Богоборцы 6 - Алексей Викторович Широков

Не девочки, к ним претензий нет, и они имеют право брать их в любое время дня и ночи, а вы двое, как администрация. А то я смотрю вы принципиальные, где вам надо, а где-то совсем наоборот. Как там у классика, здесь вижу, здесь не вижу, а тут рыбу заворачивали, так?

— Мы компенсируем амортизацию… — женщина поморщилась, было видно, что ей неприятно, но всё же отступать не собиралась, но я тоже.

— Да плевать мне на вашу компенсацию! — я зажёг свет в глазах. — Я хочу знать, по какому праву поменяли капитана команды и Наставника⁈ Кто принимал решение⁈ Нас кинули в Греции с поддержкой, а теперь ещё и дома та же хрень⁈ Я не знаю, кто это придумал, но если думает, что я это проглочу, то сильно ошибается. Мы дрались и вернулись из царства мёртвых не для того, чтобы о нас вытирали ноги. И если думаете, что у меня на вас управы не найдётся, то сильно ошибаетесь. Завтра эта история будет во всех мировых СМИ, и я прям хочу посмотреть, как вы тогда забегаете.

— Виктор Орехов, верно? — Марина Владимировна обожгла меня ненавидящим взглядом, но взяла себя в руки и выглядела почти спокойной. — Ты был признан пропавшим без вести…

— Чушь! — перебила её Юлия. — Этот статус присваивается только через три месяца. До этого момента только место пребывания гражданина может быть не установлено. Фактически и юридически бюро отказалось от команды после Игр. И тем непонятнее смена руководства группы. И отвертеться от объяснений на этот раз не получится.

— Что ж, я готова рассказать, как куратор группы трахался с школьником, — Марина презрительно скривилась. — Думаю, средствам массовой информации будет очень интересно это узнать.

— Не со школьником, а с совершеннолетним дееспособным гражданином, полностью отвечающим за свои слова и поступки, так сказать в здравом уме и твёрдой памяти, при полном его согласии, — ничуть не смутилась Обрескова. — Что не запрещено ни одной статьёй уголовного или же административного кодекса. Давай, вперёд. Если думаешь, что это хоть как-то скроет ваши косяки, то вынуждена тебя разочаровать. Скорее уж мне будут завидовать.

— Сука, — буквально зашипела Марина Владимировна. — Брат умер из-за тебя. Если бы не ты, тварь…

— Советую сейчас очень тщательно выбирать слова, — я шагнул вперёд, задвигая за спину побледневшую Юлию, где её тут же взяла в оборот Таня. — потому что если я услышу что-то что мне не понравится, у вас могут появиться большие проблемы.

— Что, убьёшь меня? — презрительно прищурилась новый куратор, но я видел в глубине глаз страх. — Ну давай. Ты и так под подозрением как Ренегат. Давай, сделай мне подарок. Пожизненное тебе обеспечено! Жаль только я не увижу лица этой суки, когда тебя кинут в Снежную сову.

— Витя, не надо! — предостерегающе крикнула Юля, но это было лишнее, я и не собирался нападать.

— Убивать? — я ухмыльнулся, нависая над Мариной Владимировной. — Зачем? Я вообще против убийств, это слишком кардинальная мера, тем более что есть гораздо более эффективные средства. Например, подать в суд за оскорбление личности. А затем, имея на руках решение добиться полного отстранения от работы. Думаю, Гриша с этим без проблем справиться. Что, не ожидали? Думали я тупой бугай только и способный всё крушить и ломать? Нет, я умею думать и пользоваться разными инструментами. К тому же, будет куда приятнее раздавить вас на вашем же поле.

— Да кто будет слушать Ренегата! — внезапно влезла в разговор Наталья. — Чего мы вообще с ними цацкаемся⁈ Надо вызывать спецбригаду, пусть пакуют…

— Признаков ренегатства у Виктора Орехова и Мико Новиковой не выявлено, — скривившись, будто зажевала целиком сразу два лимона обломала её куратор. — Срок карантина установлен в полгода.

— Вы мне этого не говорили, — с обидой взглянула на неё Мелихова.

— Я сама только узнала, — было видно, что Марине физически неприятно признавать моё право вернуться в команду. — Письмо с подтверждением пришло буквально пару минут назад.

— И что теперь? — Наталья изо всех сил сжала тренировочный меч, а на скулах показались желваки. — Он здесь будет заправлять всем⁈

— Боевая группа находится в подчинении бюро и именно оно… — покачала головой куратор, но её перебила Обрескова.

— Позвольте. — Юлия с насмешкой глядела на преемницу. — Команда принадлежит колледжу. Бюро только предоставляет заявки для работы и осуществляет контроль. Наставник же и тренер целиком и полностью подчиняются министерству образования, как сотрудники колледжа и без его ведома не имеют права проводить какие-либо мероприятия. В том числе и по изменению состава группы. И уж тем более бюро не может своей волей поменять наставника, как и капитана команды.

— Согласно внутренней инструкции один семь двенадцать тридцать восемь дробь девять от третьего мая две тысячи второго года, лица подозревавшиеся в ренегатстве или состоящие на карантине не могут состоять в боевых группах, — с перекосившимся от ненависти лицом отчеканила Марина Владимировна, и повернулась ко мне, — Так что можешь идти в суд. Выставишь себя на посмешище. Я бы на твоём не слушала эту су…

— Согласно поправке от две тысячи пятого года это ограничение снято для лиц, отбывающих карантин, в случае если они признаны благонадёжными, — расплылась в улыбке Обрескова. — И что удивительно, и Мико и Виктор оба признаны именно такими.

— Так, хватит! — я прервал дебаты. — пока мы тут все окончательно не посрались предлагаю взять паузу. Бюро, как всегда, навалило огромную кучу, а разбирать придётся нам самим, поэтому давайте сбавим тон. Юлия не собирается возвращаться в команду, так что ваше назначение Марина Владимировна никто оспаривать не будет. Вот и предлагаю вам подумать пока над моим требованиями. Они просты — мы с Ми-тян возвращаемся в команду, я опять буду капитаном, а Олег Евгеньевич возвращается на пост Наставника. То бишь мы хотим, чтобы всё было как прежде. Наталью, естественно, никто не гонит, хорошим бойцам мы всегда рады.

— Без твоих подачек обойдусь! — натурально зашипела в ответ та, сверкая глазами, но я её проигнорировал.

— А пока предлагаю всем отметить наше возвращение. Сегодня у нас в клубе туса, Слава уже готовит поляну. — я оглянулся на девчонок. — Так что собираемся, одеваемся, наводим красоту и вперёд!

— Я запрещаю… — попытался было влезть новый тренер, но его перебила сама Марина.

— Пусть идут. — куратор хмурилась и кусала губы от волнения, явно не замечая этого. — Как ты им это запретишь?

— Но режим, — снова заикнулся тот и нарвался на отповедь.

— Какой режим, идиот, они не спортсмены! — сорвалась куратор, подтверждая мою догадку о полной некомпетентности нового наставника. — Идиот! Зачем я с тобой только связалась. Наташа, пошли. Или ты тоже поедешь?

— Вот ещё, — Мелихова обожгла меня взглядом и направилась за Мариной. — Идёмте.

— Ната, погоди! — к ней подскочила Катерина, вцепившись в руку. — Не психуй, а. Витя хороший и никакой не ренегат. Ты же сама видела, как он монстров убивал. Поехали, будет весело.

— Камон, Таш, завязывай! — поддержала её Дара. — Погнали тусить! Ну ты чего.

— Отвали! — Мелихова даже не взглянула в её сторону. — Иди тусите с этим… уродом! Отстань от меня! — она сбросила руки Милорадович. — Если он тебе дороже нашей дружбы, тогда всё кончено!

— Не говори так. — Катя побледнела. — Ната, ты не знаешь, через что нам довелось пройти.

— А ты знаешь, через что прошла я⁈ — Мелихова резко развернулась, уставившись на подругу глазами полными ярости и ненависти. — Ты знаешь, что со мной делали эти твари⁈ И после этого ты бросаешь меня ради одного из них?!! Какая же ты…

— Это был твой личный выбор, от которого мы пытались тебя удержать, — подала голос Таня. — Я лично разговаривала с тобой, просила, умоляла не делать этого. Что ты тогда мне сказала? Помнишь? А теперь ты ещё и оскорбляешь нас за свою глупость? Виктор не подарок, не самый умный человек на свете, характер местами мерзкий, но он никогда не предавал, ни одного из нас, ни человечество. Я бы даже сказала он эталонный богоборец. Не оголтелый фанат убийства духов, а именно защитник. Тот, кто не побоится встать против любой опасности.

— Ну ты прям меня захвалила, я сейчас покраснею, — я изобразил смущение, на что Тарасова закатила глаза, мол часть с недостатками я пропустил мимо ушей, и повернулся к Мелиховой. — Но дело в другом. Мне плевать, что ты меня ненавидишь и не хочешь иметь никаких дел. Дело твоё, какие там тараканы бегают у тебя в мозгу. Но ты оскорбляешь подруг, которые ждали тебя и переживали. Я это лучше всех знаю, меня они даже в команду брать не хотели из-за тебя. Мечтали, чтобы вы вместе прошли аттестацию, сражались с монстрами и защищали людей. А ты теперь