Рождество в Хайленде - Саманта Янг

расчищать островок. — Я оставила для тебя пасту и чесночный хлеб.

— Ты — ангел, — пробормотал он, проходя мимо. Я старалась не вдыхать аромат его дорогого одеколона. Несколько секунд спустя он сказал: — Здесь тонна еды. Ты поела?

Я оторвалась от уборки. Вообще-то, поесть я не успела и умирала с голоду, но была слишком занята кормлением Майкла и подготовкой его костюма.

— О, я поем дома.

— Еды много, и я могу только представить, насколько ты устала сегодня. Я достаю две тарелки.

* * *

Десять минут спустя я сидела напротив Хейдина за маленьким столиком рядом с кухней. Ему не потребовалось много времени, чтобы убедить меня остаться. Главным образом потому, что я хотела быть рядом с Хейдином, но также и потому, что старалась избегать квартиры кузины, насколько это было возможно. Дела там обстояли не очень хорошо.

Поскольку я была за рулем, то запивала ужин стаканом воды, а Хейдин налил себе бокал вина.

— Тяжелый день? — спросила я, чтобы отвлечься от вида его пальцев, ласкающих ножку бокала.

Хейдин проглотил порцию пасты и встретился со мной взглядом.

— Я близок к завершению проекта, и ближе к концу всегда испытываю некое маниакальное рвение. Добавь ко всему этому другие мои работы.

Я кивнула. На прошлой неделе я сидела с Майклом, потому что Хейдину требовалось проверить очень много контрольных работ.

— Последние несколько месяцев ты стала моей спасительницей, — сказал он, глядя в свою тарелку. — Я волновался, когда Майкл нанял тебя, но все обошлось.

Я усмехнулась над его поддразниванием, хотя технически это правда, что Майкл предложил мне работу раньше Хейдина.

— Рада, что ты доволен его решением.

Он ухмыльнулся мне, но прежде чем успел что-то сказать, на столе завибрировал его телефон. Он потянулся к нему и хмуро взглянул на экран. Вздохнув, перевернул его и снова воткнул вилку в пасту.

Испытывая с каждой секундой все большее любопытство к своему боссу, я выпалила:

— Все в порядке? Тебя кто-то беспокоит?

Начав работать на Барров почти три месяца назад, я не замечала ни единого признака, что Хейдин ходит с кем-то на свидания. Если он и встречался с кем-то, то это происходило во время его пребывания в Инвернессе. Все остальное время он посвящал сыну. Майкл рассказывал о своей маме Дине после своих визитов к ней, но я все еще не знала всей истории. Хейдин работал профессором. Однако его зарплата не позволила бы им иметь роскошный дом, машину и дизайнерскую одежду. Или все, что могло потребоваться Майклу или то, что он мог себе пожелать, включая шикарные каникулы, которые Хейдин устраивал им каждое лето.

Я столького о них не знала и могла собрать воедино только те крохи информации, которые стали очевидны за последние несколько месяцев. Сегодняшний вечер был необычным для Хейдина, потому что, хотя он и относился ко мне дружественно, но старался держаться на расстоянии, насколько это было возможно. Вероятно, именно внезапное ослабление его бдительности — приглашение меня разделить с ним ужин — побудило меня задать свой немного любопытный вопрос.

Хейдин оторвался от тарелки и пристально посмотрел на меня. Он выглядел красивым, но уставшим.

— Дина прислала сообщение с просьбой встретиться завтра с Майклом. Она просила отпустить его к ней на Хэллоуин, и я отказал ей, потому что в прошлые выходные она действовала за моей спиной, попросив Майкла провести с ней Рождество.

Я знала, что Майкл проведет Рождество с Диной, потому что он взволнованно болтал об этом всю неделю, но не знала, что решение было принято без Хейдина.

— О. Это не круто.

Его губы сомкнулись в жесткую линию, после чего он продолжил:

— Теперь я не могу запретить Майклу поехать к ней, потому что он так рад, но я не планировал его визит к ней во время такого важного праздника. Прошло меньше года с тех пор, как она вернулась в его жизнь.

— Она становится настойчивой.

— Да.

— Можешь сказать мне не соваться не свое дело, но как давно она отсутствует в жизни Майкла?

Хейдин безрадостно ухмыльнулся.

— Всю его жизнь, Кенна.

Мои губы раскрылись в шоке.

— Шутишь?

— Не-а. — Он сделал глоток вина, и я поняла, что это для того, чтобы отвлечься от гнева, все еще зревшего внутри. — Майклу было шесть месяцев, когда я однажды вернулся домой и обнаружил его одного, кричащего на весь дом и сидящего в собственных экскрементах. Дина собрала свои вещи и ушла от нас. Возможно, мне удалось бы справиться с ее исчезновением, если бы она не бросила моего ребенка одного. Она могла бы обратиться к соседям и попросить их присмотреть за Майклом до моего возвращения, но она просто оставила его одного. Могло случиться что угодно.

Увидев страх в его глазах, я не могла не накрыть его руку своей ладонью.

— Мне очень жаль.

— У нее была послеродовая депрессия. Я не знал об этом, пока она не написала мне в прошлое Рождество, прося прощения и разрешения встретиться с Майклом. Несколько месяцев мы много спорили об этом, прежде чем я спросил Майкла, чего хочет он.

— И он хотел встретиться со своей мамой. — Я убрала руку, но ладонь все еще покалывало от прикосновения.

— Да. — Хейдин снова запустил вилку в пасту.

— Она объяснила, где пропадала? Почему на возвращение в вашу жизнь у нее ушло так много времени?

Он кивнул.

— Чтобы справиться с депрессией, она начала пить. Она в завязке уже два года.

— Значит, она протрезвела, вышла замуж за адвоката и теперь хочет быть в жизни Майкла, потому что готова быть в его жизни. — Меня пронзило раздражение.

— Разве люди не заслуживают второго шанса?

— Заслуживают, но ей также стоит помнить, что вы с Майклом были одни десять лет, и она не может врываться в вашу жизнь и начинать принимать решения без твоего согласия.

В глазах Хейдина мелькнула вспышка огня, и между нами пробежала уже знакомая искра напряжения, которую мы оба так старались не замечать.

— Я прилагаю все силы, чтобы вести себя хорошо и не вынудить ее подать в суд на полную опеку.

Я не хотела его волновать, но ему нужно было быть реалистом.

— Хейдин… рано или поздно, она подаст на опеку.

Выражение его лица стало суровым.

— Суд всегда принимает сторону матери.

— Нет, неправда. Никто не встанет на сторону матери, бросившей своего ребенка на десять лет. В лучшем случае она получит право на посещения. Так что перестань позволять ей принимать решения без твоего участия. С Рождеством уже ничего не поделаешь.