Мемуары гидростроителя. Воспоминания о детстве, юности, учебе, работе в тресте «Гидромеханизация» Минэнерго (1928—2017 гг.) - Николай Кожевников

Десятый выпускной класс и экзамены на аттестат зрелости я закончил с хорошими оценками, можно было поступать в ВУЗ для продолжения образования и получения специальности для работы.

Годы войны

В конце 1-й Империалистической войны произошли социалистические революции в нескольких станах Европы и были предпосылки установления социализма в нескольких станах, но эти надежды не оправдались. Советский Союз с момента его образования остался в окружении агрессивных капиталистических стран, правительства которых ставили задачу ликвидировать социализм в СССР. Поэтому наше Правительство было вынуждено создавать военную промышленность и сильную Армию для обороны в предстоящей войне, даже в ущерб социальным статьям бюджета страны.

Мои школьные годы совпали с четырьмя войнами: с Финляндией (1939 – 1940 гг.), с Японией на оз. Хасан и в Монголии у реки Халхин-Гол (1938—1939 гг., Великой Отечественной Войной (1941—1945 гг.) и войной с Японией (1945 г.).

В 1939 г. я учился еще в 3-м классе и мне было только 11 лет. В нашей квартире папа установил черную картонную тарелку – репродуктор «Рекорд», с проводной связью от районного радиоузла на соседней улице. Вечером 30 ноября я услышал сообщение Правительства, что Финляндия не выполнила предложенный СССР обмен территориями с тем, чтобы отодвинуть границу от Ленинграда, который может подвергнуться нападению в случае войны, а финны спровоцировали нападение на нашу границу. Чтобы защитить Ленинград мы должны были вступить в войну с Финляндией. Военные действия по плану нашего Генштаба должны были закончиться нашей победой через 3 недели.

Военные сводки по радио не передавались, поэтому об этой войне страна почти ничего не знала.

Финскую армию называли белофиннами.

Граница Финляндии была хорошо укреплена так называемой линией Маннеергейма, состоявшую из бетонных укреплений с орудиями и пулеметами. В 1940 г. была издана книга, об этой войне, которую я прочитал. В советском издании в ней прославлялись наши героические бойцы и победы. Я, конечно, верил этому, хотя были сомнения в том, что война с маленькой Финляндией затянулась на полгода.

А уже позднее я узнал правду об этой позорной для нашей армии победе, в которой погибло более 150 тыс. наших бойцов и около 50 тыс. финнов (интернет). Сколько было раненых и обмороженных – не сказано и сегодня.

И. В. Сталин понял, что мы не так сильны, как думали и провел большую чистку в Армии, начиная с маршалов и генералов.

К войне страна конечно готовилась. На первом этаже моего дома в Данкове (ул. Урицкого, д. 14) располагалась организация ОСОАВИАХИМ (Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству). В магазинах продавались противогазы. Помню, как в Данков для показа завезли фанерный планер, который взлетал с поля с помощью резиновых веревок, растягиваемых вручную. Дети были в восторге. В старших классах ввели почетный значок по физической подготовке – ГТО (готов к труду и обороне). Этот значок считался почетным.

Мой сосед и старший товарищ по квартире Николай Шевляков после окончания 10-го класса поступил в Рязанское артиллерийское училище. По улицам города бодро с песнями и деревянными макетами винтовок на плече шагали допризывники. Когда мне исполнилось 15 лет, я и мои товарищи по школе в 1943 г. прошли медкомиссию на пригодность службы в Армии. Летом нас отправили в лагерь военной подготовки солдата на полтора месяца. Обучали военному регламенту: строю, рыли окопы, изучали оружие, стреляли из винтовок и револьверов. Служба в Армии для призывников в мирное время составляла 3 года. Командиры Армии были хорошо обеспечены материально, и их служба считалась почетной.

На экономике страны создание Армии конечно отразилось. В данковских магазинах промтоваров почти не было. Патефон и велосипед были предметами роскоши, но и их у нас в магазинах не было. С продуктами было полегче, в основном за счет частного рынка.

О заключенном с Германией пакта о ненападении, конечно, никто не знал. Но я видел на нашей железной дороге как на запад интенсивно идут товарные поезда с продовольствием под военной охраной.

О военных действиях на озере Хасан информация в прессе и по радио доводилась. А о действиях в Монголии ничего не передавали.

Летом 1941 г. я гостил вместе с мамой в Мичуринске у моих тетушек. 21 июня я был у тёти Маруси и слушал радио. Помню, в 12 часов Председатель Правительства Вячеслав Михайлович Молотов выступил по радио с сообщением, что на нас без предупреждения напала фашистская Германия, с утра бомбили Киев, Минск, Одессу, Севастополь и другие города, а наземные механизированные части гитлеровцев пересекли западную границу на всем протяжении и вторгнулись на нашу территорию. Закончил он словами: «Враг будет разбит, победа будет за нами!».

Я пришел к тете Клаве и сказал, что началась война. Мама, услышав моё сообщение, сказала, что завтра мы немедленно едим домой в Данков и стала собирать вещи. Утром мы отправились на вокзал Мичуринска, взяли билеты на поезд и уехали. А с 24 июня, приехав на станцию Данков, мы увидели военные эшелоны Красной Армии, идущие на запад. На теплушках были плакаты – «Враг будет разбит, победа будет за нами!». Я видел это собственными глазами.

Такое оперативное выдвижение наших войск говорит о том, что нападение Германии не было для нашего Правительства неожиданностью, а нам впоследствии объясняли, что нападение было неожиданным и поэтому мы не были готовы к отражению. Этим и объясняли, почему части Вермахта оказались через 5 месяцев войны у стен Москвы.

События, связанные с ВОВ в Данкове летом и осенью 1941 г. развивались столь стремительно, что я не могу за давностью лет изложить их точно хронологически, тем более они развивались одновременно. Конечно, в первую очередь была объявлена мобилизация в Армию запасных годов.

А в октябре 1941 г. был призван в ряды народного ополчения мой папа, которому было 47 лет. Медкомисси ополченцы не проходили, в ополчение забирали всех мужчин в возрасте до 50 – ти лет. Из города собрали примерно около сотни мужчин, построили их в гражданской осенней одежде, назначили старшим Степанова, отвели строем на ж/д станцию, разместили в вагоны «теплушки», подали паровоз и увезли в неизвестном направлении. Через месяц мама получила письмо – «треугольник», чтобы мы не беспокоились. Была введена цензура, письма вскрывались, место нахождения части и другие подробности вымарывались.

В феврале 1942 папа едва переступил порог дома в Данкове. Все его тело была покрыто фурункулами, и он еле двигался. Он рассказал, что их батальон строил оборонительные сооружения под Тихвином. Питание там было крайне скудным, одежда – призывная осенняя, гражданская, а наступила уже зима. Папа слег в постель и болел до лета. Выжил благодаря помощи московских врачей Ерышкановой и Кати (фамилию не помню), которые жили в нашей квартире, а служили в нашем госпитале, организованном в июле в районной больнице.

Моя мама работала в госпитале санитаркой, часто оставалась и на ночь. В 1942 г. госпиталь реорганизовали в санитарный поезд, маме предложили в нем работать, но она не могла оставить меня и больного папу. Этот санитарный поезд, с красными крестами на вагонах, немцы разбомбили в дороге, и наши врачи погибли. При отъезде врач Ерышканова подарила мне несколько томов А. С. Пушкина, взятые ей из своего дома в Москве при мобилизации. Её подарок я сохранил. Так что А. С. Пушкин воевал вместе с нами.

В июле 1941 г. по левому берегу Дона быстро возвели ДОТЫ и КЗОТЫ, а в октябре аналогичные по правому берегу, вероятно, боялись обхода противника. В том же месяце близ жд станции сбили из стоявшего бронепоезда немецкий самолет Ю-88. Я с ребятами застал на земле сбитый самолет и 3-х мертвых растерзанных летчиков. Картина была неприятная.

В октябре в Данков прибыли военные мобилизованные сибярики. В гражданской одежде и с винтовками, но их на всех не хватало. Через несколько дней они выехали защищать Москву.

В городе в конце октября стали разбирать каменные заборы и возводить на улицах баррикады. Была объявлена эвакуация жителей. Мама сшила мне маленький нагрудный мешочек, положила в него единственную ценность – папины карманные часы. Они у меня сохранены и сегодня, и еще ходят при заводе ключиком.

В это же время пришла повестка о гибели моего старшего друга по квартире Николая Шевлякова. А в январе 1942 г. он приехал в Данков на пару дней. Сказал, что его отправляют в Москву для переброски к партизанам в Белоруссию. Вскоре пришла вторая повестка о нем как «без вести пропавшим». В современной книге Памяти он так и значится.

В эвакуацию мама со мной не поехала, хотя немцы подошли к Данкову, были слышны залпы орудий.

Немцы активно наступали на Москву и с западного направления подошли к его дачным окраинам. Очень одобрил нас парад наших войск 7 ноября 1941 г. и выступление И. В. Сталина по радио.