Тысяча И Одна Ночь. Книга 2 - без автора

Тогда встал другой и сказал: "О господин мой Нур-аддин, мне хотелось бы сегодня быть у брата - он справляет обрезание своего сына".

И каждый стал отпрашиваться, с помощью выдумки, и уходил своей дорогой, пока не ушли все, и Нур-ад-дин Али остался один.

И тогда он позвал свою невольницу и сказал ей: "О Анис аль-Джалис, не видишь ты, что меня постигло?" - и рассказал ей, о чем говорил ему поверенный. А она отвечала: "О господин, уже много ночей назад намеревалась я сказать тебе об этих обстоятельствах, но услышала, что он произнёс такие стихи:

Коль щедро дарит тебя мир здешний - и ты будь щедрНа блага его ко всем, пока не изменит жизнь.Щедроты не сгубят благ, пока благосклонна жизнь,Когда ж отвернётся жизнь, скупым не продлить её.

И когда я услышала, что ты произносишь эти стихи, я промолчала и не обратила к тебе речи".

"О Анис аль-Джалис, - сказал ей Нур-ад-дин Али, - ты знаешь, что я раздарил свои деньги только друзьям, а они оставили меня ни с чем, но я думаю, что они не покинут меня без помощи". - "Клянусь Аллахом, - отвечала Анис аль-Джалис, - тебе не будет от них никакой пользы".

И тогда Нур-ад-дин воскликнул: "Я сейчас же пойду и постучусь к ним в дверь, быть может, мне что-нибудь от них достанется, и я сделаю это основой своих денег я стану на них торговать и оставлю развлечения и забавы".

И в тот же час и минуту он встал и шёл, не останавливаясь, пока не пришёл в тот переулок, где жили его десять друзей (а все они жили в этом переулке). И он подошёл к первым воротам и постучал, и к нему вышла невольница и спросила его: "Кто ты?" - и он отвечал ей: "Скажи твоему господину: "Нур-ад-дин Али стоит у двери и говорит тебе: "Твой раб целует тебе руки и ожидает твоей милости".

И невольница вошла и уведомила своего господина, но тот крикнул ей: "Воротись, скажи ему: "Его нет!" И невольница вернулась к Нур-ад-дину и сказала ему: "О господин, моего господина нет".

И Нур-ад-дин пошёл, говоря про себя: "Если этот, сын прелюбодеяния, и отрёкся от себя, то другой не будет сыном прелюбодеяния". И он подошёл к воротам второго друга и сказал то же, что говорил в первый раз, но тот тоже сказался отсутствующим, и тогда Нур-ад-дин произнёс:

"Удалились те, кто, когда стоял ты у двери их,Одарить тебя и жарким могли и мясом".

А произнеся этот стих, он воскликнул: "Клянусь Аллахом, я непременно испытаю их всех: может быть, среди них будет один, кто заступит место их всех!" И он обошёл этих десятерых, но никто из них не открыл ему двери и не показался ему и не разломил перед ним лепёшки, и тогда Нур-ад-дин произнёс:

"Когда преуспеет муж, подобен он дереву,И люди вокруг него, покуда плоды на нем.По только исчезнет плод, как тотчас уходят все,Оставив страдать его от пыли и зноя дней.

Погибель да будет всем сынам этих злых времён!Среди десяти никто не чист помышлением".

Потом он вернулся к своей невольнице (а его горе увеличилось), и она сказала ему: "О господин, не говорила ли я, что они не принесут тебе никакой пользы!" И Нурад-дин отвечал: "Клянусь Аллахом, никто из них не показал мне своего лица, и ни один из них не признал меня". И тогда она сказала: "О господин, продавай домашнюю утварь и посуду, пока Аллах великий не приуготовит тебе чего-нибудь, и проживай одно за другим".

И Нур-ад-дин продавал, пока не продал всего, что было в доме, и у него ничего не осталось, и тогда он посмотрел на Анис аль-Джалис и спросил её: "Что же будем делать теперь?" - "О господин, - отвечала она, - моё мнение, что тебе следует сейчас же встать и пойти со мною на рынок и продать меня. Ты ведь знаешь, что твой отец купил меня за десять тысяч динаров; быть может, Аллах пошлёт тебе цену близкую к этой, а когда Аллах предопределит нам бить вместе, мы будем вместе".

"О Анис аль-Джалис, - отвечал Нур-ад-дин, - клянусь Аллахом, мне не легко расстаться с тобою на одну минуту". И она сказала ему: "Клянусь Аллахом, о господин мой, и мне тоже, но у необходимости свои законы, как сказал поэт:

Нужда порой заставляет в делах идтиНе той стезёй, что прилична воспитанным.Такого нет, чтоб решился на средство он,Коль нет причин, подходящих для средств таких.

И тогда Нур-ад-дин поднялся на ноги и взял Анис-ал-Джалис (а слезы текли у него по щекам, как дождь) и произнёс языком своего состояния:

"Постойте! Прибавьте мне хоть взгляд пред разлукою!Отдал им сердце я, едва не погибшееВ разлуке; по если в том для вас затруднение,Пусть гибну от страсти я - усилий не делаете".

А затем он пошёл и привёл Анис аль-Джалис на рынок и отдал её посреднику, сказав ему: "О хаджи Хасан, знай цену того, что ты будешь предлагать". И посредник отвечал ему "О господин мой Нур-ад-дин, корни сохраняются!"

"Это не Анис аль-Джалис, которую твой отец купил у меня за десять тысяч динаров?" - спросил он потом, и Нур-ад-дин сказал: "Да".

Тогда посредник отправился к купцам, но увидал, что не все они собрались, и подождал, пока сошлись все купцы и рынок наполнился невольницами всех родов: из турчанок, франкских девушек, черкешенок, абиссинок, нубиянок, текрурок, гречанок, татарок, грузинок и других. И, увидав, что рынок полон, посредник поднялся на ноги и выступил вперёд и крикнул: "О купцы, о денежные люди, не все, что крупно - орех, и не все, что продолговато, - банан; не все красное - мясо и не все белое - жир! О купцы, у меня эта единственная жемчужина, которой нет цены. Сколько же мне выкрикнуть за неё?" - "Кричи четыре тысячи динаров и пятьсот", - сказал один из купцов, и зазыватель открыл ворота торга четырьмя тысячами и пятьюстами динаров.

И когда он произносил эти слова, вдруг везирь альМуин ибн Сави прошёл по рынку, и, увидав Нур-ад-дина Али, который стоял в конце рынка, он произнёс про себя: "Что это ибн Хакан стоит здесь? Разве осталось у этого висельника что-нибудь, на что покупать невольниц?" И он посмотрел кругом и услышал зазывателя, который стоял на рынке и кричал, а купцы стояли вокруг него, и тогда везирь сказал про себя: "Я думаю, он наверное разорился и привёл невольницу Анис аль-Джалис, чтобы продать её".

"О, как освежает она моё сердце!" - подумал он потом и позвал зазывателя, и тот подошёл к нему и поцеловал перед ним землю, а везирь сказал: "Я хочу ту невольницу, которую ты предлагаешь".

И зазыватель не мог прекословить и ответил ему: "О господин, во имя Аллаха!" - и вывел невольницу вперёд и показал её везирю.

И она понравилась ему, и он спросил: "О Хасан, сколько тебе давали за эту невольницу?" - "Четыре тысячи и пятьсот динаров, чтобы открыть торги", - отвечал посредник. И аль-Муин крикнул: "Подать мне четыре тысячи пятьсот динаров!"

Когда купцы услыхали это, никто из них не мог набавить ни дирхема, наоборот, они отошли, так как знали несправедливость везиря. А аль-Муин ибн Сави посмотрел на посредника и сказал ему: "Что же ты стоишь? Пойди предложи от меня четыре тысячи динаров, а тебе будет пятьсот динаров".

И посредник подошёл к Нур-ад-дину и сказал ему: "О господин, пропала твоя невольница ни за что!" - "Как так?" - спросил Нур-ад-дин, и посредник сказал: "Мы открыли торг за неё с четырех тысяч пятисот динаров, но пришёл этот злодей аль-Муин ибн Сави, который проходил по рынку, и когда он увидел эту невольницу, она понравилась ему, и он сказал мне: "Предложи от меня четыре тысячи динаров и тебе будет пятьсот динаров". Я думаю, он наверное узнал, что эта невольница твоя, и если он сейчас отдаст тебе за неё деньги - будет хорошо; но я знаю - он, по своей несправедливости, напишет тебе бумажку с переводом на кого-нибудь из своих управителей, а потом пошлёт к ним, вслед за тобою, человека, который им скажет: "Не давайте ему ничего". И всякий раз, как ты пойдёшь искать с них, они станут говорить тебе: "Сейчас мы тебе отдадим", - и будут поступать с тобою таким образом один день за другим, а у тебя гордая душа. Когда же им наскучат твои требования, они скажет: "Покажи нам бумажку", - и возьмут от тебя бумажку и порвут её, и деньги за невольницу у тебя пропадут".

И, услышав от посредника эти слова, Нур-ад-дин Али посмотрел на него и сказал: "Как же поступить?" И посредник ответил: "Я дам тебе один совет, и если ты его от меня примешь, тебе будет полнейшее счастье". - "Что же это?" - спросил Нур-ад-дин. "Ты подойдёшь сейчас ко мне, когда я буду стоять посреди рынка, - отвечал посредник, - и возьмёшь у меня из рук невольницу и ударишь её и скажешь: "О девка, я сдержал клятву, которую дал, и привёл тебя на рынок, так как поклялся тебе, что ты непременно будешь выведена на рынок и посредник станет предлагать тебя!" И если ты это сделаешь, может быть везирь и все люди попадутся на эту хитрость и подумают, что ты привёл её на рынок только для того, чтобы выполнить клятву". - "Вот это правильно!" - воскликнул Нур-ад-дин.