Алиса в стране чудес - Льюис Кэролл

И она начала снова:

— Любопытно, не провалюсь ли я прямо сквозь землю? Как смешно было бы появиться среди людей, ходящих вниз головами! Мне кажется, их зовут антипатиями… (Теперь она, возможно, была даже довольна, что ее ни кто не слышит, так как последнее слово звучало не совсем правильно.) Но мне придется спросить их: как называется ваша страна? Будьте любезны, мадам! Здесь Новая Зеландия или Австралия?.. (И, говоря так, она попыталась сделать реверанс— вообразите: реверансы в воздухе! Не находите ли вы, что сумели бы проделать это?) Что за невежественная маленькая девочка, подумают они обо мне! Нет, никаким образом не следует спрашивать: может быть, название страны где-нибудь написано.

Вниз, вниз, вниз… Так как там больше нечем было заняться, то Алиса вновь принялась разговаривать сама с собой:

— Могу себе представить, как сильно Дина будет скучать без меня вечером Дина была кошка.) Надеюсь, вспомнят о блюдце молока для нее, когда сядут пить чай. Дина, моя дорогая, я хотела бы, чтобы ты была тут, внизу, со мной! Жаль, здесь нет мышей, но ты могла бы поймать в воздухе летучую мышь (она очень похожа на обыкновенную мышь, ты знаешь) или на стене — сороконожку. Но интересно: ест ли кошка сороконожку?

И Алиса, почти засыпая, начала повторять про себя сонным голосом:

— Ест ли кошка сороконожку? Ест ли кошка сороконожку? — И иногда: — Ест ли сороконожка кошку? (Потому что, видите ли, раз она не могла ответить ни на тот, ни на другой вопрос, ей было все равно, какой из них задавать.)

Она почувствовала, что задремала, и ей стало сниться, что она гуляет, взяв за лапку Дину, и говорит ей очень серьезно: «Теперь, Дина, скажи правду: ела ли ты когда-нибудь летучих мышей или сороконожек?..» Как вдруг неожиданно — бух! бух! — она упала на кучу валежника и сухих листьев, и падение прекратилось. 

Алиса ничуть не ушиблась и в один миг вскочила на ноги. Она посмотрела вверх, но над головой было совершенно темно. Перед ней оказался другой длинный ход, и Белый Кролик, быстро мчась вдоль него, все еще виднелся вдалеке. Нельзя было терять ни секунды. Алиса понеслась вперед, словно ветер, и как раз вовремя, чтобы услышать, как Белый Кролик сказал, скрываясь за углом:

— О мои бедные уши и усы! Как я опаздываю!

Алиса уже почти догнала его, вслед за ним повернув за угол, но Кролика больше не было видно: она находилась в длинном низком зале, освещенном рядом ламп, свисающих с потолка.

По обе стороны зала всюду были двери, но все запертые. Алиса обошла обе стены, пробуя каждую дверь, и затем печально вернулась на середину зала, спрашивая себя, каким путем и когда она выйдет отсюда.

Вдруг Алиса очутилась перед маленьким трехногим столом, целиком сделанным из толстого стекла. На столе не было ничего, кроме крошечного золотого ключика. Она тотчас решила, что ключ мог подойти к какой-нибудь из дверей зала. Увы, или замочные скважины были слишком велики, или ключ чересчур мал, но, как бы там ни было, он не отпирал ни одной двери. Однако, обходя зал во второй раз, она приблизилась к игрушечной занавеске, которой прежде не заметила. Занавеска скрывала дверцу около пятнадцати дюймов высоты. Алиса вложила золотой ключик в замочную скважину — и, к ее величайшей радости, он подошел!

Алиса открыла дверь и убедилась, что та вела в маленький коридор, немного более широкий, чем крысиная нора. Она стала на колени и заглянула вдоль коридора в самый чудесный сад, который вы когда-нибудь видели. Как ей захотелось выбраться из темного зала и побродить среди этих ярких цветочных клумб и прохладных фонтанов! Но она не могла даже просунуть голову в дверь. «Если бы моя голова и прошла в нее, — подумала бедная Алиса, — было бы мало пользы без моих плеч. О, как я хотела бы складываться, как телескоп! Я полагаю, я смогла бы это сделать, если бы только знала, с чего начать».

Видите ли, за последнее время с Алисой случилось столько необычайного, и она начала думать, что лишь очень немногое является действительно невозможным.

Ожидание у низенькой двери оказывалось бесполезным. Поэтому она вернулась назад, к столу, смутно надеясь, что, может быть, найдет на нем другой ключ или хотя бы книгу правил о том, как складывать людей подобно телескопам. Теперь она заметила на столе небольшую бутылку («Ее, несомненно, раньше здесь не было», — сказала себе Алиса), к горлышку которой была прикреплена полоска бумаги со словами: «ВЫПЕЙ МЕНЯ», великолепно отпечатанными крупными буквами.

Легко сказать «Выпей меня», но умная маленькая Алиса совсем не желала делать это слишком поспешно.

— Нет, я посмотрю сначала, — произнесла она, — написано там «Яд» или нет, — так как она часто читала веселенькие истории о детях, сгоревших или съеденных дикими зверями, и о других неприятных вещах, случавшихся с детьми, потому что они не хотели вспомнить простых правил, каким их учили друзья: например, что раскаленная кочерга обожжет вас, если вы будете держать ее слишком долго, что если вы обрежете палец ножом очень глубоко, из него обыкновенно идет кровь, и Алиса никогда не забывала, что, если вы слишком много выпьете из бутылки, на которой написано «Яд», то почти наверное рано или поздно расстроите ваш желудок.

Однако на бутылке не было написано «Яд». Поэтому Алиса отважилась попробовать ее содержимое и, найдя его очень приятным (действительно, на вкус это была смесь вишневого торта, печенья, ананаса, жареной индейки, сливочных тянучек и сладкой подливки из молока и яиц), она быстро покончила с ним.

— Что за странное чувство! — воскликнула Алиса. — Как будто я складываюсь, словно телескоп!

И в самом деле: она была теперь только десяти дюймов в высоту. Лицо Алисы засияло при мысли, что такой рост как раз и необходим, чтобы она могла пройти через низенькую дверь в чудесный сад. Однако сначала Алиса выждала несколько минут, проверяя, не уменьшится ли она еще. Она слегка волновалась. «Это может кончиться тем, — сказала себе Алиса, — что я совсем исчезну, как догоревшая свечка. Интересно, на что я тогда буду похожа?» И она попыталась представить себе, как выглядит пламя свечи после того, как свеча погасла. Но она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь видела нечто подобное.

Спустя немного, убедившись, что ничего не случилось, она решила наконец войти в сад. Но горе бедной Алисе! Когда она приблизилась к двери, оказалось, что она забыла маленький золотой ключик; а когда Алиса возвратилась за ним к столу, то обнаружила, что не может достать его: она ясно видела его сквозь стекло, но, как ни пыталась вскарабкаться на стол по одной из его ножек, было слишком скользко. И, устав от безуспешных попыток добыть золотой ключик, бедная коротышка села на землю и горько заплакала.

— Будет хныкать так! — сказала сама себе Алиса — пожалуй, чересчур уж резко. — Я тебе советую: перестань сию же минуту!

Она давно привыкла давать себе хорошие советы (хотя чрезвычайно редко выполняла их) и иногда бранила себя так сурово, что на ее глазах появлялись слезы. Однажды она попробовала даже надрать себе уши за то, что обманула себя в крокетной партии, которую играла сама с собой. Вообще этот странный ребенок был очень склонен изображать в одном лице двух различных людей. «Но сейчас нет никакого смысла, — подумала бедная Алиса, — изображать из себя двух лиц. Ну, я полагаю, того, что от меня теперь осталось, едва ли хватит для одного приличного лица!»

Вскоре ее взгляд упал на маленький стеклянный ящичек, который лежал под столом; она открыла его и нашла там очень маленький пирожок, на котором мелким изюмом были красиво выведены слова: «СЪЕШЬ МЕНЯ».

— Хорошо, я съем его, — сказала Алиса. — И если он увеличит мой рост, я смогу достать ключ, а если уменьшит, я сумею тогда проползти под дверью. В обоих случаях так или иначе я попаду в сад. Не буду заботиться о том, как это произойдет!

Она проглотила кусочек. С беспокойством говоря: «Так или иначе? Так или иначе?» — Алиса, чтобы знать, делается она выше или ниже, держала руку на макушке.

Она совершенно была изумлена, что остается того же самого роста. Будьте уверены, так всегда бывает с теми, кто ест пирожок. Но Алиса уже привыкла, что с ней непременно происходит что-нибудь необыкновенное, поэтому ей показалось невыносимо скучным и глупым, что сейчас все идет по-обычному.

Тогда она принялась за работу и очень быстро прикончила пирожок.

Глава II Озеро слез

се страньше и страньше! — вскричала Алиса. (Она была так удивлена, что на мгновение совсем забыла, как правильно говорить по-английски.) — Теперь я удлиняюсь, как огромнейший телескоп, который когда-либо был на свете! Прощайте, ноги! (Потому что, когда она посмотрела вниз на свои ноги, они, казалось, почти исчезли — так они удалились.) О мои бедные маленькие ножки! Хотела бы я знать, дорогие, кто станет теперь надевать на вас чулки и башмаки? Я уверена, что мне это не удастся. Я сейчас слишком далеко, чтобы заботиться о вас: вы должны справляться сами как сумеете…