Волнение - Ричард Лаймон

Она попыталась сделать глоток, но слишком поздно поняла, что надо было сначала сесть.

Край бокала был почти у губ, прежде чем дно встретило её грудь. Быстрый наклон. Вино побежало в рот, пролилось по подбородку. Задыхаясь, она рванулась вверх. Пен попыталась задержать глоток во рту, но поняла, что жидкость хлынет ей в нос, если она не кашлянёт. Вино в воде между её ног поменяло цвет на розовый.

Она откашлялась, выдохнула, сделала глубокий вдох, который заставил ее ощутить боль в лёгких.

Глаза были полны слёз.

Круче, чем моя мама, утонуть с полным ртом «Чарльза Круга».[3]

О смерть, где же твое жало?

Розовое пятно растворилось и исчезло, но сладкий аромат вина заполнил ноздри Пен.

Она выпила то, что осталось в бокале, и отставила его в сторону.

Скользнув по дну ванны ногами, Пен подняла из воды колени, наклонилась вперед, и принюхалась. Приятный запах, если не брать в расчёт ту ситуацию, из-за которой он здесь появился. И, в конце концов, он пристанет к ней как пролитые духи, и надоест до тошноты.

Символичная ночь. Усеянная звёздами.

Она широко развела колени, наклонилась между ними и потянула цепочку сливной пробки. Та выскочила с рыгающим звуком. На поверхности появился небольшой водоворот, и уровень воды начал падать.

Быстрый душ.

Она ненавидела душ.

С ним ни черта не слышно.

Семья Мэнсона может вломиться к тебе домой, мог войти Норман Бейтс[4] исполняя вальс и напевая «Мама», телефон…

Можно упасть и расколоть череп.

Особенно после употребления алкоголя.

Она ненавидела душ.

Что поделаешь, от меня пахнет, как на экскурсии по виноделию?

Она повернула голову. Пустой бокал и полупустая бутылка стояли на краю ванной. Надо бы их убрать. И книгу с пола тоже. Душ может их забрызгать.

Она потянулась за бутылкой.

Зазвонил телефон.

Её передёрнуло. Рука зацепила горлышко бутылки. Быстро схватив, она поймала её и удержала на месте.

Телефон зазвонил снова.

УБЛЮДОК, ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА!

Каждый звонок отзывался ударом в сердце, Пен не хватало воздуха.

Она представила себя выходящей из ванной, со стекающей с неё водой, и спешащей в свой кабинет. Представила, как она хватает трубку. Ты гнилой, сраный дегенерат, если ты когда-нибудь ещё раз мне позвонишь…

Нет, это как раз то, чего он добивается. Мой голос, мой страх.

Лучше пусть послушает звук свистка.

Полицейский свисток был на её брелке с ключами. Брелок находился в сумочке, в гостиной, на кофейном столике.

Возьми его и свистни ему в ухо.

Это заставит увянуть твой большой и твёрдый член, чёрт тебя подери…

Наконец звонки прекратились.

Пен отпустила бутылку вина.

Она напрягала слух, слушая своё сильное сердцебиение, быстрое дрожащее дыхание, бульканье воды стекающей в канализацию, тишину за запертой дверью ванной.

Он знает, что я сейчас дома. Автоответчик не ответил, и он знает, что я дома.

Вода стекла из ванны. Сток затих.

Пен сидела, вся мокрая. Влага высыхала на ней. Она дрожала, сидев, сгорбившись, прижав колени к груди и обхватив руками ноги. Прикусила челюсти, чтобы не стучали зубы.

Капли воды скатывались по коже.

И что мне теперь делать?

Сделай так, чтобы он не смог перезвонить.

Она сильнее сжала ноги.

Прямо сейчас.

Пен ослабила сжатие, потеряв комфорт тепла от плотного прилегания ног к ее груди.

Она почувствовала себя голой и уязвимой, когда встала и перекинула ногу через край ванны.

Если он позвонит сейчас, подумала она, я упаду и проломлю себе голову.

Она перекинула другую ногу.

Теперь обе ноги на коврике.

Твоё время вышло, мерзавец.

Ей казалось, будто она обманула его, одержав маленькую победу.

Полотенце было теплым и мягким. Оно впитало влагу, смягчило озноб, успокоило дрожь. Когда она ослабила прикус, то ощутила боль в челюстных мышцах.

Когда Пен закончила вытираться, полотенце пахло бургундским.

Она обернулась им вокруг груди и чтобы удержать его на себе заправила уголок внутрь.

Взявшись за дверную ручку, она заколебалась.

Не зажимайся опять, сказала она себе. Его там нет. Это совершенно безопасно.

Пен повернула ручку. Замок брякнул громким щелчком. Она открыла дверь, и просунула голову в щель. Свет из гостиной, кабинета и спальни освещал коридор. Ничто не выглядело подозрительным, однако всё вокруг казалось ей каким-то неправильным и чужим.

Из-за голоса на пленке мир сдвинулся.

Она прислушалась.

Слышался слабый гул холодильника и ничего больше.

Капля воды скользнула с ягодицы и потекла по задней части ноги. Она протянула руку, чтобы вытереть ее.

Почему бы тебе не подождать ещё немного? Постой здесь, пока он не позвонит снова.

Она вышла в коридор, заглянула в спальню, когда проходила мимо двери.

Никто на нее не выскочил.

Разумеется. Просто я просто вся на нервах.

Пен остановилась в дверях кабинета и посмотрела кассету на ковре, и автоответчик рядом с пишущей машинкой.

Первым делом она произвела быстрый осмотр гостиной в конце коридора. Глаза её метнулись к двери. Защитная цепочка была на месте.

Довольна?

Довольной она, конечно, не была, но, по крайней мере, почувствовала, как ее плечи немного расслабились.

Пен вошла в кухню. Из коридора пробивалось достаточно света, но всё же она щёлкнула кухонным выключателем, чтобы рассеять тени.

На стене чуть выше выключателя был установлен телефон. Она схватила его, потянула на себя, вытащив из разъёма, и положила на холодильник.

И ещё кое-что.

Быстрым широким шагом, она вернулась в кабинет, остерегаясь угла стола, о который ранее ударилась ногой.

Автоответчик. Телефон. Провода, идущие вниз от стола, свисали почти вертикально в промежутке между краем стола и книжными полками, а затем возвращались, изгибаясь наверх, и исчезали за книгами.

Пен обошла стол, присела на корточки, и крепко держась правой рукой за край столешницы, кончиками пальцев другой руки нащупала провода. Чтобы не потерять их, она проводила по ним пальцами, пока рука не скользнула за книги. Тогда Пен оперлась на бок. Полотенце упало. Вдруг телефон зазвенел, заставив её сердце подпрыгнуть от неожиданности, и сбив дыхание. Она дёрнулась вперёд, зацепив правым плечом стол, и едва не перевернула его. Затем последовал ещё один звонок. Колени упирались в ковер, Пен корчилась, протискиваясь в узкий промежуток, куда уходили провода, полки упирались ей в бедра и ребра, край стола давил на правую грудь. Телефон орал в ухо. Она скалилась, обнажая зубы, хныкала, но пальцы всё же нащупали телефонное гнездо, и Пен сумела вытащить из него кабель.

Тишина.

Пен выбралась обратно.

Дрожащие пальцы схватили полотенце. Она потащила его за собой, пятясь на четвереньках.

Взгляд остановился на телефоне.

Что ж, вот ещё одно весомое обстоятельство, чтобы он там и оставался.

Глава четвертая

— Сегодня пятничный вечер, — сказал Боди. — Обычно люди выбираются куда-то из дома.

— Знаю, пробормотала Мелани, сидевшая рядом с водителем, с поднятыми коленями и закинутыми на приборную панель ногами. Она была в таком положении, с тех пор, как они покинули заправочную станцию, и смотрела вперед, однако находилась слишком низко, чтобы видеть дорогу через лобовое стекло. — Может, это произошло с Пен, — сказала она.

«А может и вообще ни с кем», — подумал Боди. — Беспокойством здесь не поможешь. Почему бы тебе не перебраться назад и не попробовать поспать?

Мелани не отвечала и не двигалась, оставаясь в прежнем положении, и упираясь головой в спинку сиденья. Боди удивлялся, как она могла дышать в такой позе.

— Разве твоя сестра не ходит на свидания? — спросил он.

— Нет.

— Нет?

— Ну, может, иногда. Не думаю, что часто.

— Она что жирная и уродливая?

Мелани повернула голову. В тусклом свете, её лицо выглядело размытым. Боди не мог прочитать написанное на нём выражение, но догадался, что такое замечание вряд ли её позабавило.

— Я просто пытаюсь поднять настроение, — пояснил он.

— Она красивая, — сказала Мелани.

— Такая же красивая как ты?

— Да, я настоящая Бо Дерек.[5]

— По мне ты выглядишь великолепно.

— Ты ещё не видел Пен. — В голосе Мелани не было восхищения, скорее, наоборот, из-за монотонности он звучал чуть обиженно.

— Конечно, она обладает страшным именем, — сказал Боди.

— Кто-бы говорил?

— Я говорю.

— Ты ещё её не видел.