Месть розы - Николь Галланд

Виллем нахмурился, пересадил сокола на другую руку и расправил затекшее плечо.

— Это грубость и обман, Линор.

— Судя по тому, что мне приходилось слышать об Эрике, я ее не осуждаю, — сказал Жуглет. — Это ваш неугомонный кузен, да? Твой юный оруженосец?

Виллем удивился.

— Вы что, за все три года так ни разу и не встретились? Да, это наш имеющий дурную репутацию кузен. И мой оруженосец. — Он усмехнулся. — И вдобавок твой соперник в борьбе за руку этой дамы.

Линор с улыбкой обернулась к Жуглету и заверила его:

— Нет, это не так.

— Если он твой оруженосец, Виллем, то должен делать то, что ты скажешь. Почему бы просто не отослать его прочь? — предложил Жуглет.

Задаваясь вопросом, как объяснить близкому другу многое, не вдаваясь в подробности, Виллем просто сказал:

— Он проходил обучение как мой оруженосец, а теперь неожиданно стал моим сюзереном…

— Твоим сюзереном? — повторил Жуглет. — Твой сюзерен — Альфонс, граф Бургундский. Ты не подчиняешься никакому мелкому…

Линор поджала губы; Виллем вспыхнул и продолжал, будто не слыша слов Жуглета:

— Эрик моложе меня, даже моложе Линор, ему только-только исполнилось семнадцать. Однако он просто сверхъестественно чувствует коней и действительно превосходный оруженосец. Семья была довольна, поскольку для второго сына рыцарство — хорошее занятие…

— …но потом на протяжении недели его отца и старшего брата призвал к себе Создатель, и внезапно он стал хозяином весьма внушительного поместья, — закончила за брата Линор.

— Но он же не твой хозяин? — спросил Виллема явно сбитый с толку Жуглет. — Ты же свободный человек, разве нет? Если не считать присяги королю и графу, конечно.

Брат и сестра обменялись взглядами, смысл которых ускользнул от него. Маленький сокол, чувствуя беспокойство владельца, коротко вскрикнул. Виллем принялся успокаивать его, радуясь поводу уклониться от ответа.

Жуглет с беспомощным видом обвел рукой большую усадьбу вокруг.

— Чье это?

— Милостыня, поданная дядей Раймондом… а теперь его сыном, Эриком, — без намека на жалость к себе ответила Линор.

Стремясь возвратиться к недавнему легкомысленному тону, она негромко рассмеялась и потерла бледные ладони.

— Приманка с целью завлечь богатых мужей в дьявольскую сеть нашей бедности.

Виллем с нежностью взглянул на нее, но покачал головой с явным неодобрением.

— Все не так ужасно, Линор… — Он посмотрел на Жуглета. — Наш отец погиб за месяц до ее рождения и не успел обеспечить свою дочь, как положено.

— А мужчины хотят жениться на наследнице с приданым, — понял наконец Жуглет.

Виллем кивнул.

— Хотя мы получаем предложения и от тех, кто никогда не посмотрел бы в сторону такой бедной девушки, если бы не ее красота.

В улыбке Линор смешались робость и гордость — так могла улыбаться только одна из самых прекрасных женщин Бургундии.

— Я никогда не принимаю их во время твоих визитов, Жуглет, поскольку твое общество устраивает меня гораздо больше. Но они присылают замечательные подарки. У меня больше драгоценностей и нарядов, чем…

— Да, но большинство из них готовы взять тебя всего лишь в качестве любовницы, — перебил сестру Виллем. — И мы понятия не имеем, что делать с беднягой Эриком. Наш кузен хороший парень, в самом деле хороший, но это богатство свалилось на него совершенно неожиданно, и он еще не приноровился к своему новому положению. Иногда он ведет себя как самый настоящий фигляр, в особенности по отношению к Линор…

В этот момент ворота распахнулись, и все нехотя повернулись навстречу гостю.

Эрик состоял в достаточно близком родстве с братом и сестрой, чтобы в чем-то походить на них внешне: у него были красивые волосы, как у Линор, и сложение воина, как у Виллема. Но на этом сходство заканчивалось.

Его лицо отражало ярко выраженную юношескую неуравновешенность, во всем поведении ощущалось дерзкое безрассудство. Одет он был, как на торжество: яркая шелковая туника, на ногах высокие остроносые сапоги, — хотя сейчас был самый обычный вторник, и все они находились в обыденном, а не праздничном окружении. Позади Эрика трое усталых, спотыкающихся крепостных, обильно потея в теплом влажном воздухе, тащили снабженную колесами грязную платформу со стоящей на ней огромной запыленной бочкой.

— Добрый день! — воскликнул Эрик, направляя в их сторону своего жеребца, породистого коня, тоже весьма экстравагантно обряженного.

Произношение Эрика безошибочно выдавало в нем уроженца Бургундии. Ловким, плавным движением спрыгнув с седла, что, по его мнению, должно было произвести неизгладимое впечатление на даму, он расшаркался и склонился в поклоне перед сидящим на Атланте Виллемом.

— Мой повелитель.

Выпрямившись, он повернулся к Линор и преклонил колени на плотно утоптанную землю. По его сигналу конь сделал то же самое.

— Моя прекрасная госпожа, — произнес он, обращаясь к ней или, скорее, к ее бюсту.

Почти физически ощущая прикосновение его страстного взгляда, Линор, как бы защищаясь, прижала руки к груди.

— Пожалуйста, встань, — спокойно сказал Виллем. — Тебе не к лицу унижаться.

— Но я твой оруженосец.

Не поднимаясь с колен, Эрик извернулся, чтобы видеть Виллема.

— А теперь ты еще и мой сюзерен.

Судя по раздраженному тону Виллема, он устал повторять это так часто.

Жуглет почувствовал, что Эрику приятно слышать из уст Виллема эти слова, и решил, что молодой человек совершенно ему не нравится.

— И мы уже обсуждали, что дальше так продолжаться не может. Ты должен закончить обучение у кого-нибудь другого.

— Но послушай, кузен, — умоляюще произнес Эрик, и эффект его грандиозного появления заметно померк.

Он покорно поднялся с колен. Его конь сделал то же самое, и Эрик одобрительно похлопал его по крупу.

— Ты лучший рыцарь в графстве, и я хочу быть твоим оруженосцем. Лучше, чем ты, меня никто не обучит, а твой дом — одно из самых приятных мест, где можно проводить время.

Юноша улыбнулся, по-видимому сочтя, что проблема улажена.

— Кстати, я привез небольшой подарок для хозяйки дома. Так, пустячок.

Он махнул в сторону истекающих потом слуг, давая понять, что пора подкатить их ношу поближе.

— Ты очень добр. Уверена, хозяйка будет в восторге, — любезно ответила Линор и посмотрела в сторону дома, в дверном проеме которого по-прежнему стояла ее мать. — Посмотри, мама! Эрик в знак своего уважения привез тебе большую бочку чего-то, сильно привлекающего мух.