Почта в Никогда-Никогда - Люциан Воляновский

«Просьба не давать спиртных напитков нашему персоналу — от директора и ниже. Дирекция непреклонна в этом отношении, и если кто попадается — тут же вылетает с места, отсюда страшная текучесть кадров. В особенности среди служащих. Они работают самое большее три месяца, то есть столько же, сколько и наши стюардессы. Это и понятно, если учесть, что, согласно инструкции профессиональных союзов, стюардесса обязана поделиться выпивкой с директором <…> Когда обезьяну спросили, откуда у нее блохи, она показала на другую обезьяну. Совершенно такого же мнения придерживаются правительства наших стран, когда речь заходит о санитарных правилах. Каждое государство убеждено, что чума, холера и желтая лихорадка — основные статьи экспорта других стран. Отсутствие справки о прививках может повлечь за собой девять дней пребывания в карантине. С нами такое уже случалось, и это вовсе не было забавно <…> Мы не хотим знаться с человеком, который бьет свою жену или шельмует в карты, но он наш лучший друг по сравнению с тем, кто в последнюю минуту отказывается от билета. Когда нам приходится иметь дело с такой личностью, шутки кончаются, и самые стойкие люди плачут при виде молний, сверкающих в наших глазах <…> Ни один муж не является героем в глазах собственной жены. То же отношение у нас к пилотам. Наши командиры — это что-то среднее между Гогеном и «любовником леди Четтерли»[7]. Полеты — их хобби, заработки в данном случае — второстепенный вопрос. Во время полета они обязаны несколько минут поболтать с пассажирами. Считается, что это хорошо, так как устанавливается контакт с публикой. Однако будьте бдительны. Когда вы увидите, что наш командир приближается к вам, переложите жену и бумажник на другую сторону <…> Арабская пословица гласит, что трудно скрыть три вещи: любовь, дым и человека на верблюде. Мы присоединяем к этому еще и возраст ваших деток. Поэтому хорошенько подумайте, прежде чем сказать нам, что детина рядом с вами, у которого на груди больше волос, чем у нас на голове, ждет не дождется, когда ему исполнится двенадцать годочков… Мы не говорим, что за преступлением последует расплата, мы гипнотизируем вашего детку взглядом и сладеньким голоском спрашиваем: «О чем ты так замечтался, сынок?» Когда же он отвечает басом: «О водке», то глубокая тишина нарушается лишь шелестом банкнот. Это раскошеливается папа, чтобы оплатить полную стоимость билета <…> Перед посадкой на аэродроме Санта-Крус вы должны заполнить бланк, который даст вам наша стюардесса, чтобы установить, где вы провели последние девять ночей. Лгать грешно, тем более что речь здесь идет лишь о названии города, а вовсе не об адресе… <…> Расставаться всегда грустно. Наши мысли обращаются к Франции, где принято говорить, что уехать — значит «немного умереть». Мы не совсем согласны с этим, ибо чувствуем себя великолепно, однако некоторые симптомы ость: в горле у пас пересохло, глаза увлажнились, а ваши денежки на билет уже лежат в нашем кармане. Мы бы с удовольствием сказали, что именно вы и есть самые прекрасные пассажиры, каких мы когда-либо возили, но тогда другим путешественникам было бы досадно. Поэтому низкий вам поклон и нежный привет»…

На душе делается веселее от того, что инструкции могут быть составлены без угроз и даже с юмором. Еще Оскар Уайльд утверждал, что если бы пещерные люди умели смеяться, то история развивалась бы иначе…

Но вот уже позади короткая стоянка в Мадрасе. И прошло несколько часов, как мы вылетели из Сингапура. Во тьме начинают вырисовываться очертания огромного материка. Чуть больше десяти минут, и мы приземляемся в Перте, столице штата Западная Австралия. Целая ночь полета над континентом — и мы делаем круг над Сиднеем, чтобы идти на посадку на международном аэродроме Киигсфорд Смит. Иммиграционный чиновник быстро перелистывает паспорт, находит визу и ставит штемпель: «На выход». Мы в Австралии.

Удивительнейшие выдумки

Однажды мистер Габриель Нач взял меня с собой в Сиднейский порт, где фирма, которую он представлял, производила погрузку металлических изделий с австралийских металлургических заводов. Заодно мы наблюдали приготовления к рейсу большого парома «Empress of Tasmania», курсирующего между Австралийским материком и портами Тасмании. Эта линия, которую обслуживает государственный арматор «Australian National Line», — самая протяженная в мире — нигде больше паром не проходит шестьсот двадцать миль.

Регулярное движение на Тасманию было открыто очень давно, еще в 1803 году. Первым в путь двинулся шестидесятитонный британский бриг «Леди Нельсон», имея на борту сорок человек, одну лошадь, десять голов крупного рогатого скота, тридцать две овцы, восемь коз, тридцать восемь свиней и немного птицы. А первым «туристским» кораблем, который появился у берегов Тасмании, было голландское судно «Хемскерк», которое зашло туда по пути с Явы. Руководил экспедицией знаменитый Абель Янзоон Тасман[8], а организатором ее была нидерландская Ост-Индская компания, находящаяся в Батавии. Это была блестящая экспедиция. Первоначально остров получил название Вандименова Земля[9], чтобы исторической справедливости ради впоследствии назвать его Тасманией…

Это было давным-давно, дорогие читатели, и я сомневаюсь, чтобы пассажиры, которые сегодня плывут на Тасманию, забивали себе голову этими воспоминаниями. Участники ежегодных парусных регат Сидней — Хобарт могут засвидетельствовать, что океан на этом пути бывает спокоен, как колыбель, и бурен, как вагнеровская опера. Учитывая этот второй вариант, паромы снабжены стабилизаторами, смягчающими качку. Идут они к острову со скоростью семнадцать узлов. Пассажиры, чьи машины еще в порту отведены на отдых в гаражи парома, наблюдают красивый вид с моря на ночной Сидней. Затем кладут детей спать, а если эти ангелочки отказываются, они могут поиграть в зале, оформленном как капитанский мостик. Сами же пассажиры устремляются в бары или смотрят собственную программу телевидения, которая передается из студни парома.

По дорогам гневной истории

Итак, начнем наше путешествие по дорогам гневной истории. Раз за разом паром пересекает уже давно стертые океаном следы прежних мореплавателей. С замиранием сердца смотрел, наверное, Абель Тасман, имя которого носит остров, да и другие моряки — Дю Фрейсине, Фюрно, Кук, Блай и Энтрекасто, на незнакомые берега. Именно здесь, дорогие читатели, в заливе Блэкмана, корабельный плотник Форестье из экипажа Тасмана прыгнул в воду и вплавь достиг незнакомых берегов, где водрузил флаг и тем самым захватил остров для своего государства: таков был обычай у первооткрывателей. Это был смелый поступок, однако он остался без внимания. Много раз мореплаватели Голландии подходили к берегам Австралии и близлежащих островов: Хевик ван Хиллегом и Питер Дирксзон на борту «Зеволфа», Ленерт Якобсзоп и Вилем Янсзон на борту «Дейфкена», Питер Нейтс и Франс Тейссен на «Голден Зепард» и другие.