Шаринган Какаши - Мид Наит

в котором я и находился сейчас. Скрытые селения, мировые войны шиноби, миссии, ранги, титулы, техники, кланы, события… и вот вспоминая сюжет и концовку Наруто, я к собственному ужасу узнал то, чего мне не стоило знать.

Обито выжил⁉

Глава 2

Я — Хатаке Какаши

Глава 2: Я — Хатаке Какаши

Солнце медленно ползло по небосводу, приближаясь к своему зениту. Лёжа в палате с натянутым до носа одеялом я сверлил потолок опустошённым взглядом. Пустота — простое слово, но сейчас оно как-никогда точно описывало моё состояние. Сердце исправно качало кровь по организму, лёгкие наполнялись воздухом и напитывали тело кислородом, мысли вяло текли в разуме но, несмотря на постепенное выздоровление, меня переполняли крайне паршивые ощущения.

С момента, когда меня разбудила симпатичная блондинка, прошло уже более семи часов. За это время меня пару раз навестил незнакомый ирьенин: в первый раз он проверил назначенный курс лечения и моё состояние; во второй выдал больничную одежду и личные вещи; в третий отвёл в столовую. Всё это время я ходил, отвечал на вопросы, что-то делал, но ничего не чувствовал. Подобно пустой кукле.

В это время разум продолжал раскладывать по полочкам воспоминания двух совершенно непохожих друг на друга людей. И вопреки моему желанию я вспоминал даже самые неприятные моменты…

Обито выжил. В этом не было сомнений. Шаринган с тремя запятыми вокруг зрачка тому ярчайшее доказательство, но помимо глаза и прочитанной манги, в моём разуме присутствовали крайне затуманенные фрагменты памяти о моей последней миссии. Кровь, битва, я — лежащий без сознания, и… Рин. Мёртвая Нохара Рин. Всё это было похоже на кошмар, но… если учесть Шаринган, знания манги от другой души и скорбные события. Складывалась крайне печальная ситуация.

Обито не только выжил, нет, он ещё и видел. Всё видел…

И из-за случившихся событий у нас двоих додзюцу эволюционировало вплоть до финальной формы. Возможно, у меня теперь в глазу не простой Шаринган, а полноценный Мангёко Шаринган, но проверять не было ни сил, ни умений, ни желания. Суть заключалась в ином: мне, как совершенно чужому человеку никак не относящемуся к клану Учиха, попросту невозможно заставить чужое додзюцу эволюционировать в финальную форму. На это способны только Учихи но, тем не менее, мой левый глаз приобрёл последнюю запятую.

Подобные изменения несут как положительные последствия так и отрицательные.

Полностью пробуждённый Шаринган предоставляет владельцу множество преимуществ, но глаз слишком быстро расходует чакру и постоянно зудит болью, а колоссальными запасами чакры я никогда не мог похвастаться. Увы, но пользоваться этим додзюцу не являясь Учихой, весьма проблематично и с эволюцией глаза возросли и проблемы. Теперь мне стало понятно, почему Учиха не ставили печати на глаза, как это делают Хьюги. Пересадка Шарингана обычным шиноби только ослабит их, если и не убьёт вовсе. Далеко не у каждого может прижиться такой глаз. Мне с этим сильно повезло. Сильных же ниндзя подобная замена органов только ослабит.

После анализа я пришёл к выводу, что именно из-за наличия чакры Обито в Шарингане, наши сознания каким-то невиданным образом соприкоснулись. И в этот момент я смог увидеть то, что видел он, а он увидел то, что видел я. Вот только он Учиха, а во мне от этого клана лишь один глаз. Он видел лучше, чётче и наверняка больше чем я. И именно из-за этой связи и того что я сделал, мы вместе заставили глаза эволюционировать.

Смерть близкого…

Я убил Рин…

Даже мысль об этом вызывала в груди тугую боль. Я всем сердцем желал, чтобы всё случившееся оказалось простым кошмаром, но нет. Теперь это являлось моей новой реальностью. Конечно, она сама прыгнула на Райкири; нас окружили и в любом случае бы убили, а то и сотворили что-нибудь намного хуже смерти. Помню, она говорила, что в неё запечатали биджу и вести её в деревню опасно, но… всё это мелочи. Случившийся факт остаётся неизменным.

Я. Убил. Рин…

Со временем, думать об этом становилось легче, но моё душевное состояние вовсе не улучшилось. Боль… она просто стала иного рода.

Теперь я знал, не хотел верить, но всё равно прекрасно осознавал — Обито жив. Мой друг прямо в этот момент находился под влиянием Учихи Мадары и в будущем сотворит крайне много зла всему миру. Убьёт моего наставника, его жену, создаст организацию наёмников из преступников высшего класса и развяжет мировую войну, тем самым убив десятки тысяч людей. И это только то, что мне известно по Манге. Кто знает, сколько загубленных судеб осталось за кадром? Даже думать на эту тему нет желания.

Всё это произойдёт по моей вине…

И самое ужасное то, что я ничего не могу с этим сделать. Обито бесконечно далеко, я даже не представляю, где он может быть, а с его пространственными дзюцу, поймать, догнать или даже найти его — является практически невозможной миссией. Но не только это меня угнетало.

Какаши прекрасно знал, как работает гендзюцу, а поскольку он — это теперь я, в моём распоряжении находились все его знания и весь накопленный опыт. И вспоминая мангу Наруто, а в особенности её конец, как человек, разбирающийся в самых разных техниках Гендзюцу, я был почти абсолютно уверен в том, что конец манги и последующее продолжение с сыном Наруто и внуком Минато — это всё Муген Цукиёми. Конечно, имелись призрачные шансы, что столь масштабная техника, влияющая на весь мир и всех людей, работает по другим правилам, но весь мой опыт говорил обратное.

Мир уже обречён и только я знаю об этом.

Подобная ноша сильно давила на плечи, но… я ещё ничего для себя не решил.

Что мне делать с доставшимися воспоминаниями?

Впрочем, вопрос поставлен неправильно. Что я могу сделать в сложившейся ситуации?

Ответ — ничего.

Я слишком слаб, а чужая память уже меняет мою личность. Я чувствую это. Процесс этот не мгновенный, как было предположено изначально, а постепенный и я никак не могу на это повлиять. Как же наивен я был, делая свои поспешные выводы.

Благодаря некой гениальности доставшейся мне от Хатаке, со временем я заметил, как нарастают во мне изменения. От Какаши мне уже досталась неприятная привычка к постоянному ношению маски; без неё я чувствовал себя неуютно, словно совсем без