Проклятье амазонки - Джена Шоуолтер

— Боги лишили меня этой способности, когда послали сюда. Я больше не могу проникать в чужие сны. Или насылать кошмары. Они также позаботились, чтобы я не мог перенестись отсюда силой мысли.

«Да будут прокляты эти боги!»

— Должен быть какой-то способ освободить тебя. Если бы я могла выбраться из лагеря и отправиться к твоему царю. В Атлантиде ходят слухи, что он теперь женат на моей сестре, Делайле. Они помогли бы тебе, я знаю. И, может быть, они, как и ты, смогут видеть и слышать меня. Но я привязана к этому лагерю, как будто прикована цепью. Я не могу выйти за его границы.

Впрочем, может теперь, когда часть её проклятия пала, ей удалось бы это сделать? Ноле ужасно хотелось проверить свое предположение, но она не могла заставить себя уйти.

Зейн отодвинулся от неё ещё дальше, зазвенев сковывавшими его цепями. Этот резкий звук невыносимо подчёркивал всю обречённость их положения.

— С чего ты решила мне помогать?

— Потому что я… — Нола уткнулась взглядом вниз, на руки, теребившие и сжимавшие кожаную юбку. Как же ей хотелось прикоснуться этими руками к Зейну, познать каждый изгиб его тела. Что могло бы заставить его задохнуться от удовольствия? Что могло бы вырвать у него стон наслаждения? — Я перед тобой в долгу. Я причинила тебе боль, и прошу за это прощения. Мне так жаль, что даже не могу это выразить словами. Я хочу…

— Хватит, — прорычал он, обрывая девушку. — Не нужно извиняться. Не нужно. Я всегда хотел тебя… твоё тело.

— Да, — согласилась она и содрогнулась от охватившего её желания. Да. Она тоже хотела его. — Но ты не можешь прикоснуться ко мне. Как…

— Мы что-нибудь придумаем. Взбирайся на меня.

Она повиновалась и села верхом на его грудь. Он закрыл глаза и выгнулся вверх. Нола представила, как его твердая плоть трется о неё, и застонала.

— Зейн, я…

И в это мгновение полог шатра откинулся, и Амелия ворвалась внутрь.

— Итак, вампир. Я решила… — глаза амазонки расширились от изумления, и она остановилась, как вкопанная. — Нола? Что ты здесь делаешь?

Нола подскочила, словно ошпаренная, и прикусила язык, чтобы не закричать от разочарования, что их так внезапно прервали. По крайней мере, теперь она знала ответ на один из вопросов. Другие тоже могли её видеть.

— Привет, Амелия, — выдавила она, задыхаясь, и подумала, заметила ли вторая амазонка, как она запыхалась.

— Мы думали, ты умерла.

— Вы ошибались.

Амелия скользнула своим мрачным взглядом по Зейну, и снова посмотрела на Нолу.

— Как бы там ни было, ты сейчас же отвалишь от моего раба.

— Нола, — произнес Зейн, и в его тоне явственно слышалось предупреждение.

О чём он хотел её предупредить? Нола, однако, не обернулась к вампиру, распрямила плечи и придала лицу суровое выражение.

— Как он может считаться твоим рабом, если ты ещё не сразилась со всеми, кто пожелает заявить на него права? Амелия, я бросаю тебе вызов и я заберу себе этого вампира.

Глава 4

— Торопись! Она может вернуться в любую минуту, и она приведёт за собой остальных. Возможно, всю вашу треклятую армию!

Зейн наблюдал, как Нола уже несколько раз пыталась выдернуть основательно вбитые в землю железные колья, надёжно удерживавшие его цепи, и раз за разом терпела неудачу. Как и прежде её пальцы попросту проходили сквозь металл.

Зейн всё ещё не до конца пришёл в себя от потрясения. Нола по-настоящему была здесь. Нола хотела ему помочь. После заявления, сделанного амазонкой, его тюремщица в бешенстве вылетела из шатра, намереваясь говорить с их королевой. Нола потребовала его для себя.

Значит, когда она чуть ранее просила у него прощения, это не из-за испытываемых угрызений совести был так низок её голос. Она была взволнована, потому что хотела его. И потом она без пререканий взобралась на него и стонала, когда он выгибался ей навстречу. Вампир не чувствовал тела девушки, но того, что он представлял, было уже более чем достаточно для него.

— И как ты собираешься с ней сражаться? — вопрошал он. — Ты не можешь причинить ей вред, как и она тебе.

— Я и не собиралась с ней драться. Мне просто нужно было выиграть время. Ну что ты лежишь и ничего не делаешь? — возмутилась амазонка, уставившись на него из-под разметавшихся вокруг прелестного лица волос и уперев руки в боки. Это была та самая воительница, которую он знал. — Вырывайся же из этих проклятых кандалов.

— Ты пойдёшь со мной? Если я освобожусь?

— Если смогу, да, — ответила она без колебаний. — Я хочу этого больше всего на свете, — добавила уже шепотом, и в её изумительных глазах на мгновенье мелькнула надежда.

Нола действительно больше не испытывала к нему ненависти.

Что заставило её так перемениться в своём отношении к нему? Однако сейчас было не время выяснять это. Всё, чего он так страстно желал на протяжении всех этих адских месяцев, проведённых в заключении — Нола, свобода, шанс быть вместе с возлюбленной — было предложено ему на блюдечке. Зейн больше не чувствовал себя проклятым. Ему казалось, что на него снизошло небесное благословение, какого никогда ещё ему не приходилось получать.

Зейн не мог чувствовать прикосновения к Ноле. Что ж, не важно. Просто быть рядом с ней уже было счастьем.

Вампир внезапно воспылал такой решимостью, какой ещё никогда не испытывал. Даже когда трахал королеву демонов в надежде спасти Кассандру. Этих отношений он хотел. И он их получит. Как только…сможет… вырваться… на свободу. Зейн изо всех сил напрягал все мускулы и, казалось, целую вечность тянул цепи, не щадя ни запястий, ни лодыжек. Он тянул с такой силой, что, в конечном счете, кости не выдержали.

Он вывернул обе лодыжки и оба запястья. Зейн едва не потерял сознание от боли, когда сел, но, всё же, собравшись с силами, поднялся на трясущиеся ноги. Плевать на всё. Главное, он теперь свободен.

— Я слышу их, — выдохнула Нола. — Пошли!

Она попыталась обхватить вампира, но рука скользнула туманным призраком сквозь его тело, приводя её в бешенство.

— Проклятье! — выругалась амазонка.

Он ничего не почувствовал, но при мысли, что она пыталась ему помочь, мурашки пробежали по телу мужчины, словно от озноба. И так было с первого мгновения, когда он её увидел. От всех остальных женщин Зейн бежал. Ко всем остальным питал отвращение. И лишь её одной прикосновения приносили ему удовольствие, только их ему было всё мало. Почему?

— Сюда, — Нола бросилась к дальнему углу палатки и указала на матерчатую стену. — Подними её.

Вампир тяжёло заковылял туда, спотыкаясь на каждом шагу, и сделал, как она велела. Искалеченное тело непрестанно горело в агонии боли, чёрная пелена застилала взор, и желудок вот-вот грозил опорожниться рвотой. Обычно вампиры быстро исцелялись, но он слишком долго не пил крови, а та пара глотков, которая досталась ему сегодня, уже давно израсходовалась.