Прятки с тенью - Наталья Николаевна Александрова

Самому расселять – замучаешься, вот он и сунул большому начальству на лапу, чтобы по-тихому дом расселить. А чтобы жилье давать поменьше да похуже, объявили дом аварийным и сказали, что пойдет он на снос. Ну, народ тут жил, сама понимаешь, небогатый, они и согласились. А местному начальству велели сидеть тихо и ни во что не вмешиваться. А кому охота смотреть, как денежки мимо уплывают? Вот они и злятся. Но молчат. Так что если с Зоей Ивановной по-хорошему, она не тронет.

Несмотря на то, что буквально час назад я называла себя полной идиоткой, сейчас все же догадалась, что Федя отстегивает технику малую толику денег, чтобы не наезжала и не шумела.

– У меня денег нету, – разозлилась я, – вчера в жилконторе последние уперли.

– Ладно… – Федя неопределенно махнул рукой и пошел к себе, – разберемся.

Я поглядела ему вслед. Однако убогий-то он убогий, но далеко не дурак. И тут же вздрогнула, вспомнив, как он бегал по коридору с топором. И глаза эти страшные, зрачки куда-то закатились, одни белки видно… Припадочный Федя, это точно. И надо от него держаться подальше.

День я провела в бесполезной беготне. С утра нашла в сумке завалявшуюся бумажку в сто долларов и решила, что потрачу ее на поиски работы. Ни с кем со своего прежнего канала связываться не стала, вызвонить удалось только троих знакомых.

Одна девица с Пятого канала сообщила, что там больше не работает, потому что вышла замуж, Вова Спицын с «Сотки» заорал, что у них сейчас такое положение, что постоянных сотрудников увольняют, а не то что новых брать, и встретиться со мной за ланчем согласилась только Танька Бочкина с «Канала-плюс». Я великодушно попросила ее выбрать кафе на свой вкус и опять-таки сделала глупость, потому что Танька назначила мне встречу в новом итальянском ресторане. Туда, сказала она, мало кто пока ходит, поговорим спокойно.

Я пришла пораньше и сразу поняла, отчего в ресторане в обеденное время полно пустых мест: он оказался жутко дорогим. Зараза Танька решила развести меня на деньги. Вот интересно, что я ей плохого сделала? Вроде бы нигде мы не пересекались, ничего не делили, нормальные были отношения.

Танька жутко растолстела, так что вполне соответствовала своей фамилии. Я твердо посмотрела ей в глаза и положила на стол меню бизнес-ланча, который стоил в этом ресторане пятьсот рублей. По сравнению с другими дороговато, но ради работы я рискну.

– Как твои дела? – спросила Танька, и в круглых ее глазах отразилась я вся – поникшая и несчастная.

Поэтому врать я ей не стала, просто сказала, что с поездкой в Штаты ничего не получилось, не понравилось мне там, вот я и вернулась. И теперь ищу работу, потому что, сама понимаешь, на прежнее место меня не возьмут.

– Там вроде шоу твое закрывают… – протянула Танька, – но я вообще-то не в курсе.

Принесли суп-минестроне, на второе Танька выбрала спагетти карбонара, а я – салат с курицей. За едой она развлекала меня сплетнями из жизни их канала. Потом она заявила, что хочет кофе со взбитыми сливками и печеньем, мне тоже пришлось заказать чашечку эспрессо. И наконец, когда она демонстративно посмотрела на часы, я прямо спросила, есть ли у них место.

– Ну-у… – протянула Танька, – сама посуди. Сейчас в работе только три ток-шоу, канал у нас небольшой. Одно – кулинарное, там ведущий – повар, он условие поставил, что сам гостей отбирает, потому что все-таки готовить нужно, должны люди хоть немножко в этом понимать. Еще одно – юридическое, там свои порядки, и наше – называется «Ты – мне, я – тебе!». Ты, может, видела, на подиуме две группы, из каждой выбирают будто бы по жребию одного человека, и начинают они друг другу гадости говорить. То есть что у каждого плохо. Ну, к примеру, один говорит: у тебя нос длинный. А та ему в ответ: а у тебя плешь на затылке. Дальше – больше. Только сильно врать нельзя, то есть если у девицы волосы хорошие, нельзя ей говорить, что они жиденькие, тут зрители определят заведомую ложь, и той группе насчитают минус. Опять-таки, если говорят одной, что у нее бюст парафиновый, а у нее все натуральное, то тоже минус сколько-то там очков засчитывают.

– Ну и ну… – вздохнула я.

– Между прочим, очень популярное шоу, – сказала Танька, – рейтинги хорошие.

– Ну, так есть у вас место? – оживилась я. – Мне бы хоть кем… на маленькую пока должность…

– Пока… – веско произнесла Танька, – в том-то и дело. Значит, возьмут тебя по моей рекомендации, а кем? Ты работала ассистентом режиссера, начнешь суетиться, высовываться, карьеру делать. Микрофоны подвязывать и девочка после школы сумеет! На этом шоу ассистент режиссера – я! Я что – на свое место тебя возьму, что ли? Нет уж, дорогая моя, я такой глупости не сделаю!

А зачем же тогда она приперлась ко мне на встречу? Голодная, что ли, совсем? По внешнему виду не скажешь…

Я уже открыла рот, чтобы высказать этой скотине Таньке все, что я о ней думаю, но что-то меня удержало. Вот ведь в свое время сожгла я за собой все мосты, поругалась с режиссером. Кто знает, если бы я тогда удержалась от едких слов, простилась бы со всеми по-хорошему, сейчас меня бы взяли хоть не на старое место, а куда-нибудь еще, хоть на маленькие деньги…

Вряд ли мне будет какая-либо польза от этой заразы Таньки, но тем не менее я пожелала ей подавиться, только мысленно.

Кофе Танька допила и сливки доела с большим удовольствием, кусок ей поперек горла не встал. Однако под моим взглядом она заерзала и пробормотала, отводя глаза, что совсем недавно организовался в городе новый канал, у них еще и названия нету, и телефонов она не знает, вот только адрес… она продиктовала мне адрес, было это где-то у черта на куличках.

– Спасибо, Таня, – сказала я бодро. – Желаю тебе дальнейших успехов в работе!

При взгляде на ее переваливающуюся пятую точку у меня улучшилось настроение. Но ненадолго. Потому что к моему столику подошла незнакомая женщина средних лет с выражением неуверенного интереса на лице.

– Извините, – проговорила эта незнакомка, вглядываясь в мое лицо. – Вы, случайно, не Жанна Кащеева?

Я подняла на нее удивленный взгляд.

Дело в том, что моя девичья фамилия действительно Кащеева. Но я эту свою фамилию не люблю. В детстве она доставила мне много неприятных минут. Вдобавок к такой фамилии, я еще была худая, как узник нацистского концлагеря. Буквально кожа да кости.

Как только меня не