Откровение - Михаил Элькин

"Не лез бы я туда.", - хмуро возразил декурион.

"А что ты предлагаешь?"

"Я б разделил центурию на две части. Одну бы послал к Эйн-Цору, а вторую - в обход к

Цли-Гар."

"А ты знаешь сколько здесь обходить?", - спросил Грассий заинтересовавшись.

"Да. Четыре часа ходу ."

"Ну , через четыре часа получишь ты своих рабов.", - центурион деланно засмеялся,

пытаясь скрыть терзавшие его сомнения. - "С одной стороны,", рассуждал он, - "лезть в такую дыру это совершеннейшее безрассудство. С другой стороны, караван явно шел именно так и за этим коротким переходом его, Гая, ожидает толпа рабов и следовательно куча сестерциев. К тому же, евреи уже давно не устраивали никаких засад и вообще не предпринимали никаких активных действий, а после недавних разгромов им тем более не до этого. Все их боевики сосредоточены в этой волчей норе, как там ее, в Бейтаре. Так что все должно быть нормально. Но все-таки подло они придумали пойти через горы. За это я предам огню этот поселок с другой стороны ущелья... Они этого заслужили за укрытие бунтарей."

Прошло минут сорок и разведчики вернулись ничего не обнаружив, сообщив лишь, что ущелье жутко узкое, но что и в продолжение его валяются обломки от телег и попадаются тряпки.

"И как только эти евреи пробрались там со всем своим хламом!", буркнул один из них.

Обращаясь к Кассию, Гай Грассий сказал: - "Мы разделимся на две группы. В первой пойдешь ты и когда проведешь своих людей через ущелье, пошлешь ко мне человека с сообщением. Если все будет в порядке, пойдет и моя группа. Если там есть засада, они тебя атакуют. Отступайте назад, не вперед. Не пытайся пробиться через ущелье. Мы ждем здесь." Декурион, побледнев, пошел передавать приказ. - "Трусоват этот Кассий.", - подумал центурион.

Ицхак обливался потом. Приближался полдень и он пожалел уже, что послал всех наблюдать за римлянами. Достаточно было человека по два с каждой стороны. - "Ну ничего, они ребята крепкие. Да и я не сдам.", - чувствовал он себя действительно значительно лучше, чем утром. - "Только бы нас не заметили.", - молил он Б-га.

Но вот, вроде эти двое римлян вернулись. Он понимал латынь и пытался прислушиваться к разговору. Но до него долетали лишь несвязные отрывки римской речи. Наконец, началось движение. Несмотря на жару, пот, стертый им со старческого лба, был холодным.

Через некоторое время он заметил, что не все римляне двинулись. "Может быть они послали отряд проверить Цли-Гар.", - подумал он. - "Тогда мой план рушится. Южный запирающий отряд не сможет войти в дело.", - с отчаянием он подумал о возможности подачи знака отмены операции. - "Ну ладно, успеем. Действительно, если римляне не дают себя запереть с юга, то нет смысла запирать их и с севера. Хорошо, что северный запирающий отряд здесь. Через полчаса надо послать человека к южному отряду, сообщить, что план изменился и пусть возвращаются к нам. После этого опорожним на них пращи и отступим.", - решил он, рассудив, что раз отступление будет не столь неожиданным, то лучше отступать двумя группами, а не тремя.

Все это пронеслось в его голове, когда он наблюдал за все увеличивающимся расстоянием между хвостом передней группы римлян и сужением дороги, у которого в спокойной обстановке привала, расположилась задняя группа. Молодые иудеи, лежавшие неподалеку от Ицхака, также были неприятно удивлены задержками римлян, но глядя на невозмутимое лицо командовавшего ими старика, несколько успокоились. Ицхак же беспокоился об отряде Эзры. Тому он строго наказал лежать без малейшего движения, пока отряд с противоположной стороны ущелья не проявит инициативу. Пока Эзра действовал идеально.

Солнце прошло уже больше половины своего дневного пути и Ицхак решил послать за южным отрядом, но вдруг увидел возвращающегося легионера. Тот дошел до своих отдыхавших товарищей, остановился у одного полулежавшего римлянина, видимо командира, и они перекинулись несколькими фразами. Лагерь пришел в движение и очень скоро вторая цепь римлян стала пересекать ущелье. Только тут Ицхак понял - они лишь разделились на два лагеря. Сердце его забилось учащенно. Он возликовал. - "Господь решил помочь мне одержать еще одну славную победу. Он ослепил римлян и отдал многих в руки малых.", - так восхвалял про себя Б-га Ицхак.

* * * * * * *

Часом позже центурия вошла в Цли-Гар. Уже до этого, заметив что следы прекращаются в непосредственной близости от выхода из ущелья, Гай Грассий заподозрил, что каравана здесь нет. Но до поселка было рукой подать, а обратный путь проходил через горы, пренесшие ему столько треволнений, что центурион не задумываясь вел свой отряд вперед. Войдя в Цли-Гар, он приказал немедленно обыскивать дом за домом в поисках каких-либо признаков новоприбывших. Сам он направил свои стопы к самому высокому зданию поселка. Это была синагога. Испуганный служка тут же побежал за раввином и тот не заставил себя ждать.

Рав Биньямин был согбенным старцем с полным отсутствием растительности на голове, но зато с пышной седой бородой. Одет он был скромно. Нет, он ничего не знает ни о каком караване, ответил он на отвратительной латыни на вопрос римского командира. Нет, никто не приходил ночью ни сегодня, ни вчера, ни третьего дня. Ах, впрочем неделю назад приходил сборщик налогов и ободрал поселок до нитки. Молчать - ну, что ж, как господин прикажет, так и будет...

Гай Грассий, тем временем, приходил все в большую ярость при виде этого, строящего из себя идиота, старика. - "Мало того, что эти сволочи заставили меня зря лезть в это жуткое ущелье, так еще этот старый хрыч представление устраивает! Ну погоди же..."

Он встал и стул позади него с грохотом опрокинулся. В два прыжка он пересек просторный зал бейт-мидраша и достигнув раввина, правой рукой схватил его за бороду. Тот взвыл от боли. - "Если ты, иудейская тварь, будешь мне врать, я сотру тебя в порошок вместе с твоей паршивой деревушкой. Понял?", - и он еще раз напоследок дернул бороду, высвобождая из нее свои пальцы.

Рав Биньямин не все понял из сказанного, так как плохо владел латынью и был чуть глуховат. Но общую идею он уловил и поправляя бороду сказал: - "Я прошу извинения уважаемого господина, если сделал или сказал что-либо обидное. Но то, что я сказал - чистейшая правда."

На самом деле это было не так. Незадолго до рассвета его разбудил стук в дверь. Он встал, оделся, открыл дверь и увидел молодого иудея, с мечом на поясе, видимо из людей Бар-Кохбы. Тот дал ему свиток пергамента и сказал: "Завтра здесь будут римляне. Тут указания Ицхака Миткоа, как действовать. Смотри же - не уклоняйся от них ни вправо, ни влево.", - и повернулся, намереваясь идти прочь. - "Постой, иудей!", - закричал раввин, но воин продолжал удаляться широкими шагами.