Между жертвенником и камнем. Гость из Кессарии - Евгений Санин

- Не вижу здесь ничего приличного! Ну-ка, пошарь в своих тайниках!

Торговец скользнул в дверь и вскоре появился с небольшим ларцом.

- Вот… - не решаясь протянуть его Макрону, забормотал он.- Здесь гемма самого Дексамена. Но я держал ее для лучшей коллекции Рима! Однако, если ты настаиваешь...

- Настаиваю не я, а мой кошель! - усмехнулся Макрон. - Золотые монеты - вот лучшая коллекция в мире! Или тебе не нравится изображение на них правящего императора?

Глаза торговца беспокойно заерзали. С одной стороны умолявший достать такую гемму коллекционер заплатил бы за нее все свое состояние. А с другой - его сейчас могли обвинить в оскорблении величия императора, и кто - сам офицер претория!

- Ну? - грозно повторил Макрон, и, выхватив ларец из рук торговца, сам вытряхнул гемму на прилавок.

Торговец ахнул от такого кощунства.

Макрон, не обращая на него внимания, положил на свою ладонь кусочек голубого халцедона, на котором была вырезана летящая цапля. Птица была словно живая, но, поди, разбери этих торговцев драгоценностями...

- Точно Дексамен? - уточнил он, хмуро переводя глаза на хозяина лавки.

- Как можно сомневаться! - воскликнул тот, бережно прикасаясь ногтем к гемме. – Видишь эти тончайшие волнистые линии? По ним всегда можно определить его руку! А если не веришь мне, то прочти надпись под цаплей, это единственная гемма, на которой великий Дексамен поставил свое имя!

Макрон плохо читавший по-гречески, покосился на мельчайшие буквы и, поражаясь, как коллекционеры не жалеют своих состояний на такие безделушки, швырнул на прилавок тяжелый кошель с золотыми монетами. Потом, видя несогласие на лице торговца, другой. И, окончательно теряя терпение, третий...

Хозяин лавки не обманул его. Это Макрон понял с первого же взгляда на Титиана, когда тот увидел гемму.

- Не может быть... - прошептал сенатор, поднося цаплю к свету. - Это же Дексамен!

- Да, там есть линии! - подтвердил Макрон. - А если сомневаешься, взгляни под гузно цапли - там имя!

- Этой вещи - пятьсот лет, я только слышал о существовании подобной, и даже не мечтал, что подержу ее хотя бы в руках! - восторженно бормотал Титиан. - Макрон, ведь ей нет цены!

- Всему на свете есть цена, дорогой Титиан! - усмехнулся Макрон.

- Как?! Ты можешь продать ее?..

- А сколько бы ты дал?

- За этого Дексамена? Все, что угодно! Моих рабов, загородное имение с виноградниками в придачу! Этот дворец...

- Немало! - покачал головой Макрон. - Неужели она так нравится тебе?

- Я без нее теперь жить не смогу... - тихо признался сенатор.

- Ну, так бери ее! В подарок!

Титиан с укором посмотрел на Макрона, словно умоляя его так не шутить с ним, но, вглядевшись в его усмехающееся лицо, запинаясь пролепетал:

- Дексамена? В подарок?!

- Да! - подтвердил Макрон. - Но только не от меня.

- А от кого? - не в силах отвести глаз от геммы, спросил сенатор.

- От того, кто в состоянии делать такие подарки - от императора!

- От… Тиберия?!

- Боишься Сеяна? - вопросом на вопрос ответил Макрон и протянул руку к гемме. – Тогда давай ее сюда. Потому что, как любил говаривать мой отец, даря мне в день рождения игрушки, ценность подарка - в дарителе!

- Нет! - протестующе воскликнул сенатор, прикрывая гемму ладонью. - Я всегда с уважением относился к Тиберию! И даже сейчас, когда все клянутся именем Сеяна, я в 18 своих клятвах упоминаю только богов!

- И это неплохо! - одними губами усмехнулся Макрон.

- Я даже не возмущался, когда Тиберий не приехал на похороны своей матери!

- А вот это зря. Император давно раскаивается, что так жестоко обходился с Ливией после того, как пришел к власти.

- Так что же мне делать? - глядя на гемму, потом на Макрона, спросил окончательно сбитым с толку сенатор.

- Ничего! - пожал плечами Макрон. - Спрячь в ларец своего Дексамена и прикажи накрыть на стол. Расскажешь мне, чем живут и дышат отцы-сенаторы в отсутствие императора...

Всю ночь Титиан втолковывал захмелевшему Макрояу:

- С Юнием Бассом будь учтивым - это осторожный и неплохой политик. С Кальвизием порезче - его ничего не волнует, кроме собственного дома, статуй и картин. Сатурнина купи, старик, жаден до денег. Реститута лучше всего припугнуть. Ну, а Тасций - он воин, и ты воин, как-нибудь договоритесь...

С рассветом Макрон зашел в гончарную лавку и, купив дорогую вазу, отправился с нею к Юнию Бассу.

Сенатор сразу понял, - зачем к нему пожаловал Макрон, с достоинством принял подарок и, придавая весомость каждому своему слову, сказал:

- Нет слов, Тиберий - прекрасный администратор, он многому научился от Августа, и его нельзя ставить ни в какое сравнение с выскочкой Сеяном. Подумать только – этот безродный плебей вчера угрожал мне и требовал, чтобы я голосовал за его избрание консулом!

- Сеян в Риме? – скрывая тревогу, спросил Макрон.

- Да, - кивнул сенатор. - И после его ухода я понял, что в будущем он не намерен ни в чем считаться с сенатом. Иное дело Тиберий... Не было такого дела малого или большого, государственного или частного, о котором он не доложил бы сенату, когда жил в Риме... Налоги, починка зданий, даже кому поручить срочный поход и как отвечать царям на послания - все шло, благодаря ему, через сенат. Скажи, он вернется?..

- Несомненно, - кивнул Макрон. - Если, конечно, ты в нужный момент поддержишь его.

- Я? Конечно, конечно! - обрадовался сенатор. - Да ради возвращения нашего законного императора...

Он снова начал перечислять заслуги Тиберия. Макрон, с трудом дослушав его, попрощался и отправился к Титу Кальвизию.

- А-а! - радостно приветствовал его сенатор, выйдя сразу же, как только ему доложили о 19 приходе офицера претория. - Рад видеть, рад! Как поживает наш уважаемый Сеян?

- Прекрасно! - коротко бросил Макрон. - Подыскивает себе новое жилище!

- Да? И чье же? - заволновался сенатор, - А это ты у него самого спроси! Я здесь по другому делу.

- По какому?

Макрон не ответил. Он внимательно осматривал стены, заглядывая даже в углы.

- Что ты тогда делаешь в моем доме? - не отставал от него сенатор.

- То же, что и другие офицеры претория скоро будут делать в домах отцов сенаторов.

- Что ты хочешь этим сказать?..

- Ничего,.. Просто, когда Сеян придет к власти, в ваши дома переселимся мы, преторианцы. Ну, прощай, Тит Кальвизий. Я рад, что ты так неплохо устроился... Эти мраморные полы... Колонны... Молодец! Да! И не вздумай прятать куда-нибудь эти картины и статуи - они мне очень понравились!

Оставив сенатора в полном замешательстве, Макрон усмехнулся решив, что мало погрешил против истины, ведь именно так оно и будет, если Сеян сменит Тиберия, он перешел через дорогу и постучал бронзовым молотком в дверь большого дворца.

Сразу уяснив в чем дело, Секст Сатурнин заверил Макрона, что всегда поддерживал и будет поддерживать законного императора и... попросил от Тиберия сущий пустяк - всего миллион сестерциев в долг.

- Зачем же в долг? - усмехнулся Макрон – Я предлагаю тебе от имени императора наместничество. Скажем, в Сирии!

- В Нумидии! - быстро поправил Сатурнин.

- Да хоть в Британии! Миллион там выкачаешь, или сто миллионов - меня не касается. Но помни, путь в провинцию для тебя лежит только через труп Сеяна! А если скажешь кому хоть слово, то Тиберий откроет путь к Нумидии другому, но уже через твой труп!

Через час Макрон уже разговаривал с Гнеем Реститутом.

- Даже не знаю, как мне быть... - то и дело повторял, оглядываясь на дверь, бледный сенатор. - Может, ты сначала со всеми остальными поговоришь, а?

- Значит, не знаешь? - с угрозой спросил Макрон.

- То сделаешь - попадешь в немилость Сеяна, это - не сделаешь - станешь врагом Тиберия!

- Выбери кого-нибудь одного, и будешь спать спокойно!

- Кого? - простонал сенатор, - Конечно, Тиберия!

- Тебе хорошо! А мне каково? Что, если ты послан Сеяном?

- Тогда бы ты давно загремел у меня в подвалы за оскорбление величества императора!

- Вот видишь! И так не знаешь куда деваться от этого закона! Ни раба побить у статуи императора, ни в отхожее место или публичный дом сходить с монетой, где его изображение. А ты предлагаешь еще держаться Тиберия!

- А разве Тиберий преследует тех, кто оскорбляет его? - удивился Макрон. - Насколько мне известно, делает это Сеян. Очень неплохо делает. И представь, что станет, если он станет императором? А, впрочем, смотри, - решительно встал он, направляясь к двери.

– Тебе виднее. Думаю, не надо напоминать, что ожидает твою голову, если ее язык сболтнет хоть одно лишнее слово? Ведь, ты сам сказал, что я могу быть, как от Сеяна, так и от Тиберия!

- О боги! - простонал сенатор. - А если...

- Никаких если! - отрезал Макрон, берясь за ручку двери.

- Но погоди...

- Нет.

- Ну, хорошо, хорошо! - прокричал сенатор. - Я... согласен. Любому другому посланнику Тиберия я указал бы на дверь. Но ты так доходчиво все объяснил, что нельзя не поверить... Говори, что я должен делать?