Шаманка (СИ) - Тихонова Наталья

2

Курс проходил на частной, давно не видевшей ремонта квартире хорошо знакомого Ольге по университету Алексея Вехвятского. Старый Питер – город мистический. Он как портал между мирами. Время здесь нелинейно. Форма пространства старого города воздействует на психику и меняет восприятие человека. Здесь он становится другим. Не факт, что лучше. Просто другим.

В прежние времена у советского руководства преобладала политика не столько благоустройства исторического центра, сколько выселения жителей на периферию в новостройки. Поэтому, в отличие от большинства старых европейских, уже давно прилизанных и адаптированных для комфортного проживания городах, в Петербурге все еще пока был жив трудно выразимый исторический дух, пусть даже и с не всегда приятным запахом подтопленных подвалов и подворотен.

Проходя через парадную лестницу с замазанными унылой шаровой краской полуколоннами и лепниной в просторные, с высоченными потолками барские хоромы, невольно впадаешь в иррациональное состояние. С каждым годом таких домов в Питере неумолимо становится меньше. Постепенно свежеиспеченные господа приводят свои квартиры и подъезды в состояние усредненного уровня комфорта со стеклопакетами, итальянской плиткой и джакузи. Но в этой большой и обшарпанной квартире, где проходил семинар, руки у хозяина, видимо, еще не дошли до организации подобных европейских сантехнических достижений. А может, просто на это не было денег.

Зато с избытком хватало книг, занимавших несколько старомодных шкафов времен сталинского неоклассицизма, каким-то чудом не ставших дровами в буржуйках блокады. Эти тяжелые, стилизованные под наполеоновский ампир, правда, без его пафоса, стеллажи с витринами стояли вдоль стен просторного холла и еще дальше в узком коридоре, уходящем вглубь квартиры. Где-то там, в дальней части прежде роскошных хором располагались личные «апартаменты» хозяина, куда «семинаристы» никогда не допускались.

Даже при беглом взгляде на потертые, с многочисленными трещинками коленкоровые переплеты фолиантов, стоящих за пыльными стеклами, становилось ясно, что посетитель попал в пространство, перенасыщенное историей. В век, когда одним щелчком в «окне» Википедии мгновенно становится доступной любая информация, невольно проникаешься уважением к поколениям, когда-то перетряхивавшим тонны словесной породы ради грана искомой мысли.

Группа собралась небольшая – человек пять. Случайных или мало осведомленных о предмете семинара людей среди них не оказалось. Была даже пара продвинутых холонавтов, посещающих семинар уже не в первый раз. Один из них оказался музыкантом, а его экстравагантной наружности подруга – художницей-концептуалисткой. Как поняла Ольга из разговора с ними, оба имели проблемы с вдохновением и сейчас находились в очередном поиске творческого прорыва. Но, судя по их несколько утомленному виду, все другие способы, к которым обычно прибегают представители богемы в преодолении творческих кризисов, они уже опробовали.

Третьим участником был мужчина немногим за сорок, по некоторым весьма характерным признакам – хронический холостяк, безнадежно проживающий с мамой. Низко склонив поросшую легким пушком плешку, он весьма манерно поцеловал Ольге ручку и представился, как поэт и философ, пришедший сюда за интуитивным озарением.

Но самым неожиданным участником семинара (трудно даже было в это поверить!) оказался православный священник отец Анатолий, преподаватель духовной академии. Волоокий красавец с креативно подстриженной бородкой, похожий на оживший портрет апостола. Или даже на самого Христа работы Эль Греко – художника, имевшего дар преображать простые лица пастухов в одухотворенные лики святых.

Заметив несколько преувеличенный интерес к своей персоне, отец Анатолий пояснил, что на семинар его привело намерение лично исследовать мистический и религиозный опыт, который получают во время сеансов продвинутые холонавты. Правда, не уточнил: а, собственно говоря, с какой целью? Являлось ли это желанием сравнить личные переживания с тем, что уже было описано в религиозных текстах, или наоборот, разоблачить данное явление как ересь и бесовские игры воображения. Но в любом случае можно было сделать вывод: церковь, желая избавиться от репутации мракобеса и гонителя просвещения, стала более осторожна в своих отношениях с наукой вообще и с психологией в частности.

После небольшой вводной лекции с рекомендациями по технике безопасности всем участникам семинара ситтер Алексей Вехвятский раздал черные, не пропускающие свет маски и предложил занять место на матрасах на полу, покрытом ковролином. Потом включил красивую ритмичную музыку, и увлекательное, но одновременно и пугающее путешествие вглубь сознания началось…

Уже с самых первых вдохов и неестественно глубоких выдохов Ольга поняла, насколько трудно ей будет удерживать заданный музыкой темп. Кашель, слезы и удушье были первыми реакциями на противоестественный способ выдыхать воздуха из легких больше, чем при вдохе, не оставляя между ними ни малейшего временного зазора. Поддерживать быстрый ритм дыхания помогала музыка, но все равно это требовало больших физических усилий и колоссального напряжения. Уже через три-четыре минуты сеанса терпение начало стремительно иссякать и появилось сильное желание послать это нелепое и мучительное занятие подальше к чертовой матери. Но встать и просто так уйти в середине процесса не позволяло самолюбие, да и было как-то неудобно перед самим ситтером и другими участниками семинара. Поэтому ничего другого не оставалось, как продолжить добровольное издевательство над собственным организмом.

Но как только она, перестав сопротивляться, внутренне смирилась с мыслью, что ей придется пройти весь этот ужасный путь до конца, появился «свидетель». Ее сознание странным образом как бы раздвоилось. Один человек, находясь внутри процесса, судорожно активно дышал и ощущал себя полным идиотом, понимая, насколько он глупо сейчас выглядит со стороны. Другой, внимательно наблюдая за действиями первого, изучал и анализировал все происходящее.

Примерно на пятой минуте гиперактивного дыхания Ольга, наконец, почувствовала отчетливые изменения в теле. Теперь явственно ощущалось, что звуковые вибрации мелодии вызывают ответную реакцию ее организма. Казалось, они глубоко проникают под кожу и превращают тело в резонирующую с музыкальным ритмом струну. Сильное головокружение и легкое покалывание на коже вместе с металлическим привкусом крови во рту усилили дискомфорт, но «свидетель» отметил этот момент как положительный и обнадеживающий. Процесс перехода в бессознательные области психики начинался.

Вскоре к имеющимся симптомам прибавился еще один – знакомая почти каждой женщине ноющая и тянущая боль в пояснице и спазмы в нижней части живота. Ольга понимала, что от малоприятного состояния можно быстро избавиться, если прекратить это насильственное дыхание, больше походившее на лай осипшей собаки. Но «свидетель», движимый любопытством, не позволял ослабить темп и настойчиво подгонял тело вперед. Он внимательно наблюдал за незнакомым прежде состоянием и, стараясь запомнить все детали и нюансы процесса, анализировал и структурировал новый для себя интересный опыт. Чем дольше «свидетель» наблюдал за эмоциями или возникающими образами и ассоциациями, тем сильнее приобретал чувство разотождествления с предметом наблюдения, осознавая себя чем-то гораздо большим.

В какой-то момент Ольга вдруг ощутила необычайную легкость, похожую на невесомость, и с удивлением почувствовала, как частое и глубокое дыхание теперь происходит автоматически – без какого-либо ее усилия. Стало ясно, что имеют в виду спортсмены, говоря «открылось второе дыхание». Тело само, без понуждения подчинялось заданному ритму музыки, наполняясь невероятной эйфорией. «Свидетель» моментально зафиксировал изменение, предположив, что до предела отравленный мозг, наконец, прорвал сенсорный барьер. Включившиеся до сих пор спавшие резервы теперь позволяли сознанию приступить к исследованию более глубоких пластов памяти уже без прежнего мучительного напряжения. «Свидетель» отследил новое эмоциональное состояние, истолковав его как выброс эндорфина из гипофиза в кровь и остался доволен.