Сестра - Маргарита Снапир

– Что, и портфель понесешь? – спросила Лара, уже стаскивая с плеча лямку рюкзака.

Этого Женька не ожидал, он неловко подхватил рюкзак, чуть не уронив его на землю, и они продолжили путь вместе.

Говорить с Ларой оказалось очень легко. Из болтовни об уроках и учителях разговор перетек в обсуждение книг, которых, к Лариному удивлению, Женька прочел огромное множество. Он называл незнакомые ей имена авторов и обещал принести в школу что-нибудь почитать.

– Уверен, тебе понравится Мураками, – говорил он.

Приноси, посмотрим.

Они уже подошли к крыльцу Лариного дома, и Женька протянул ей рюкзак.

– Ну, что… Завтра повторим? – спросила она.

Женька не смог сдержать улыбку.

– Хорошо, – сказал он, – ну, пока.

Домой Женька бежал. Невероятная легкость освободила его от собственного веса, и он летел, подхваченный порывом ветра, задевая руками ветви деревьев и возносясь все выше и выше, к бестелесным облакам. «Получилось! Получилось!»

Лара стояла в темных сенях. Сердце бешено скакало, кровь приливала к лицу.

«Ну почему я вечно как пацан?! Никогда по-нормальному не могу… и с рюкзаком этим… «Завтра повторим», это ж надо было такое сказать! Феноменальная дура! Только бы не спугнуть». Но досада на себя вытеснялась чем-то другим, огромным, не помещающимся внутри, хлещущим через край, еще не имеющим определения, но уже охватившим ее целиком.

На следующий день Женька принес в школу «Норвежский лес» Мураками. Он сел рядом с Ларой и положил книгу на стол.

– Как и обещал.

– Спасибо. Я половину учебников не взяла сегодня, чтоб тебя не слишком нагружать после уроков, – она приподняла одной рукой полупустой рюкзак. Оба рассмеялись. Лара смотрела на Женьку. Чуть выше нее ростом, руки худые, а ладони как будто к ним велики, русые волосы падают на лоб, глаза серые с прямыми, как у коровы, ресницами. Ларе до сих пор не верилось, что она могла понравиться этому взрослому молчаливому мальчику. Привыкшая быть «своей» среди ребят, она теперь совсем не знала, как себя вести.

События прочитанных книг происходили в ее собственной жизни, и это казалось ей слишком невероятным и восхитительным, чтобы быть правдой.

Теперь Женька встречал ее на перекрестке Балтийской и Ткаченко каждое утро. Лара ненадолго задерживалась у крыльца, кормила мальчиков. «Мальчиками» были двое подросших котят, Барсик и Мурзик, превратившиеся в здоровенных уличных котов с совершенно уголовного вида мордами, но когда Лара выносила им миску с супом или котлетами, задирали тощие хвосты и ластились к ее ногам совсем как домашние. Потом Лара и Женя вместе шли в школу, а после уроков он провожал ее домой. Они не могли наговориться, насмотреться друг на друга, и времени, проведенного вместе, все казалось мало. Любимые книги были забыты, да и вообще все было забыто.

Борька все это видел, но пока не мог решить, как к этому относиться. Собственные «любовные» похождения казались ему естественными, а отношения не затягивались дольше, чем на месяц. С сестрой было иначе, он видел, как горят ее глаза, как тщательно она выбирает одежду каждое утро. Ему очень не хватало прежних вечерних разговоров с Ларой и прежнего безоговорочного доверия между ними, без секретов и стеснения. Хотелось как-то сократить все увеличивающееся разделяющее их расстояние, уже превратившееся в настоящую пропасть. Наверное, нужно было подружиться с Женькой, хотя все его нутро и противилось этому.

Конец ознакомительного фрагмента.