Затяжной дождь - Руслан Литвинов

дома. Я много думаю, что если бы я настоял на своём и мы бы остались дома, все бы остались живы и не было тюрьмы в моей жизни. А потом, в машине, мы стали ругаться, она обзывала меня, я вот думаю, что если б не это, может я был бы более собран и успел бы увернуться от вашей машины…

Эндрю. Джеймс, вы не изучали основы юриспруденции? В уголовном законе есть статья, которая гласит: «Обвинительный приговор не может быть построен на предположениях». Вот и вы сейчас предполагаете. Что было бы, если бы я это, что было бы, если бы она другое. Джеймс, вы бы не успели ничего сделать! Это произошло за долю секунды, и дорога была скользкая. Это просто случайность, нелепая трагическая случайность, а не результат череды каких-либо событий.

Джеймс. Вы в этом уверены?

Эндрю. Я в это верю. Так зачем же вы всё-таки пришли, Джеймс? Шантажировать меня? Но вам это ничего не даст.

Джеймс. Я собирался это делать. Не ради денег, а чтобы вы ощутили себя на моём месте.

Эндрю. А сейчас ваше решение поменялось?

Джеймс. Если бросить камень в озеро, по воде пойдут круги. И эти круги заденут всех, кто находится на воде. Эта авария вас тоже задела, задела сильно. Гораздо сильнее, чем вас заденет ваша Дженнифер, если узнает, что вы ей изменяете. Кстати, позвольте вопрос: почему? Она же молодая, красивая. Что вам ещё нужно?

Эндрю. Я всегда был порядочным человеком, Джеймс. Ещё до свадьбы у меня было много девушек, не Казанова, конечно, но вниманием обделён не был. И во время отношений я ни одной из них не изменил. Я и в браке ни разу не сходил налево. Мне просто это не было нужно. А потом, когда я узнал, что жена мне изменяет, во мне что-то надломилось. Я потерял доверие к женщинам. Я понимаю, что это неправильно, нельзя всех грести под одну гребёнку, но ничего не могу с собой поделать. Вот и Дженнифер, она сейчас уверяет меня в любви до гроба, но я знаю, что при первой трудности она сбежит к другому. Наверное, я поэтому и изменяю, чтобы не было так больно, когда она уйдёт.

Джеймс. Вы же понимаете, что это ну никак вас не оправдывает?

Эндрю. Я и не оправдываюсь. Что вы собираетесь делать с этими фотографиями?

Джеймс. Забирайте их.

Эндрю. Что?

Джеймс. Забирайте их. Хотите выкиньте, хотите сами покажите их Дженнифер, мне всё равно. Копии есть только у меня на телефоне, больше нет, я их удалю. Со всем остальным это был блеф. Никаких флэшек в банковских ячейках.

Эндрю прячет конверт себе в карман.

Эндрю. Спасибо.

Джеймс. Я это делаю не из благородства или какой-то симпатии к вашей персоне. Я по-прежнему считаю вас убийцей своей дочери. Точнее, виновником её гибели.

Эндрю. Читали Библию, Джеймс?

Джеймс. Читал. Предлагаете совместно помолиться?

Эндрю. Пока нет. Знаете же историю о всемирном потопе, ноев ковчег и всё такое? Знаете, конечно, это все знают… Мне постоянно снится сон, что я на той дороге, в тот день. Никого больше нет, ни машин, ни людей, и не только на этой дороге, а вообще в целом мире. Я один. Небеса чёрные-чёрные и оттуда льют потоки воды. Я пытаюсь выбраться из машины, но не могу. А вода всё прибывает и прибывает, а машина уже не стоит на асфальте, а плывёт, потому что это уже не дорога, а целое море. Дождь не прекращается, а льёт всё сильнее. Машину, из которой я не могу выбраться, куда-то несёт, я словно Иона в брюхе Левиафана. Или Ной в своём ковчеге. Только у Ноя было каждой твари по паре, а у меня нет никого. Я один. Дождь всё идёт и идёт, и вот уже ничего вокруг нет, только вода без края и конца, а сверху льёт та же самая вода, и дождь даже не думает прекращаться. Никого и ничего нет в целом мире, только дождь и я, плывущий в этом автомобильчике… И вот, что я думаю, Джеймс: в Библии потоп – это символ очищения, а что он означает в моём сне? Что я тоже могу очиститься или что я тону и мне уже не спастись? Как считаете?

Джеймс. Я раньше верил в отпущение грехов. А теперь не верю. Но я и ошибаться могу. Никогда не был силён в теологии.

Эндрю. Меня не интересует теология. Мне интересно ваше мнение.

Джеймс. Я уже вам сказал своё мнение. Отпущение грехов – это выдумка святош, которым надо было как-то оправдать свои грехи. Вроде того, что ты можешь хоть всю жизнь убивать и грабить, но стоит тебе помолиться и покаяться, апостол Пётр даст тебе твой личный ключ от рая… Я думаю, что единственный способ избавиться от своих грехов – наказать себя. Как Раскольников у Достоевского. Причём он сам себя наказал, он сам, а не кто-то другой.

Эндрю. Ну а как мне себя наказать, Джеймс? Я не перестаю винить себя в той аварии.

Джеймс. Это и есть ваше наказание, что вы не перестаёте себя винить. Перестаньте.

Эндрю. Странно слышать такое от вас.

Джеймс. Почему?

Эндрю. Мне кажется, вы должны быть рады. Чем больше я поедаю себя изнутри, тем лучше.

Джеймс. Для кого лучше? Мою семью всё равно уже не вернуть. И я пришёл сюда не для этого.

Эндрю. А для чего вы пришли?

Джеймс. Всё это время я хотел вас увидеть. Я хотел взглянуть в глаза человеку, из-за которого всё это произошло. Много мыслей у меня в голове пронеслось. Я и убить вас хотел, и шантажировать, и даже мелькала мысль, чтобы что-нибудь сделать с вашей Дженнифер. Но теперь всё изменилось. Я ничего этого не хочу. Не знаю, почему. Просто не хочу и всё.

Эндрю. А чего вы хотите?

Джеймс. Тоже не знаю… Ладно, наш разговор как-то подзатянулся, пора и честь знать. Тем более, с минуты на минуту нагрянет ваша Дженнифер, а я не хочу мешать.

Эндрю. А что вы скажете ей по поводу заказа?

Джеймс. Какого заказа?

Эндрю. Ну как же, слежки за мной.

Джеймс. А, вы про это. Да не было никакого заказа, вы что. Сыщика, чтобы следить за вами, нанял я сам, по собственной инициативе. Дженнифер меня знать не знает. Если она и подозревает что-то о ваших изменах, то я тут точно не при делах. На этом