Развод. Капкан любви - Тая Тиль

— Мой муж! — восклицаю я. Ирина Сергеевна открывает дверь в свой кабинет, куда я и вхожу.

— Привет, — говорит Влад, мне становится мерзко от его рожи, — по-другому не могу с тобой встретиться. Ты же меня добавил в черный список.

Он вскакивает с ее стула и сразу подходит ко мне. Здесь он чувствует себя хозяином положения. Его отец хороший друг хозяина это фирмы. Этим Влад и воспользовался.

— Что ты хочешь? — спрашиваю я, наблюдая за его кривлянием.

— Чтобы ты собрала свои манатки и поехала к нам домой. Приготовила мне поесть, помылась и ждала меня, как правильная девочка.

— Может еще с тобой переспать? — спрашиваю я, наблюдая за ним.

— Может, — резко отвечает он.

Я провожаю его взглядом, наблюдая, как он ходит по светлому кабинету. Захлопывает со всей силы ящики, заставляя меня вздрогнуть, под конец задвигает стул и резко смотрит на меня.

Какой же ты мерзкий Влад. Мне невыносимо его слушать. В голове перебираю мысли — двадцать, а может тридцать миллионов. Это какую квартиру можно купить в Москве?

Честно у меня не было сил слушать моего любимого мужа. Хочется просто рыдать.

— Устин, ты со мной — спрашивает он, подвинув стул и плюхнувшись на него. Его рука опускается на стол, и стучит пальцами, — почему не бежишь?

— Пошел ты, — говорю я, а саму трясет. Надоело, устала слушать его, — я хочу развод.

— Ты дура! — кричит он и усмехается, — как вообще мне тебя воспринимать?

Он подвигается ко мне поближе. Я стою, а точнее качаюсь и глазами стараюсь найти куда облокотиться. Его несет. Просто не остановить. Словесный понос льется на меня в три ручья.

— Заткнись Влад, — прошу я его про себя.

Нет, он не думает останавливаться.

— Смотри малыш, — говорит он, махая перед мною рукой, — давай по факту. Это работа, где ты тут просиживаешь жопу принадлежит другу моего отца. А это значит, что ты уволена. Второе, внимательно меня слушай, твоя мама живет в моей квартире.

Он наклоняет голову, наверно, чтобы меня рассмотреть под другим углом. Меня схватывает изнутри невероятное чувство обиды. Ты меня этим притыкаешь? Хорошо, продолжай.

— Теперь на тебе висит долг в миллион рублей за учебу, которую я тебе оплачиваю. Вот теперь решай. Если ты сейчас не сядешь в мою машину, как пай девочка и мы не поедем домой, где я тебя трахну. Тогда ты потеряешь работу, твоя мать будет жить на улице, а к тебе придут коллекторы.

Глава 6

— Вообще-то я любила тебя искренне и не могла ни дня представить без тебя, — так я отвечаю на его оскорбления. Лицо Влада меняется, он что-то осознает?

— Пошел ты, Влад, — тихо говорю я, а в ответ молчание.

Как я тебе ненавижу!

Я дарю ему улыбку, хотя все мое сердце сгорает от боли. Этот человек в один день из самого любимого, нежного, превратился в чудовище, что продолжает меня есть живую.

Чувствую боль, что разбегается по всему телу, охватывая новые участки. У меня нет сил, ей сопротивляться.

Я ужасно боюсь, что просто разрыдаюсь в голос перед ним. Что сломаюсь, покажу слабость. И этим наполню его черную душу самолюбием.

Нет, не в этот раз, я встаю, хотя мои ноги тяжелеют, и выхожу из кабинета.

— Увидимся, — кричит он, я стискиваю зубы.

В коридоре свежо, на всю мощность работает кондиционер. Вокруг суета. Несколько людей стоят с бумажками, болтают друг с другом.

Я делаю пару вздохов, хочу разрыдаться. Мне больно и тяжко от его слов. Он меня добил.

Дышу, пытаясь успокоиться, набираю побольше воздуха.

— Устин, — кричит мне начальница и подхватывает меня за руку, отводит в сторону. Мы оказываемся в кабинете зама. Ее нет, она на совещание или куда-то отлучилась. Я оказываюсь в кабинете, заставленный книгами, планами, разными табличками. На столе груда бумаг и папки.

Ирина Сергеевна усаживает меня на стул и смотрит прямо в лицо.

— Успокойся, вытри слезы.

Я поднимаю глаза и вижу ее в другом свете. На ее лице множество морщинок, волосы коротко подстрижены, но все внимание захватывает ее огромные зеленые глаза.

На блузке золотая брошка. Она их меняет часто, тщательно подбирая под настроение.

— Вы расстались? — спрашивает она, я киваю головой и прикусываю губу.

— Ладно, — говорит она, — я все слышала, не обижайся. Он тебе здесь не даст работать. Я знаю.

Она лезет в сумку, шуршит. Я окидываю взглядом чужой кабинет.

Минимализм. Все портит бесконечные стопы бумаг и игрушка обезьяна, что стоит на столе.

— Я ей привезла подарок из Африки, — говорит она, замечая мой любопытный взгляд.

Она заканчивает греметь, и Ирина Сергеевна, достает из сумки визитку и дает ее мне.

— Я с ними созвонилась, они тебя ждут. Если у тебя нет жилья, то я тебе могу дать временно пожить в моей квартире. Она небольшая, зато чистая и рядом с метро.

Конечно, сначала я начала отнекиваться. Но она уговорила. Причем на квартиру тоже.

Теперь я сжимаю в своей руке ключи и спускаюсь в метро.

На новой работе меня встречают хорошо. Начальник лысый мужичок, вертлявый, рад был моему приходу.

Он долго жмёт мне руку. Потом рассказывает суть работы. Все как на старой, только новый коллектив. Тут люди оказались молчаливые. Просто смотрят в экран и не отрываются.

Зато было много цветов. Пару больших пальм и мои любимые фикусы. Душа радуется.

Рабочее место мне определили в углу. Неплохо. Здесь солнечно, я сижу рядом с огромным окном. Да еще отделена от всех перегородкой. Можно вздохнуть.

Первая мысль, что возникает в голове, когда я опускаюсь на стул, как мне насолить своему мужу?

Если он и правда был настоящим мужиком, помог бы разобраться с бутылками и погромом, что я устроила в особняке.

Но извините.

Он только может угрожать, а мою мать выгнать на улицу.

Единственная защита от него был его родной отец. Борис Семенович, в отличие от сына был нормальным мужиком и развод приравнивал к предательству. Именно поэтому Влад так хочет, чтобы я вернулась домой.

Ещё мне хотелось позвонить и все рассказать про его сыночка. Но сдерживаюсь. Так как он сильно болен. А добивать его такими новостями не хотелось. Жалею.

Зато он мне сам позвонил в конце рабочего дня.

— Алло, — говорю я и слышу его хриплый голос, потом он кашляет и говорит:

— Скажи честно дочка, вы с ним поругались?

Меня поражают его слова. Влад не сказал ему ни слова. Боится. Знает, что это будет повод отобрать у него бизнес и