Монстры на орбите - Джек Вэнс

Главный управляющий Веббард еще дымился от ярости, но ухитрялся прятать ее под маской величия. Пренебрегая магнитными ботинками, он оттолкнулся и поплыл ко входу в станцию, сказав Джин:

— Заберите ваш багаж.

Джин потянулась к своему скромному маленькому чемоданчику, дернула его и обнаружила, что сама беспомощно барахтается посреди грузового отсека. Веббард нетерпеливо ухватил ее магнитными захватами за ботинки и подтолкнул вместе с чемоданами по направлению к входу.

Воздух здесь был иной, пряный. Баржа пахла озоном, смазкой, мешковиной, но станция… Даже не пытаясь распознать запах, Джин подумала о вафлях с маслом и сиропом, присыпанных тальком.

Веббард плыл впереди. Впечатляющее зрелище. Вес не держал его больше в оковах, как на Земле. Он раздулся во все стороны, словно баллон. Лицо было похоже на арбуз и казалось, что рот, нос, уши были выгравированы на нем, запали внутрь, а не выступали наружу, как у нормальных людей. Он сфокусировал свой взгляд на точке чуть выше ее темной головки.

— Нам надо бы найти взаимопонимание, юная леди.

— Конечно, мистер Веббард.

— Я принял вас на работу в знак уважения к моему другу мистеру Фосерингею. Я совершил этот поступок, но больше ни за что не отвечаю. Я не ваш спонсор. Мистер Фосерингей дал вам очень хорошие рекомендации. Так что смотрите, чтобы вы соответствовали им. Ваша непосредственная начальница — миссис Блейскелл, ей вы должны подчиняться безоговорочно. У нас здесь, в Эберкромби, очень жесткие правила поведения для служащих, зато хорошее обращение и достойная плата, но вы должны это заслужить. Ваша работа должна за себя говорить сама, вы не должны ожидать какого-то особенного отношения, — он кашлянул. В самом деле, осмелюсь сказать, вам повезло, что вас сюда взяли. Обычно мы нанимаем людей своего собственного вида. Это делается для создания гармонии.

Джин слушала, притворно скромно склонив голову. Веббард продолжил, детализируя предостережения, предписания, указания.

Девушка послушно кивала. Не было смысла задевать старого помпезного Веббарда. Ведь он считал, что перед ним приличная юная леди, худенькая, очень молодая, со своеобразным сиянием глаз, но полностью подавленная его величием… Хорошее чувство цвета. Приятные черты. Если бы она ухитрилась нарастить на своих костях еще пару сотен фунтов плоти, она могла бы привлечь его простую натуру.

— Теперь направляйтесь за мной, — сказал Веббард.

Он поплыл головой вперед по коридору, и даже в этом положении какая-то внутренняя сила заставляла его излучать впечатление непреклонного величия.

Джин передвигалась более скромно, с помощью магнитных захватов, толкая перед собой чемодан с такой легкостью, словно это была папка с бумагами.

Они достигли центрального ствола, и Веббард, оглянувшись назад из-за своих разбухших плеч, запустил себя вверх по шахте.

Застекленные окна в стенках ствола позволяли видеть различные залы, трапезные, салоны. Джин задержалась у комнаты, декорированной драпировками из красного плюша, в которой стояли мраморные статуи. Она глядела сначала удивленно, потом изумленно.

Веббард нетерпеливо напомнил ей:

— Вперед мисс, нам надо дальше.

Джин оттолкнулась от окна.

— Я увидела постояльцев, они выглядят как… — она вдруг разразилась непроизвольным смехом.

Веббард нахмурился и поджал губы. Джин подумала, что он вот-вот потребует объяснить причину ее веселья, но очевидно он счел это ниже своего достоинства. Он сказал ей:

— Ну, пойдемте же дальше. Я могу вам уделить очень немного времени.

Джин бросила прощальный взгляд на комнату и рассмеялась во весь голос.

Толстые женщины, словно рыбы-шары в аквариуме. Толстые женщины, круглые и нежные, как спелые желтые персики. Толстые женщины, чудесным образом непринужденные и проворные в отсутствии гравитации. Было время полуденного музыкального представления. Зал был до отказа набит шарами розовой плоти, задрапированными в блузы и панталоны — белые, бледно-голубые, желтые.

Теперешняя мода Эберкромби, казалось, склонялась к круглым телам. Сжатые широкими полосами, словно портупеями, груди выдавливались вверх и вниз, а также в сторону, под мышки. Волосы расчесывались от середины головы на бока и удерживались сзади маленьким узлом. Плоть, пузыри нежной плоти, гладкие лоснящиеся шары, крохотные, подергивающиеся лица, пляшущие пальцы, грубо накрашенные губы. На Земле каждая из этих женщин обмякла бы грудой потеющего жира. На Станции Эберкромби, «Аллее толстых», так звали ее между собой, они двигались с легкостью пушинок одуванчика, а лица и тела их были гладкими, словно масляные шары.

— Идем, идем, идем, — рявкал Веббард, — на Эберкромби без дела не болтаются.

У Джин вдруг появилось желание поддать по пухлым ляжкам Веббарда, очень соблазнительной цели, но она сдержалась. Веббард ждал ее в дальнем конце коридора.

— Мистер Веббард, — спросила она задумчиво, — сколько весит Эрл Эберкромби?

Веббард откинул голову назад и свирепо пробормотал себе под нос:

— Мисс, такие интимные подробности здесь, на Эберкромби, нельзя считать темой для пристойной беседы.

Джин ответила:

— Я просто подумала, не такой ли он… ну, внушительный, как вы?

Веббард хмыкнул:

— Я не могу ответить вам. Мистер Эберкромби — человек с огромными знаниями. Его… комплекция не тот предмет, который вам следует обсуждать. Это не принято. Это не делается.

— Благодарю вас, мистер Веббард, — ответила Джин смиренно.

Веббард продолжал:

— Вы поняли. Вы все же хорошая девушка. Теперь давайте в трубу, и представлю вас миссис Блейскелл.

Миссис Блейскелл была короткой и одинаковой во все стороны, как апельсин. Серо-стальные волосы по здешней моде были затянуты сзади в розетку. На ней был тугой черный комбинезон, форма служащих Эберкромби, о чем Джин еще предстояло узнать.

Джин подозревала, что произвела плохое впечатление на миссис Блейскелл. Она почувствовала, что придирчивые серые глаза исследовали ее с ног до головы, и постаралась сохранить скромный потупленный взгляд.

Веббард объяснил, что Джин хорошо знакома с обязанностями горничной и предложил, чтобы миссис Блейскелл использовала ее в Плезансе и спальных комнатах.

Миссис Блейскелл кивнула.

— Хорошая идея. Молодой хозяин несколько эксцентричен, это все знают, но в последнее время надоедает девушкам и мешает им выполнять свои обязанности. Будет мудрым иметь там такую, которая совершенно не соответствует его представлениям.

Веббард сделал ей знак, и они отплыли на некоторое расстояние, беседуя друг с другом осмотрительно тихим шепотом.

Уголки широкого рта Джин задрожали. Старые дурни!

Прошло пять минут. Джин заерзала. Почему они ничего не делают? Не берут ее куда-нибудь? Девушка подавила нетерпение. Жизнь! Она подумала: «Буду ли я чувствовать такую же радость от жизни в двадцать лет? В тридцать? В сорок?» Она оттянула пальчиками уголки рта. «Конечно, да. Я не позволю себе измениться… Но жизнь надо использовать на полную катушку. Надо отпустить на волю каждое мерцание страсти, каждый толчок вдохновения». Джин ухмыльнулась. Итак, она плавала здесь, вдыхая перезрелый воздух Станции Эберкромби. Кстати, это приключение. И за него хорошо платят — два миллиона долларов всего лишь за то, чтобы соблазнить восемнадцатилетнего мальчика. Обольстить его, выйти замуж — что за дело. Конечно, он Эрл Эберкромби, и если он столь же величественен, как мистер Веббард… Она с отвращением поглядела на огромное тело Веббарда. О, да, два миллиона есть два миллиона. Если дело окажется слишком уж неприятным, цену следует повысить. Возможно, до десяти миллионов. Не слишком большой кусочек от миллиарда.

Веббард изящно развернулся и молча уплыл обратно, в центральный ствол.

— Пойдемте, — сказала миссис Блейскелл. — Я покажу вам вашу комнату. Вы можете отдохнуть, а всем остальным займемся завтра.

4

Джин облачилась в черный комбинезон, а миссис Блейскелл стояла рядом и искренне жалела ее:

— Бог вас простит, но не надо так ущемлять свою талию. Бедный ребенок, вы сейчас рахитичны, вы худы как дистрофичка! Нельзя так подчеркивать свою худобу! Возможно, у вас найдется несколько подушечек, чтобы подложить куда надо. Не столь это уж важно, ведь вы всего лишь уборщица, но штат из прелестных девушек очень украшает домашнее хозяйство, а молодой Эрл, несмотря на всю странность его характера, ценит в женщине красоту… Теперь дальше. Ваша грудь, мы должны с ней что-то сделать: почему вы почти плоская? Глядите, нет никакой возможности пустить вам под руки красивую драпировку, а? — она указала на свои собственные объемные складки жира. — Предположим, мы закатаем подушечку и…

— Нет, — сказала Джин боязливо. Возможно ли, чтобы ее считали здесь столь безобразной? — Я не буду носить подкладки.