Апокрифы Другого мира: тулку на испытательном сроке (СИ) - Шелудяков Вадим

Но кое-как мы с матушкой меня родили. Матушка у меня целительница, магесса, поэтому очень скоро начала слегка нервничать, что ребеночек как-то слишком спокойно лежит и что-то пытается пальчиками странное делать, не особо обращая внимание на игрушки и внешние раздражители. Я так пальчиковую гимнастику делал, мелкую моторику пытался разрабатывать, а родительница моя заботливая начала всякими плетениями меня прощупывать и устраивать консилиумы с кумушками-соседками. Тут уже я слегка занервничал. Неизвестно, что она там найдет или к каким выводам придет сумрачный коллективный женский разум. И немного побрейнстормив[1] нашёл решение. Решение лежало на поверхности: надо всего лишь начать отыгрывать из себя эдакий сгусток счастья и одаривать этим счастьем всех встречных-поперечных. Так я начал всё время улыбаться, тянуть ручки ко всем, кто меня посещал, всеми силами демонстрировать свою любовь, расположение и хорошее настроение. Очень скоро при виде меня у всех знакомых и незнакомых на лицах стали проявляться улыбки, а руки сами тянулись потискать. Я тоже бревном не был и обнимался активно со всеми желающими, очень быстро став звездой местного разлива. Так под восторженные сюсюканья соседок мамочка моя полностью забыла свои опасения. А я вошёл во вкус играть в ясно солнышко. Жизнь малыша до года на развлечения бедна, вот я и вносил посильное разнообразие. Но среди доступных мне способов скрасить досуг вовсе не этот был основным и самым для меня ценным.

Ещё находясь в состоянии плода и непрерывно медитируя я в какой-то момент с удивлением почувствовал, что очень знакомая сила потянула меня куда-то вверх. Спустя несколько мгновений я завис рядом с молодой беременной женщиной к животу которой от меня тянулась тонкая прозрачная нить бело-серебристого цвета. Так я познакомился с состоянием, именуемым внетелесным переживанием. После полётов над собственным трупом удивить меня этим было нельзя, но обнаружить у себя такую способность оказалось приятно. До родов меня еще неоднократно выносило наружу, хоть сам я это состояние целенаправленно вызывать и исследовать опасался. Все же если личность сохраню, то и состояние потом вызову, а если утрачу, то потеряю и все свои навыки. Когда моя вынужденная годовая медитация завершилась я смог наконец спокойно выспаться без опасения проснуться совсем не собой. Теперь настало время и для внетелесных полётов и очень на них похожих осознанных сновидений. На это у грудничка в колыбельке времени — вагон и маленькая тележка. Из внетелесного состояния я обнаружил, что живёт моя семья в небольшом военном городке, расположенном в лесостепи. В нескольких километрах на запад от городка расположена линия крепостей, ещё дальше — две очень древнего вида башни, напоминающие маяки высотой с останкинскую телевышку. Цепочка таких же крепостей и башен тянется на юг и на север на всем расстоянии, что успел облететь и лишь вдалеке на севере линия загибается на восток. А за башнями раскинулась мрачная каменистая пустыня с пожухлой растительностью серовато-синюшного оттенка… В эту пустыню регулярно уходят отряды и часто возвращаются не все ушедшие. Населена эта пустыня на прилегающих к нам территориях слабо, но зато обитает тут какая-то инфернальная жуть: то ли не боящиеся дневного света вампиры, то ли неупокоенные мертвецы. Изредка эта гадость пытается прорваться оттуда к нам, что пресекают башни. А если кто-то мимо них умудряется проскочить, то включаются гарнизоны крепостей. Именно на борьбе с обитателями мёртвых пустошей, как называются эти пустынные земли, специализируется мой отец, мерл Крас Рислент, сильный тёмный маг и очень опытный воин.

Изучение возможностей, даруемых внетелесным состоянием показало, что из него можно проникать в чужие сны. Так удалось ускорить налаживание отношений с сестренкой, пока я ещё в нормальном состоянии ни разговаривать, ни ходить не умел.

Надо сказать, с семьёй мне повезло во всех смыслах. Мы хоть и бедные, но аристократы, мерлы, что в условиях местного сурово-сословного общества крайне важно. Живём в небольшом поселении Риссан, расположенном на северо-западе королевства Гренудия на границе и с мёртвыми пустошами, и с Драурой. Узнав все это я понял, что заслал меня мой драгоценный учитель в читанную мной фэнтазю, автор которой ушёл в закат не дописав историю. То ли учителю тоже захотелось узнать, чем все закончится, то ли коллективная карма читателей дозрела, но жить мне теперь в этом мире. Надеюсь, удастся избежать общения с тамошним главгероем, а то он как магнит притягивает на свою пятую точку проблемы. В его окрестностях есть нехилая вероятность вляпаться во что-нибудь просто «за компанию». Осознав, куда меня занесла воля учителя, стал я мысленно инвентаризировать все, что помнил об этом мире и в первую очередь о местной магии. Помнил я на удивление много, благо в прошлой жизни без труда учил поэмы наизусть. Только толку в тех знаниях-воспоминаниях до пробуждения магии не было никакого. Проверяться на магию до её пробуждения и уж тем более пробуждать принудительно тут не умели. Все ожидали, что дар пробудится сам, когда "придёт время". Теперь, став магом я точно знал, что за знаниями, если захочется их заполучить, топать надо не в Академию, а в мёртвые пустоши в поисках хранилища древних. Хотя я, честно говоря, ещё сто раз подумаю, оно мне надо или нет. Если кто забыл, у меня в этой жизни есть две цели: локальная — оттянуть окончание этой жизни на неопределённо долгий срок, и глобальная — чтоб было чем отчитаться перед Учителем.

Вернёмся все же к моим начальным условиям в этом замечательном мире меча, магии, сословной дури, множественности разумных рас, экологических проблем и рвущихся к неограниченной власти маньяков. Поселение Риссан, где мне довелось родиться, входит в систему воинских поселений, что строились вдоль всей границы с мёртвыми пустошами. К одному такому поселению обычно относилось от четырёх до шести пограничных крепостей. Крепости ставились в полутора вёрстах восточнее башен чтоб создать вторую линию обороны при прорыве. В поселении гарнизоны крепостей проходят ротацию, отдыхают, тренируются и лечатся. В столице, когда говорили про приграничные гарнизоны, имели ввиду именно такие поселения, немного отстоящие от границы и обеспечивающие защитникам тыл. Мои родители поженились на последнем курсе Академии и, как учившиеся за счёт государства, были направлены отрабатывать свой контракт в приграничье. По окончании контракта здесь же и осели, так как в столице их никто не ждал. А тут был уже налаженный быт и неплохие карьерные перспективы для отца. Участок северной границы считается самым спокойным, серьёзных прорывов тут не случалось никогда. Поэтому идея растить здесь детей казалась бредовой только людям, далёким от жизни в этих суровых местах. До сего замечательного дня, когда мы с сестрой внезапно инициировались, наша детская жизнь была тут простой и безопасной. Но маг, даже если он малолетний шифрующийся от окружающих крипто-маг, приключения себе найдёт даже на самом ровном месте, не говоря уж о приграничьи…

----

[1] побрейнстормить — на современно корпоративном "новоязе" означает поискать не самое очевидное решение. Обычно брейнстормят группой.

Глава 3. О дороге, усеянной благими намерениями и её конечной точке

Год 402 от воцарения династии Алантаров, июль.

Место действия: Гренудия, поселение Риссан.

Какая самая страшная беда может обрушиться на маленький городок на границе с мёртвыми пустошами? Внезапный мега-прорыв умертвий с легионом личей во главе? Новая неведомая темномагическая зараза? Нашествие быстро разрастающихся плотоядных растений? Все это мелочи по сравнением с появлением маленькой необученной девочки с сильным даром целительницы, очень любящей зверюшек. Науськанная младшим братиком, Лайа одаривала своей сырой целительской энергией всех встречных-поперечных животинок, выглядевших на придирчивый девочкин взгляд недостаточно бодрыми и весёлыми. А чем занимаются нормальные звери, когда они абсолютно здоровы, сыты и в безопасности? О приближении проблем возвестили не по сезону зазвучавшие хоровые пения мартовских котов и начавшиеся не ко времени собачьи свадьбы. Но ни это, ни даже попытка старого общипанного петуха потоптать свою хозяйку не насторожило окружающих до тех пор, пока на весь Риссан не раздался полный боли, отчаяния и утраченных иллюзий визг, звучавший из неприметного тупичка, примыкавшего к центральной площади поселения[1].