Золотой браслет, вождь индейцев - Майн Рид

— В самом деле? — вскричала мисс Жюльета.

— Да, это было прошлой зимой на реке; мы весело катались на коньках, как вдруг лед проломился, и я очутился под водой. Падая, я ушибся об острый край проруби. Я был без памяти. Мак Дайармид, не думая об опасности, бросился в прорубь, нашел меня под водой, схватил за волосы и вытащил на поверхность. Он сам при этом окоченел от холода. Другие товарищи подали нам веревки и жерди и помогли выбраться на берег. Тем не менее мы оба пролежали в лазарете целый месяц! Судите же о моей привязанности к нему. Я глубоко огорчен случившимся с ним. А главное, меня беспокоит его будущность. Падение такого человека — не только потеря для государства: оно может быть и опасно для него.

— А что, он небогат? — спросила мисс Брайтон.

— О, напротив! Его отец был очень богатый торговец мехами и, я знаю наверно, оставил сыну крупное наследство. Но это его не утешает. Мотивы, которые я не вправе объяснять, заставили его усиленно желать окончить курс и выйти с чином.

— Бедный молодой человек! Я жалею его от всей души! — вздохнула мисс Брэнтон. — Ну, а вы, господин Армстронг, были счастливее его и вышли из школы со всеми почестями…

Девушка, боясь выказать слишком горячее участие, покраснела и замолкла.

— Не находите ли вы, что становится свежо? — сказала она, вздрагивая. — Не вернуться ли нам в залу? Боюсь, отец беспокоится, не видя меня так долго…

— К вашим услугам, — произнес молодой человек с поклоном.

И, идя с нею рядом, он прибавил:

— Да, я предчувствовал, что это должно скоро кончиться. Мне было здесь хорошо… Теперь все кончено, так как я завтра отправляюсь на восток.

— Я думала, все кадеты, выходя из школы, пользуются отпуском, — заметила мисс Жюльета Брэнтон.

— Без сомнения, и я собираюсь провести этот отпуск со своей семьей.

Мисс Брэнтон казалась как будто обиженной.

— Кажется, было условленно, что вы побываете вместе с моим кузеном Корнелиусом у нас в Бише?

Франк Армстронг колебался, прежде чем ответить.

— Я не смею туда ехать, — произнес он медленно. — Опасность для меня слишком велика, а солдат не должен без нужды искать опасности.

— Опасность! — вскрикнула девушка. — Какая, в чем, скажите, пожалуйста?

— Опасность — лелеять мечту, — сказал он сдержанным тоном, — осуществление которой немыслимо для бедного подпоручика, как я…

Он внезапно замолк и потом живо прибавил:

— Вы знаете, что я недолюбливаю Корнелиуса, и нам лучше избегать взаимных встреч.

Неловкое молчание наступило за этими словами; неизвестно, как возобновилась бы прерванная беседа, если бы они не наткнулись на девушку и офицера, которые, как оказалось, их разыскивали.

— Вот они, Корнелиус! — произнес свежий голосок мисс Нетти Дашвуд. — Жюльета! Надо ехать… дядя тебя всюду ищет… Господин Армстронг, мой кузен получил формальный приказ привезти вас завтра в Бит. Это дело конченное, решенное, и дядя мой не допускает отказа и извинений.

— Тем не менее он будет вынужден принять мой отказ и извинение, — ответил церемонно Армстронг. — Мне необходимо завтра же ехать в Иллинойс.

— Вот как! И вы посмеете утверждать, что никак не можете ради нас отложить свою поездку на неделю? — возразила девушка, несмотря на его извинения.

Со своими воздушными белокурыми локонами, большими темно-синими глазами, нежным цветом лица и подвижным выражением, она была столь же блистательна, сколь кузина ее Жюльета была величественна под диадемой своих черных волос.

— Право же, господин Армстронг, не будьте жестоки. Подумайте только, если вы откажетесь, нам не хватит одного кавалера и нельзя будет даже составить домашней кадрили. А я решила и назначила себе танцевать каждый вечер.

— Конечно, такая программа для меня большое искушение, — сказал он с улыбкой немного деланной, — но я все-таки уверяю вас, мисс, что мне невозможно, положительно невозможно принять лестное приглашение, так любезно вами переданное.

Нетти смотрела на него с глубоким недоверием.

— Да наконец, что все это значит? — вскричала она. — Вы только недавно восхищались этим планом… Корнелиус, — сказала она серьезным тоном, — дайте вашу руку Жюльете, мне нужно поговорить с господином Армстронгом.

Прежде чем Франк успел опомниться, он уже очутился под руку с Нетти Дашвуд, немного позади Ван Дика, ведшего Жюльету Брэнтон.

— Что значит этот каприз и упорство? — спросила тотчас Нетти своего кавалера таким тоном, каким мать бранит своего ребенка. — Целых два часа я изощряюсь в разных уловках, чтобы доставить вам приглашение к моему дяде, — мне достоверно известно, что вы этого желали, — и когда я, наконец, в этом преуспела, так-то вы принимаете результат моих усилий? Так-то благодарите меня за мои старания приблизить вас к Жюльете, а?

— Да, я чувствую, насколько мое поведение должно вам показаться глупым, — сказал молодой человек. — Я не умею выразить, как я вам благодарен за то, что вы для меня сделали. Но все это только сильнее дает мне почувствовать мой долг и мою обязанность… Мне не следует быть и Бише… Ни за какие блага не следует допускать, чтобы это продолжалось…

Нетти Дашвуд своенравно встряхнула своими кудрями.

— Вот уже этого я никак от вас не ожидала: отступать перед трудностями. А это недостойно увенчанного лаврами выпускника Вест-Пойнта!

— Это не потому, чтобы я боялся, поверьте, — ответил Франк, краснея. — Но я должен вам признаться, что все его меня ужасно тяготит. Будем откровенны, я не хочу быть замешанным в этом заговоре… Ну, пожалуйста, не сердитесь, не отнимайте так скоро вашей руки. Я знаю и чувствую, что могу рассчитывать на вашу дружбу, и я высоко ее ценю, поверьте, мисс Нетти! Так подумайте же одну минуту об этом. Может ли судья Брэнтон принять меня в зятья? Нет, не так ли? Ну, так скажите, честно ли будет с моей стороны пользоваться его гостеприимством для того, чтобы так или иначе повлиять на его решение? Я знаю, что вы ни одной минуты не задумаетесь и согласитесь со мной…

— Об этом надо было думать, сударь, раньше, — возразила Нетти со смехом. — Что же, вы хотите предоставить Жюльету этому олуху Корнелиусу?

— Мисс Жюльета, я уверен, сделает достойный выбор, — серьезно ответил Армстронг. — Я отдал бы жизнь, чтобы быть тем, на кого падет этот жребий; но согласитесь, что без самоунижения я не могу с этой минуты записаться в ряды искателей. Она богата, красива, единственная дочь… тогда как все мое состояние — эта шпага, носить которую я приобрел право только три дня тому назад. Предоставьте меня, мисс Нетти, моей судьбе. Если труд и жажда отличиться значат что-нибудь в той карьере, которую я избрал, то клянусь, что я добуду хоть немножко славы и вместо большого состояния сложу ее у ног той, которая согласится назвать меня своим мужем.