Женить чудовище - Елена Трифоненко

– Что, даже за работу в «Формуле» не готова? – с издевкой уточняет он. – Сергей Борисович, по-моему, ясно выразился: он возьмет тебя к себе, только если ты угодишь мне.

Я чувствую раздражение. Работа в «Формуле» была бы так кстати! Но я ведь себя не на помойке нашла и пресмыкаться не собираюсь.

– Я, пожалуй, наберу Сергею Борисовичу утром и попрошу другое тестовое задание, – говорю я, вздернув нос.

– А зачем ждать утра? Прямо сейчас и спроси. Уверен, он тебе откажет.

Кузнецов отставляет стакан и смотрит на меня с каким-то мстительным удовольствием.

Я развожу руками.

– К сожалению, когда ваши люди ворвались ко мне в квартиру, они не дали мне нормально собраться. У меня с собой только ключи, а телефона нет.

Кузнецов встает и подходит ко мне.

– А телефон тебе и не нужен. Можешь переговорить с ним с глазу на глаз.

– В смысле?

Он приобнимает меня за плечи и подталкивает в сторону двери.

– Сергей Борисович сейчас у меня в гостях.

– Прекрасно! – восклицаю я, хотя на душе начинают скрести кошки.

Сто процентов, Борисович этот мне откажет. Я сейчас еще в таком виде – хоть стой, хоть падай.

Мы проходим с Кузнецовым через коридор и останавливаемся у лестницы, ведущей куда-то вниз. Господи, что у него там? Пыточная?

– Спускайся! – велит Кузнецов тоном, не терпящим возражений.

– Не хочу! – Я хватаюсь за перила, решая сражаться за жизнь. Я еще слишком молода для того, чтобы быть замученной в каком-нибудь подвале.

Кузнецов наклоняет голову на бок:

– Иди вниз, Танчик. Чего встала?

– Не пойду.

– Почему?

– Не надо, пожалуйста, – жалостливым голосом бормочу я. – Я сделаю все, что захотите.

– Так я же сказал: хочу, чтобы ты шла вниз.

Он пытается отцепить мои пальцы от перил, но я брыкаюсь, отпихиваю его ногами. Я могу быть сильной и упрямой, когда по-настоящему испугаюсь.

Получив коленом в довольно чувствительное место, Кузнецов отшатывается, смотрит с подозрением.

– Что-то я не понял, Таня: ты пьяная, что ли?

– Я вообще спиртное не употребляю.

– Понятно.

Он подозрительно ухмыляется, а потом резко дергает вниз мои шортики, стягивает их почти до колен.

Меня как электричеством ударяет.

– Да как вы смеете? – визжу я. И само собой, отцепляюсь от перил, чтобы вернуть шорты на попу.

Кузнецов пользуется моментом, сгребает меня в охапку и взваливает на плечо.

– Поставьте меня на место! – воплю я и несколько раз бью его по спине.

Ему мои хлопки как слону дробина. Он разворачивается и неторопливо спускается по лестнице.

– Не надо! Нет! – Я дрыгаю ногами и пытаюсь за что-нибудь ухватиться.

– Да успокойся ты! – беззлобно бурчит Кузнецов, перехватывая меня покрепче. – Иначе мы сейчас вдвоем шеи переломаем.

Он такой невозмутимый, будто ему вполне привычно затаскивать женщин в подвалы. Я набираю полную грудь воздуха и кричу изо всех сил:

– Спасите! Эй, кто-нибудь, пожалуйста!

На мои крики никто не отзывается. Кузнецов минует ступени, проходит через узкий коридор и несколько дверей и только потом ставит меня на ноги. Я озираюсь. Мы в маленькой комнатке, обшитой деревом. Кажется, это сауна. Здесь не жарко, но заметно теплей, чем было в гостиной.

Передо мной на деревянной полке похрапывает, уложив под голову березовый веник, мужик в желтых труселях. Он на редкость мохнатый товарищ, настоящий мишка. У него даже спина покрыта густыми черными волосами.

– Ну прямо засмотрелась, – ревниво тянет Кузнецов. – Общайся давай и пойдем.

– Это Сергей Борисович? – уточняю я.

– Он самый.

Из мужика в желтых труселях вырывается громовое: «Хррр!», и я вздрагиваю. Интересно, возможно ли его вообще разбудить? Помню, я как-то в поезде с похожим товарищем ехала – он не просыпался, даже когда падал с верхней полки.

– Доброе утро! – нерешительно говорю я, трогаю мужика в желтых труселях за руку. – Сергей Борисович? Ау?

– Да смелей ты! – подсказывает Кузнецов. Судя по его виду, он упивается всем происходящим.

Я набираюсь смелости и трясу мужика за плечо:

– Сергей Борисович!

Мужик в ответ только губами шлепает и храпит себе дальше.

Кузнецов оттесняет меня в сторону и хлопает Борисыча по щекам.

– Серег, проснись! Серега!

Спустя какое-то время тот перестает всхрапывать и приоткрывает один глаз.

– А?

– С тобой тут девушка хочет поговорить, – объясняет Кузнецов. – Прямо из штанов выпрыгивает.

Голос у него веселый и беспечный. Кузнецов явно верит, что мне не светит других тестовых заданий, кроме него самого.

Сергей Борисович скользит по мне осоловелым взглядом, а потом вяло машет клешней.

– Скажи ей, что я женат. Мне эти беспорядочные связи не нужны: меня Катька прибьет. Она у меня, сам знаешь, какая.

Он поправляет веник под головой и отворачивается к стене. Кузнецов смотрит на меня торжествующе.

Нет, ну до чего у него самодовольная физиономия! Интересно, он с такой родился? Мне невольно представляется младенец в коляске с небритым напыщенным лицом Кузнецова. Я давлюсь смехом.

Кузнецов смотрит на меня с подозрением.

– И что тебя так рассмешило?

– Ничего.

Он, кажется, не верит, но тему не развивает, спрашивает:

– И какие у тебя теперь планы, Танчик? Будешь ждать, пока Серега тебе еще что-то скажет, или вернемся к переговорам?

Я с сожалением кошусь на мохнатую спину Борисовича.

– Я думаю, надо подождать, пока он протрезвеет.

Кузнецов набычивается.

– Это ты на что сейчас намекаешь? Кому тут надо протрезветь? Сереге? Да он вообще не пьет, если только стопку пропустит по праздникам – и все. Он просто устал, пахал без выходных две недели подряд.

Я демонстративно потягиваю носом:

– Ага, воздух тут пропах усталостью.

Кузнецов тоже принюхивается, а потом расплывается в улыбке:

– Да это мы просто бутылку настойки от ревматизма случайно грохнули. Стекла я собрал и выкинул, а запах пока не выветрился.

Наконец-то передо мной вырисовывается картина происходящего. Два мужика перепили и почему-то вместо того, чтобы вызвать девочек, вызвали меня. Наверное, плотские радости им уже наскучили, хочется чего-то позабористей. А я что? Я ничего. Я могу и подыграть немного. В конце концов, даже интересно, что там в мозгу этих ушибленных богачей родилось.

– Ладно, – говорю я Кузнецову, – пойдемте обсуждать условия сотрудничества. Уговорили.

Он потирает руки.

– Ну наконец-то! А я уж думал для налаживания взаимопонимания тебе массаж предложить. Я хорошо массаж делаю. Особенно баночный.

– Пойдемте, господин Кузнецов.

– Для тебя просто Вася, – говорит он с щедрым видом.

Мы выбираемся из подвала. Я двигаю в сторону гостиной, но Кузнецов хватает меня под локоть.

– Не туда.

– Разве?

– На кухню пошли. Лучше всего обсуждать дела за чашкой чая.

При слове «кухня» мой живот издает протяжное урчание – предатель!