Египетские сказки - Автор Неизвестен

и его Девятибожие, Супду, бог с красивыми душами, Гор края Восточного, царский Урей, что обвивает чело твое, повелители, что управляют наводнением, Мину-Гор в чужих краях сущий, Уарурит, владычица Пуанита, Нуит, Гароэрис, Ра, — пусть все боги Египта и островов моря Зеленого даруют жизнь и силу ноздрям твоим. Да изольют они щедрость свою на тебя и даруют тебе время без пределов, вечность без меры, дабы передавался страх, который вселяешь ты всем странам равнинным и горным, и дабы покорил ты все, что окружает солнечный диск на пути его! Вот молитва, что слуга, здесь предстоящий, возносит за властелина своего, кто избавляет его от могилы!

«Владыка мудрости, что знает людей, узнал ее в Величестве Государя, между тем как слуга, здесь предстоящий, боялся высказать ее, столь важное это было дело, изложить ее. Но бог великий, лик Ра, он умудряет работающего для него, и слуга, здесь предстоящий, ему подчинен, и подлежит велению его: ибо Гор есть Величество твое, и мощь десницы твоей простерта на все страны!

Итак, пусть повелит Величество твое привести Маки из Кадимы, Хентиауша из Хонти-Каушу, Менуса двух стран Подданных, кои суть государи, готовые засвидетельствовать, что все обстоит по желанию Двойника твоего, и что Тону совсем не ропщут на тебя, но что они как собаки твои. Ибо побег этот, совершенный слугою здесь предстоящим, не отдававшим себе в нем отчета, он не входил в намерения мои. Не задумал я его заранее, и не знаю, как оторвался я от места, где был. Это было как сон, как когда человек из Ату видит себя в Ябу, или человек полей в пустыне Нубии. Нечего мне было опасаться, никто не преследовал меня, никакой низости не услышал я, и никогда не было имя мое на устах Глашатая, однако же члены мои вострепетали, ноги устремились, сердце вело меня, бог, который предопределил мне этот побег, увлекал меня. Я же не разогнул спины, ибо полон страха тот, кто знает страну Египетскую, и Ра даровал это, чтобы страх перед тобой царил в земле Египетской, чтобы ужас перед тобой был во всех чужих странах. Да буду же я во дворце или да пребуду здесь, это ты можешь затуманить мой горизонт. Солнце восходит по воле твоей. Речную воду, ее пьет кто угоден тебе. Ветерок небесный, его вдыхает тот, кому скажешь ты. Слуга, здесь предстоящий, оставит имущество детям своим, которых слуга, здесь предстоящий, имел в этом месте. Что же касается извещения, дошедшего до слуги, здесь предстоящего, да поступит твое Величество так, как будет угодно ему: ибо живут воздухом, который даешь ты, любовь Ра, Гора, Гатор в царственных ноздрях твоих. Это дар Монту, владыки Фив, да живешь ты вечно».

Когда пришли отыскать меня, слугу, я отпраздновал торжественный день в Айе, чтобы передать имущество мое детям. Старший сын мой сделался главою моего племени, так что племя мое и все мое имущество перешло к нему — рабы мои, весь мой скот, все насаждения, все финиковые пальмы. Итак, направился я к Югу, и когда прибыл в Гариу-Гору, военачальник, что находится там с пограничной стражей, послал извещение во дворец, дабы уведомить об этом. Его Величество выслал превосходного управляющего крестьянами царского дома и с ним грузовые суда, наполненные подарками от лица царя для Бедуинов, что сопутствовали мне, провожая меня в Гариу-Гору. Я называл по имени каждого из людей, что находились там, это были мастера всякого рода, со своими орудиями. Я снялся с якоря, распустил паруса, и варили пиво, и приготовили его для меня, было чем просуществовать, пока не прибуду в царский город Таиту-Тауи.

Когда на завтра осветилась земля, меня позвали: десять пришло человек, и десять ушло их, чтобы отвести меня во дворец. Я коснулся земли челом между сфинксами, потом Дети царские, стоявшие в преддверии, чтобы встретить меня, оказали мне прием. Друзья, чьей обязанностью было вводить в зал с колоннами, проводили меня в приемный покой царя. Я увидал Его Величество на большом помосте, в Зале золоченого серебра, я упал плашмя и лишился сознания перед ним. Бог этот обратился ко мне с приятными словами, но я был как человек, застигнутый ночью: душа моя замерла, отнялись члены мои, не было больше сердца в груди у меня, и познал я разницу между жизнью и смертью. Его Величество сказал одному из Друзей: «Подними его, и пусть он говорит мне!» Его Величество сказал: «Вот ты и вернулся! После того как блуждал ты по чужим краям и совершил бегство, годы одолели тебя, ты достиг преклонного возраста, немалое это дело, что тело твое может быть похоронено без того, чтобы варвары хоронили тебя. Не возобновляй же молчания, когда вопросят тебя!» Я боялся кары, и отвечал ответом боящегося: «Вот, на сказанное мне властелином моим я отвечу так: это было не моим поступком, а десницей божьей, это страх был в груди у меня, что как бы совершил роковое бегство. Вот я перед тобой: ты жизнь, пусть распорядится мною твое Величество, как ему угодно!»

Повелено было пройти Детям царским, а Его Величество сказал Царице: «Вот, вернулся Синугит похожим на Азийца, как Бедуин, каким он стал». Они залились громким смехом, и Дети царские рассмеялись все сразу. Они сказали перед лицом Его Величества: «Не он это, поистине, Государь, повелитель мой!» Его Величество сказал: «Истинно, он это!» Тогда взяли они трещотки, скипетры и систры свои, и вот что говорили они перед Его Величеством: «Да будут легки обе руки твои, о, царь! Да возложит на тебя уборы свои Владычица Неба, да дарует богиня золота жизнь ноздрям твоим, и да соединится с тобой владычица светил, что возлагает на тебя венец Юга, нисходя, и венец Севера, восходя по течению, слитые крепко устами Величества Твоего, и урей на челе твоем. Ты устранил зло от подданных, ибо Ра благоволит к тебе, о, владыка двух стран, и восхваляют тебя, как восхваляют Владычицу всего. Могуч рог твой, стрела твоя уничтожает. Даруй, чтобы дышал тот, кто пригнетен! Яви нам милость эту отменную, о которой просим тебя, к этому шейху Сыну севера, Бедуину, рожденному в Томури! Если бежал он, так это от страха перед тобой. Не бледнеет ли лицо того, кто видит лик твой, и не страшатся ли те глаза, что созерцали тебя?» Царь сказал: «Пусть он не боится больше, пусть не испускает крик ужаса! Он будет Другом, из тех, что среди заседающих, и пускай выведут его