Превзойти себя самого. Том 1 (СИ) - Эльза Фа

парня не смог меня отличить, а уже на будущее замахнулся. Не получишь от меня ни капли энергии!

В окрестностях горы Лунхушань за последние несколько лет стало неспокойно. Просветлённые из школы Ли всё реже наведывались в поселения, а потому нечисть начала заметно наглеть. Проникая в жилые дома, демоны пакостили, подпитываясь негативной ци жертв, и даже захватывали души слабых и лишённых воли людей. Вот и сейчас девушка была уверена в том, что перед ней стоит одержимый. Но если он таковым не являлся, его разум определённо подвергся воздействию тёмной энергии.

Низшие демоны в простонародье звались паразитами. Выбрав жертву, они превращали её жизнь в настоящий кошмар, и, стоило той попасться на крючок: разозлиться, исполниться ненавистью, поддаться низменным соблазнам или отчаяться — как довольная нечисть уже поглощала их ци.

Кроме просветлённых никто не мог видеть демонов, выходцев из Мрачного чертога. Но если им удавалось поселиться в человеческом теле и даже полностью его подчинить, с ходу это понять удавалось только опытным мастерам, достигшим в совершенствовании не иначе как уровня земного бессмертия. Исключения составляли лишь случаи, когда в человеке скрывался древнейший из демонов. Окружённый ореолом тёмной энергии, он оставлял её след везде, к чему прикасался, и тогда даже у начинающих просветлённых не возникало сомнений, с кем именно они имеют дело.

В случае с обезумевшим стариком Цайхуа могла руководствоваться только догадками. Однако, независимо от того, как на самом деле обстояли дела, ей следовало проявлять осторожность. Достав из-за пазухи защитный талисман, она окутала его светлой энергией и бросила в сумасшедшего.

Тот лишь тихонько хихикнул и, чуть не выронив из рук свой музыкальный инструмент, поспешно увернулся от жёлтого прямоугольника бумаги.

— Здесь все умрут! Все! Все! Все! — хриплый смех разнёсся по окрестностям, и старик, развив огромную скорость, унёсся восвояси.

Девушка стиснула зубы. Чтобы достигнуть третьей ступени совершенствования, ей нужно научиться держать себя в руках. Набрав в лёгкие побольше воздуха, Цайхуа сконцентрировалась на своих духовных каналах и, после того как циркуляция ци в них стала размеренной, продолжила путь.

Краешки губ зацепила усмешка. Всё-таки забавно, когда люди принимают тебя за мужчину. Согласно общепринятым меркам, Цайхуа была вполне симпатичной: в меру высокой, с приятными и немного наивными чертами лица. Сомневаться в том, что она является девушкой, по меньшей мере было бы странно. Однако, время от времени, просветлённая сталкивалась с обладателями безукоризненной логики. Только завидев её, облачённую в мужские одежды, они принимали её за хрупкого юношу и, твёрдо уверенные в своей правоте, обращались с ней соответственно. Впрочем, такие ситуации её ничуть не смущали. Важно было лишь то, что в своих одеяниях она ощущала себя уверенно и свободно.

***

Лу Цайхуа постаралась аккуратно прикрыть дверь за собой и тут же молча прокляла её: жалобно скрипнув, та вдребезги разбила тишину, по обыкновению блуждавшую утром в их маленьком доме. Попытка незаметно проскользнуть в свою комнату обернулась полным провалом, а это значило, что сон придётся отложить.

— Бесстыжая, — раздалось холодное замечание.

Девушка коротко вздохнула и неторопливо прошла в помещение, из которого донёсся голос Юньчжи.

Этот дом — её уютная пристань. Переступишь порог, и сердце до краёв заполнит собой безмятежность. Девушка верила: куда бы ни отвезла её юркая лодчонка судьбы, она всегда сможет вернуться. Дорога жизни будет полна всевозможных преград, и только путь домой останется открытым навсегда.

С улыбкой плюхнувшись на пол, Цайхуа окинула сестру тёплым взглядом. Они не являлись родными, но, не считая наставника, у неё больше не было столь близких людей. Маленький мир Цайхуа замыкался на Юньчжи и наставнике, и покидать их она не хотела. Однако интуиция смутно подсказывала: пора уходить. Здесь она получила всё, что могла, и продолжать развиваться ей следовало теперь в кругу просветлённых.

Струящийся в окно солнечный свет мягко очерчивал лик юной девы, что сидела за столом с идеально ровной спиной. По деревянной поверхности были аккуратно разложены стопки талисманов, под изящными движениями кисти продолжали рождаться новые знаки.

Светлое платье из грубой холстины лишь оттеняло красоту девушки. Вот только красота эта была холодной, как лёд. В морозном взгляде Юньчжи отражались стойкость и мужество, и аура огромной внутренней силы исходила волнами от её хрупкого тела. При желании она могла бы легко стать просветлённой. В прочем, называть её простой девушкой язык не поворачивался. Юньчжи избрала свой жизненный путь и совершенствовалась также по-своему. Кисть, бумага и тушь были её верными спутниками, и, посвятив всю себя каллиграфии, она ни в чём другом не нуждалась.

— Соскучилась что ли? — Цайхуа невинно хлопнула ресницами. — Ах, да, я же скоро уйду. Конечно ты хочешь подольше побыть со мной.

Отказать себе в удовольствии подразнить названную сестрицу Лу Цайхуа не могла. И, хотя та не велась на её провокации, один единственный раз ей всё же удалось вывести Юньчжи из себя.

Это было очень давно. В тот вечер они были заперты в крошечной хижине, ютившейся во мраке дремучего леса, и ждали, когда вернётся наставник. Не обращая друг на друга внимания, девочки занималась своими делами: Юньчжи усердно выводила на дощечках иероглифы, Цайхуа же подкидывала одиннадцать шишек и старалась поймать их все разом. Объединяло девочек в этот момент лишь напряжение, отражавшееся в каждом их действии. Несмотря на приближение ночи, наставник не возвращался, а потому смутные страхи потихоньку начинали наводнять их сердца.

Случайно ли, а может и нет, но одна крупная шишка, описав кривую дугу, угодила Юньчжи прямо в глаз. Девчонка растерялась лишь на мгновение, а после, исполненная праведного гнева, от всей души поколотила Лу Цайхуа. Успокоилась она только через несколько дней, когда наставник Чжуаньцзэ, не терпя возражений, заставил их помириться.

Не отрываясь от работы, Юньчжи закатила глаза:

— До тебя мне нет дела, а вот учитель беспокоится.

— Как он? — в миг посерьёзнела Лу Цайхуа.

Здоровье Лао Чжуаньцзэ ухудшалось. Не помогало даже снадобье, приобретённое у лучших лекарей из школы Чунгао. Обе девушки старались не поддаваться волнению, однако день изо дня тревога в их душах только росла.

— Так и не вышел из комнаты. Занесла ему утром кашу, а он прошлый ужин не трогал, — Юньчжи чуть нахмурилась, и едва заметная складка пролегла меж тонких бровей. — На тебя сердится. Сказал, если ты и дальше продолжишь ночами где попало болтаться, бессмертия тебе не видать. Так и помрёшь в малолетстве.

— Это в каком ещё малолетстве? — не удержалась от возмущения девушка. — Не мог он так сказать!

Юньчжи лукаво усмехнулась:

— Иди к наставнику, он желает видеть тебя.

Примечания автора: