Разговорный жанр - Виктор Пронин

– Пожалуй, в этом что-то есть…

Подобные слова нельзя произнести вот так легко и беззаботно, если к ним не привыкаешь. – Ксенофонтов встал, прошелся по комнате, остановился перед Зайцевым. – Но где у нас пользуются подобными церемонными, вычурными, опереточными оборотами? На сцене. Только там они уцелели, выжили, сохранились, но, к великому моему сожалению, стали пародийными. Таким образом, я заподозрил, что убийцы – это люди, для которых слово если не профессия, то что-то вроде этого. У них неплохо подвешен язык, они наверняка брали уроки дикции. Разве ты не понял, что их разговор ненастоящий? Они играли, Зайцев, они играли. Бедная девочка даже не почувствовала фальши, не поняла, что имеет дело с представителями разговорного жанра.

– Но магнитофон включила.

– Скорее по привычке. Она их не ждала. Видно, было какое-то мимолетное знакомство до концерта, после концерта… Но ребята оказались цепкими.

– Почему ты решил, что они нездешние, что они гастролеры?

– Из их разговора. Вначале я сообразил лишь, что в нашем городе так не говорят, и только потом до меня дошло, что так вообще не говорят. И тогда я засел за газеты. Какие гастроли, каких групп, в каких городах и с каким жанровым разнообразием проходили в последнее время. Причем меня интересовали только те группы, которые побывали в нашем городе.

– И ни разу не ушел в сторону, ни разу не потерял след?

Терял, – сокрушенно признался Ксенофонтов. – Меня сбила с толку простая вещь… они совершили убийство, когда выступали уже в соседнем городе. А я по невежеству искал убийц среди тех трупп, которые были в городе именно в день убийства. Но все-таки вышел на верную тропу – побывал на нескольких концертах, кое-что записал, прослушал, сопоставил… Я только после этого предложил тебе поразвлечься. По-моему, неплохой был концерт, как ты думаешь?

– Да, действительно… – Видно было, что Зайцеву трудно подобрать нужные слова. – Прости, сэр… Если позволишь, отныне буду обращаться к тебе только так?

– И на «вы»! Иначе «сэр» становится кличкой. А впрочем… Это будет слишком ко многому меня обязывать. Я ведь тоже не смогу произнести подобающим тоном: «Настенька, милая…» Я тоже груб и неотесан, – печально закончил Ксенофонтов.