Я чувствую тебя - Ирэне Као

– В чем дело? Все в порядке? – обеспокоенный голос Мартино резко возвращает меня к реальности. Я почти совсем забыла о его присутствии.

– Да-да, а что? – пытаюсь изобразиить безразличие. Но похоже, мне это не очень удается, раз даже такой молодой мальчик понимает, что что-то не так.

– Ты побледнела.

– Да нет, что ты! Мне просто показалось, что я увидела одного знакомого, но ошиблась. – Улыбаюсь, в попытке замаскировать свое волнение.

– Может, это Паола за нами шпионит, – шутит Мартино. Я смеюсь вместе с ним, стараясь усилием воли выкинуть из головы и из каждой частички своего тела воспоминания о Леонардо.

Дойдя до кафе, садимся за первый свободный столик на улице и делаем заказ официанту – мужчине с седыми волосами и красным лицом, который кажется рожденным для этой профессии. Я выбираю ячменный кофе, Мартино – кинотто[17].

– Рим так красив весной! – вздыхаю, оглядываясь вокруг.

– Да, наверное, и Венеция тоже? – откликается Мартино. – А ты знаешь, что я там был всего один раз, на экскурсии в старших классах? И естественно, помню только пьянки и как нас тошнило в отеле…

– Ты должен обязательно вернуться, там столько разных художественных шедевров, с ума сойдешь, пока выберешь, на что смотреть… Перекрещиваю ноги, усаживаясь поудобнее в кресле из кованого металла. – Если решишь поехать и тебе нужен будет совет, спрашивай. Уж я-то хорошо все там знаю…

– Может, ты сможешь стать моим гидом? – набравшись храбрости, спрашивает Мартино, бросая взгляд на мое декольте, но сразу же отводит глаза. Он очень застенчив, его невинность нравится мне. Улыбаюсь в приливе скорее нежности, чем неловкости.

– Может быть… – отвечаю неопределенно и поправляю футболку будто случайным жестом.

В это время подходит официант и с элегантностью опускает поднос на стол.

– Господа, ваш заказ! – объявляет он глубоким баритоном и, расставив все перед нами, застывает в ожидании оплаты. Мартино сразу же начинает рыться в кошельке, но я быстро останавливаю его.

– Оставь, я заплачу, – подаю официанту банкноту в 10 евро. – Сегодня мой день рождения… – добавляю вполголоса.

– Правда? – спрашивает Мартино с удивлением. – А что же ты сразу не сказала?

И когда официант отходит, Мартино поднимается и награждает меня неловкими поцелуями в обе щеки.

– Я знаю, что нельзя спрашивать возраст у женщины, но все же…

– Тридцать, круглое число, – отвечаю, прежде чем он успевает закончить фразу. Его ошеломленный взгляд льстит мне.

– Черт, по тебе не скажешь!

– Спасибо! Когда тебе тридцать – это хорошо.

– Шестнадцатое мая… ты Телец.

– Да, а ты? – рискую спросить.

– Весы. Мне третьего октября будет двадцать.

Он тоже кажется моложе, но оставляю эту мысль при себе, потому что вряд ли этот комплимент ему понравится. Выпиваю последний глоток кофе и ложечкой размешиваю остатки тростникового сахара на дне чашки. Ничего не могу с собой поделать: опять думаю об аромате, уловленном несколько минут назад. Он внезапно вернулся в мои мысли, заполонил собой мои воспоминания.

– Ну вот опять! – Мартино смотрит на меня внимательно.

– Что такое? – спрашиваю с удивлением.

– Это странное выражение, которое появляется у тебя время от времени. Я его снова заметил. Ты вдруг куда-то пропадаешь, будто улетаешь вслед за какой-то далекой нереальной мечтой. Так же было несколько минут назад, когда ты остановилась посреди улицы.

Он оглядывает меня прищуренными глазами.

– Ты кажешься грустной, Элена. Будто какая-то тайная боль мучает тебя.

Его слова проникают в глубину души, потому что это правда. Я осознаю, что в моем сердце еще зияет открытая рана – Леонардо. Хотя мне сложно признать это, но она пока не затянулась и, возможно, никогда не излечится до конца.

– Этого мне никто не говорил, – отвечаю, маскируя волнение улыбкой.

– Для меня это звучит как комплимент, – замечает Мартино, улыбаясь в свою очередь. – Эта странная грусть делает тебя еще красивее.

Он краснеет – стесняется за вылетевшие ненароком слова.

– Ну, спасибо! Будем считать, что твои слова – первый подарок на сегодня!

Я смеюсь, пытаясь преодолеть неловкость, и поднимаюсь:

– Уже поздно. Мне лучше вернуться, а то наслушаюсь потом от Паолы.

– Да, пойдем!

Мартино не настаивает на большем и в спешке собирает свои вещи. На сегодня он и так слишком далеко зашел.

Когда я возвращаюсь домой ближе к вечеру, обнаруживаю, что Филиппо ждет меня там, разлегся с прикрытыми глазами на диване, голова покоится на подушке с черно-белой репродукцией Манхэттена. Он уже снял галстук и пиджак и бросил их на кресло, ворот рубашки расстегнут. Похоже, спит, но вдруг замечаю, как двигается босая ступня, слышу, как он напевает вполголоса «Виа кон ме» Паоло Конте[18] – одну из наших самых любимых песен. В ушах у Филиппо наушники, которые я раньше не заметила.

Смотрю на него пристально почти минуту. Красивое лицо освещено мягким светом, его созерцание вселяет в меня чувство покоя. Наверно, я и правда счастлива, впервые в жизни. Счастлива принадлежать ему, быть в этом месте, счастлива тем, что меня окружает. Как только я приближаюсь к дивану, Филиппо резко открывает глаза, потягивается с улыбкой и говорит:

– С днем рождения, Биби.

– Спасибо, Фил! Хотя ты уже поздравил меня утром… – отвечаю тихо, опуская сумку на ковер в горошек.

Филиппо вздыхает и разводит руки.

– Иди сюда, обними меня! – Он притягивает меня к себе, и я падаю на его горячее тело. Мой любимый нежно целует меня в губы, потом достает из-под подушки белый конверт с нарисованной на нем маргариткой.

– Это тебе, – шепчет с широкой белозубой улыбкой.

Открываю конверт и нахожу в нем купон на выходные в Тоскане.

– Ух ты, Фил, спасибо! Ну что, пойдем? – говорю, крепко обнимая его. Вот это сюрприз… Страстно целую его, представляя себе вечер, который мы проведем вместе, только мы вдвоем, поедая вкусности и занимаясь любовью.

Но сюрприз ко дню рождения на этом не закончен. Филиппо организовал в мою честь ужин с друзьями в одном из лучших ресторанов Рима.

– Тридцать – это тридцать, – подчеркивает эмоционально, – надо отпраздновать как следует… мне казалось, что это минимум, что я могу сделать.

– Осторожно… ты не слишком меня балуешь?

На самом деле я бы предпочла, чтобы мы провели вечер вдвоем, но вообще это тоже замечательная мысль, и я не собираюсь разрушать его планы. Обхватываю его голову руками и покрываю лицо мелкими поцелуями.

– Я счастлива, счастлива. Потому что у меня есть ты!

– Я тоже, Биби. – Он проводит пальцами по моим волосам. – И если уж быть честным до конца, то я счастлив, что ты перестала быть вегетарианкой. Раньше было сложно пригласить тебя куда-нибудь.

Улыбаюсь, вспоминая все странности, которые верному другу пришлось вытерпеть во время обедов и ужинов за долгие годы нашего знакомства. Это был мой пунктик. В вегетарианстве я была педантичной и занудной, как никто… Хорошо, что я изменилась!

– Ты единственная, кого я знаю, кто переменил свое мнение в этой сфере так резко, – продолжает Филиппо, когда мы встаем с дивана. – Я так и не понял, что такого с тобой произошло?

– Я и сама не поняла.

Отделываюсь улыбкой, но навязчивые и вездесущие мысли о Леонардо не осавляют меня. Если бы я не встретила его, наверное, сейчас по-прежнему была бы вегетарианкой. Была бы прежней Эленой. И мой мир остался бы черно-белым – без вкуса, без плоти, без запаха.

Перед тем как выйти, нахожу время, чтобы пообщаться с Гайей по скайпу. После шуток по поводу моего тридцатилетия (ей будет тридцать только через шесть месяцев, поэтому она может считать себя девчонкой), она рассказывает мне последние новости своих отношений с Беллотти – тем велосипедистом. Ее пикантные, красочные рассказы всегда придают мне чувство здоровой эйфории. Ведь мы с ней будто связаны: я счастлива, если она счастлива. Не хочу, чтобы она наделала глупостей ради типа, который не очень мне нравится и, возможно, совсем ее не заслуживает.

– Ну, так что, вы виделись или нет? – спрашиваю, умирая от любопытства.

– Да. Один раз, – отвечает подруга, накручивая на палец блондинистую прядь. Замечаю, что ногти у нее накрашены красным лаком, любимым цветом Беллотти (она всегда не устает это повторять).

– А где, можно спросить?

– Я приехала к нему в его квартиру в Монте-Карло, незадолго до начала велопробега. Мы занимались любовью всю ночь. И весь следующий день.

Зеленые глаза светятся искренней радостью.

– Эле, это было потрясающе!

Когда у Гайи на лице это особенное выражение, дальше расспрашивать бесполезно. Видимо, Самуэль Беллотти не только красавец, но еще и феномен в постели.

– И теперь?

– А теперь он недоступен, – вздыхает Гайя. – Утверждает, что мы не можем видеться во время Джиро д’Италия[19]. И запретил мне приезжать к нему. Говорит, что я могу отрицательно повлиять на его результаты в соревнованиях.