатства — ну надо же такому случиться! — из всей суммы обнаружилось лишь пятьдесят тысяч песо. Что произошло с остальными деньгами, никто, за исключением капитана Моргана, не знал. Честность по отношению к товарищам никогда не входила в число его приоритетов.