Весна 2018. Бог из машины - Александр Нетылев

От раздумий его оторвал голос совсем другой дамы.

— Тут — тук, — стука в дверь не было. Мария никогда не заморачивалась подобными мелочами. Вместо этого, сиротка привычно для себя озвучила стук голосом, — Разрешите войти, Ваше преосвященство.

Мария была семнадцатилетней послушницей, которая проходила практику под началом Чезаре. Помимо неё, под его началом было ещё трое послушников из разных областей. За пределами Ватикана она была бы наиболее близка к статусу студентки — практикантки на административную должность. Однако здесь, в стенах церкви всё было куда сложней. Мария могла с одинаковой эффективностью верстать макеты, составлять психологические тесты, выверять бухгалтерскую отчётность, сражаться на мечах и стрелять из пистолета. Так что практику она, как и другие послушники, проходила не только по вопросам администрирования и вёрстки. Иногда от ее присутствия Чезаре становилось не по себе: осиротев в результате действий террористов — антиклерикалов, она имела все задатки, чтобы со временем стать хладнокровной убийцей. Воспитывалась она как религиозный фанатик, а ее подготовка изрядно напоминала подготовку спецслужб. Дополнялась эта гремучая смесь нездоровым энтузиазмом.

— Разрешаю, — кивнул Чезаре, не отрываясь от попытки выправить текст брошюры в сторону меньшего пафоса и большей адекватности. Свойственный Марии фанатизм он не одобрял, полагая, что все хорошо в меру, однако ни в лице, ни в голосе не появилось и тени недовольства. Он предпочитал строить хорошие отношения с послушниками: хоть это и не столь важно, как высокая политика Конклава, но устойчивое положение складывается из мелочей.

Ведь, как известно, короля делает свита.

Мария скользнула в кабинет и закрыла за собой дверь, заперев её на те же два оборота, на которые её закрывал Чезаре. Сама она считала вскрытие замков всего лишь милой шалостью, или делала вид, что считала, а вот кардинал видел все возможные последствия её забав. Однако, это был тот случай, когда лучше не запрещать. Лучше уж она вскрывает замки, спрашивает разрешения, и, получив отказ, запирает за собой дверь. В таком случае она будет под определённым контролем. Если же ей это запрещать… Чезаре отлично понимал, что такое запрещать что‑либо человеку, для которого замки не помеха. Лучше было приручить энергию Марии и направить её в своих целях, чем пытаться противостоять ей.

— А чего это вы тут заперлись? — поинтересовалась Мария, нацепив на загорелую мордашку широкую улыбку. Она отлично понимала, что раз её не прогнали, значит, дело было не настолько уж и секретным, а, значит, можно смело спрашивать.

— Чтобы посторонний шум не отвлекал меня от работы, — ответил он, с показной суровостью сдвигая брови. Учитывая, что он был всего на семь лет ее старше, смотрелось это немного комично, — Старые конспираторы из Конклава, как всегда, сообщают о дальнейших задачах в последний момент.

— Что, опять что‑то, что нужно было сделать ещё вчера? — Мария тоже не восприняла суровость Чезаре всерьёз и попыталась заглянуть к нему в монитор. Поистине, любопытство было её самым главным грехом, однако, она умела аккуратно прощупывать почву. Выяснив, что начальник заперся только для того, чтобы его не отвлекали, она решила, что тайны больше никакой нет. По крайней мере такой, которую не могла бы позволить себе знать она. В конце концов, хранить тайны она умела ничуть не хуже, чем выпытывать.

— Разумеется, — слегка улыбнулся кардинал. Не было смысла делать особую тайну из того, что станет известно всей стране, пусть даже эта 'страна' уступает в размерах столице соседнего государства.

Параллельно он прикидывал, каким образом можно выведать больше о предстоящем 'Пришествии'. Кардинал Риоджа, казавшийся посвященным в эти дела, слыл дураком, и именно поэтому Чезаре отказался от идеи использовать его глупость. Или эта глупость — всего лишь маска, или его информированность весьма ограничена, третьего не дано. Второе молодой кардинал считал более вероятным, полагая, что это всего лишь бездумный исполнитель. С Вертом лучше было не рисковать: хотя он, несомненно, знал очень много интересного, Чезаре давно подозревал его в связях с одной из многочисленных разведок, заинтересованных в делах Церкви. Так что к играм словами и недомолвками он привычен. Оставалось связаться с 'Божьей дланью': Папа сегодня в три уезжает на гольф, а отца Патриция всегда можно выманить на партию в шахматы. С остальными всё гораздо сложней. Из этих вариантов он склонялся ко второму.

От размышлений его снова оторвал возглас Марии.

— Чего это тут? — недоверчиво и недоумённо спросила она, увидев макет брошюры. Она медленно обошла стол и ещё раз взглянула в монитор, протерев глаза. Макет не изменился.

— Это что, шутка? — спросила девушка, обернувшись в сторону кардинала так резко, что её длинные каштановые кудри взмыли в воздух, как в рекламе шампуня.

— Когда я впервые услышал об этом, то подумал точно так же, — тонко, одними губами, улыбнулся кардинал, — И на этой мысли остановился бы, если бы не знал, что 'Божья длань' шутить не любит. Как следствие, два варианта: либо вопреки всем нашим представлением о возможном им действительно по силам организовать Второе Пришествие, либо они поддались гордыне и несколько переоценили возможности своих чудотворцев. В силу этого, я хотел бы, чтобы ты не сильно распространялась об увиденном: если все получится, то в скором времени об этом и так все узнают. Если же нет… иерархи не очень‑то любят выставлять себя в глупом свете.

Мария ещё раз взглянула на монитор, после чего задумчиво пробурчала.

— Дела — а… не похоже, чтобы 'Божья длань' сильно сомневалась в своих силах, храни их Господь, — послушница привычно перекрестилась и склонила подбородок, чуть прикрыв глаза.

Замешательство девушки и без того длилось чересчур долго, так что, было неудивительно, что она всего через секунду вернулась в норму и снова начала улыбаться.

— Я‑то промолчу, но об этом, в любом случае, скоро станет известно вообще всем.

— Известно‑то станет, — усмехнулся кардинал, — Но в случае неудачи чем больше будут об этом говорить, тем сильнее будет их недовольство. Буду с тобой откровенен: при всем моем искреннем уважении к иерархам, я не слишком верю в успех этой затеи. Вопрос лишь в том, почему они так уверены в успехе.

Девушка усмехнулась.

— Ну, а когда ещё Господу возвращаться на Землю, как не сейчас? Если Он задержится, Земли уже может и не быть, верно? — она изогнула бровь и чуть склонила голову на бок, как бы спрашивая 'а у вас есть другие мысли?', — Давайте я лучше оформлю макет, а то вас божественная благодать явно накрыла с головой.

Услышав ее предложение, он только покачал головой:

— Благодарю, но я справлюсь. Лень — это, конечно, не гордыня, но тоже смертный грех.

— Ну, в любом случае, — кивнула девушка, — Я ещё вчера закончила с документами из детских домов, наклеила цветные ярлычки и прошла сразу две tower defence. Если у вас нет никаких заданий, я могу набросать варианты писем промышленным в Sony и Microsoft, чтобы они пожертвовали часть продукции детишкам.

Мария не умела сидеть без дела. Порой, во время 'простоев' её головка порождала хорошие идеи, а, порой, откровенно бредовые. Но это не мешало ей делать всё, что только возможно, чтобы воплотить их. Возможно, было бы неплохо занять её ещё чем‑нибудь, потому что варианты текстов писем, это, максимум, час времени, если послушница не забудет про браузерные игрушки и питьё чая. Хуже может быть только если у неё получится. Ведь именно на Чезаре ляжет проблема распределения подарков и полемика на тему 'стоит ли сиротам играть в видеоигры'.

— Тоже дело, — пожал плечами Чезаре. Ненужные трудности оно, конечно, навлечет, но все лучше, чем если она придумает что‑то еще хуже. В принципе, этим можно было и ограничиться, но он все же счел за благо пояснить:

— Что же касается третьего Пришествия… Я верю, что когда‑нибудь оно случится. Но я не верю, что Господа можно ПРИЗВАТЬ.

— Даже не знаю. 'Божья длань', всё же, состоит из учёных мужей большого ума, — неуверенно ответила Мария, — Не могут же они просто так забыть о Столпотворении Вавилонском, верно?

— Не знаю. Именно этот вопрос меня больше всего и интересует.

Послушница задумчиво прикусила нижнюю губу.

— А если забыли, тогда… — задумчивое бормотание, внезапно (нет, ВНЕЗАПНО), сменилось громким криком, растерянным взмахом обеих рук и шагом вперёд, нарушающим комфортное личное пространство Чезаре, — ЭТО ЖЕ БУДЕТ РАСКОЛ ЦЕРКВИ!!!

— Ты еще поори об этом, — фыркнул кардинал.

Девушка резко замолчала, зажав рот обеими руками, и испуганно отпрянула назад. Очевидно, до неё только что дошло, что она, собственно, уже поорала.

— Вот — вот, — кивнул Чезаре, — Будь осторожнее с тем, что ты говоришь, — а особенно, кому ты это говоришь. Я‑то понимаю, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно; однако хватает людей, для которых на дворе еще Средние Века, когда за любое неосторожное слово можно отправиться на костер.