Исполняющий обязанности - Роман Феликсович Путилов

Бля, ну вот, все, как всегда. В любой непонятной ситуации посылаем на место опера, он все разрулит, а если не разрулит, то будет крайним. Были деньги или не были — установить это со сто процентной вероятностью сейчас невозможно. С одинаковой вероятностью бабуля могла рассказывать сказки потенциальным наследникам о своих богатствах, чтобы они были поласковей, а могла и миллионы иметь, просто кто-то из родственников оказался шустрее остальных. Самая поганая категория дел, от разрешения которого меня никто не освободит.

Я сделал приличествующее случаю, скорбное лицо и вошел в комнату:

— Здравствуйте, сочувствую вашей утрате, но дела не ждут. Кто дочь покойной и где мы можем поговорить?

Разговор, традиционно, велся на кухне. От чая из плохо отмытой чашки я оказался и приступил к опросу. Из слов дочери — высокой женщины, на вид лет пятидесяти, с отекшим лицом, что предъявила паспорт на имя Черных Елены Николаевны, выходило, что ее мать Болотова Анна Вячеславна проживала одна в двухкомнатной квартире. Правда здесь же был прописан племянник Черных — Болотов Алексей, юноша восемнадцати лет, который постоянно проживал у мамы. Покойнице было восемьдесят два года, но она была вполне бойкой старушкой, подвижной, в ясном уме, что могла себя сама обслуживать. Единственное, что приходилось выполнять дочерям — покупки в магазинах, так как длительное стояние в очередях вызывал у бабушки сильные боли в ногах и даже судороги. Последний раз Черных видела мать три дня назад, когда в очередной раз приносила ей сумку с овощами из погреба, вареную колбасу и литровую бутылку молока. Телефона у пенсионерки не было, поэтому, на вопрос, как прошли для матери последние дни ее жизни, Чернова ответит не могла. Сегодня дочь около полудня позвонила в знакомую дверь, когда никто не открыл, не думая о плохом, открыла дверь своими ключами. Мама сидела за столом, положив голову на скрещенные руки. Судя по всему, умерла она еще вчера. Порядок в квартире нарушен не был, с первого взгляда ничего н пропало.

— Хорошо, а почему вы решили, что из квартиры пропали деньги?

— Ну как же! Мама постоянно рассказывала, что у нее и похоронные деньги накоплены и нам с сестрой отложены — женщина, очевидно, уже распланировала куда потратит мамино наследство и не собиралась мирится с тем, что мамина заначка оказалась мифом.

— Хорошо, сколько было денег и где они хранились?

— Я не знаю, но их должно было быть достаточно много.

— Где они лежали?

— Я точно не уверена…но мама, когда говорила о деньгах, кивала на шифоньер. Но сегодня мы все полки там перерыли, нашли только пятьдесят рублей, но их должно быть гораздо больше.

— Почему вы так решили?

— Ну у мамы пенсия хорошая, а продукты и лекарства мы с сестрой, в основном покупали. У мамы должны были оставаться деньги.

— а вы вообще, что-то точно можете мне сказать? — я стал раздражаться: — Денег не видели, сколько не знаете, но уверены, что они были. Вы понимаете, что в данной ситуации я не смогу ничего для вас сделать? Может быть эти пятьдесят рублей и есть сбережения, что она накопила?

— Но как же…

— Да вот так. Мне нужны факты, подтверждающие, что деньги хранились в этой квартире. Может быть она их тратила, а может быть они лежат на сберегательной книжке. А может быть она их подарила, к примеру, вашей сестре.

— Этого быть не может, Катя бы мне сказала…да и вообще, как это, и квартира племяннику и деньги Катьке, а я каждую неделю…— и Черных Елена Николаевна сорвалась, разразившись рыданиями.

— Тихо, тихо, вот выпейте водички — я приобнял дочь покойной за плечи, сунув ей в руки стакан с холодной водой из-под крана: — Я понимаю, что у вас горе, но в данных обстоятельствах я у вас заявление о пропаже денег принять не могу. Понимаете?

Женщина, стуча по стеклу зубами, неуверенно кивнула.

— Давайте, вы маму похороните, с сестрой и другими родственниками переговорите, узнаете, может кто видел деньги, может быть кто-то что-то знает. А потом с сестрой ко мне приходите, если деньги не найдутся. Вот мой телефон, как готовы будете, позвоните и приходите. Договорились?

Женщина, не поднимая красного зареванного лица от стакана, неуверенно кивнула.

— Ну тогда до свидания. — я собирался уже уходить из квартиры с этими тяжелыми запахами и шорохами, с трупом, прикрытым старым покрывалом, что лежал на диване, в ожидании «труповозки», но в последний момент остановился.

— Елена Николаевна, а где ваша мама могла еще, кроме шкафа, прятать деньги? Вот в первую очередь вы бы какое место назвали?

Женщина задумалась на мгновение:

— Полка за трубой унитаза и в кровати.

— Пойдемте, сейчас посмотрим, пока я не ушел. Может быть они там и лежат.

На полке, за длинной трубой от бачка унитаза, в нише были прибиты несколько полочек. Елена Николаевна с надеждой схватила какую-то фанерную коробку, отодвинула в сторону крышку и с разочарованием показала мне содержимое — кроме старых гвоздей, обрывков лески и кульков из обрывков газеты, судя по надписям, с семенами, в коробке ничего ценного не было.

— Где вы еще говорите? По кроватью.

Низкая кровать из нескольких кусков деревоплиты, темно— коричневого цвета располагалась в дальней комнате. Я откинул в сторону покрывало с пододеяльником, под которыми обнаружилась мятая простынь с застарелым запахом мочи. Дочь покойницы покраснела и стала собирать несвежее белье. На матрасе или в матрасе богатств тоже не обнаружилось. Я кряхтя опустился на четвереньки и лег лицом на пол — под кроватью, среди клочков пыли одиноко лежала красная «десятка». Я вытянул руку как можно дальше и с трудом дотянувшись, вытянул купюру и протянул наследнице. Мне очень не понравилось, что от бумажки с портретом вождя сильно пахнуло мочой.

В понедельник я прибыл на службу в скверном настроении. Мало того, что отца пришлось изображать с обеда до вечера субботы, но и в воскресенье Алла выдернула меня с самого утра сидеть с дочерью, ссылаясь на важные переговоры и хорошие бонусы. В результате, вечером, мне пришлось разгружать тяжелые ящики с говяжьей тушенкой, очевидно, приобретенные с какого-то склада мобилизационного резерва, так как банок такого размера я в продаже не встречал. Больше всего меня разозлил шофер «УАЗика» -буханки, что привез это добро к арендованному гаражу. Очевидно, что он, как и я, торопился домой,