Король-Наёмник. Стальная месть - Городчиков Илья

клонит Альбар. Кловис тогда и вправду поставил рюглендские контингенты на самый тяжёлый фланг, а потому они понесли тяжёлые потери, хоть и смогли продержаться достаточно долго для победы. С точки зрения сухой логики, в этом было ничего страшного, но многие рюглендцы же серьёзно обиделись за это на короля, посчитав его плохим союзником.

Герних замялся под десятками глаз, устремлённых на него в ожидании ответа. Тема была для ответа очень сложной и Альбар заметил это, намереваясь добить своего политического оппонента.

- Да и почему же мы должны быть союзны чужому для нас народу?! Неужели нашим братьям, выступившим за свободу наших земель, не нужна наша помощь?!

Генрих не нашёл ответа и решительно направился к выходу. Вся «партия» дворян направилась за ним. Хранитель Собрания, дождавшись ухода «голубокровых», был вынужден заявить о том, что голосование не может быть совершено, ведь ни осталось ни одного представителя дворянств. Однако стало понятно, что политическая победа в словесном сражении была одержана Альбаром. Однако складывалось ощущение, что гордые и упёртые дворяне навряд ли просто так примут капитуляцию.

Альбар, остававшийся в спокойствии, вышел из здания Собрания, и я двинулся за ним. Торговец дождался меня на улице и стало понятно, что работа для нас будет скоро и будет она кровавой.

- Как видите, народ нас поддерживает, но определённые элементы не хотят общего объединения. Будьте готовы к тому, что ночью придётся пролить кровь. Много крови.

Альбар оказался прав. Ближе к вечеру небольшими группами я ввёл свою маленькую армию за стены города и изготовился к возможным провокациям. Большая часть моих бойцов под моим же предводительством растеклась по порту, ведь именно здесь своими деревянными бортами покачивалось основное богатство Альбара – огромный торговый флот. Вместе с тем ко мне на помощь был послан второй по возрасту Дьювальбез и по совместительству старший сын Альбара – Ной. Это был мужчина немалых лет, но до сих пор остающийся по юношески охочим до битвы. В его словах и действиях чувствовалась уверенность, более привычная правителям, нежели торговцам. Впрочем, если этой ночью победа окажется за нами, то рано или поздно Ной станет правителем хотя бы Безала, а в перспективе и всего Рюгленда.

Город замер, ощущая приближающееся пиршество смерти. Каждый его житель понимал то, что напряжение, возникшее между Дьювальбезами и дворянами, накопленное за десятки словесных и не только баталий, должно будет обязательно выплеснутся. Я же стоял на импровизированной баррикаде, смотря на тёмные улицы, освещаемые исключительно светом луны. Дураков в городе не осталось, ведь любого, кто окажется в ночи на улице, легко забьёт одна из сторон, вовсе не испытывая угрызений совести.

О точно численности врага точных данных у меня не было, но Альбар говорил о том, что их гораздо меньше, чем нас, но всё равно предостерегал от атаки. Не смотря на общую поддержку, Дьювальбезы не могли напасть первыми, ведь тогда именно они будут начинателями гражданской войны внутри стен города.

Время уже давно перевалило за полночь, и я было заскучал, уставившись в серое небо, как в ночи началось явное шевеление. Перед портом, который мы сейчас занимали, располагалась большая, выложенная каменными кирпичами площадь, на которой не осталось ни одного укрытия за исключением статуи основателя города, воздвигнутая в незапамятные времена. Из-за заволокших небо туч на улице было темно, чем и воспользовались дворяне. Через непроглядную тьму были едва видны небольшие группки людей, скрытно продвигающихся вдоль стен домов. Я бы не заметил их, если бы не заранее отправленные на крыши построек мои бойцы, предупредившие нас криком чайки. Я приказал затушить все источники огня и на подготовленные заранее позиции выдвинулись мои стрелки. Небольшие огни горящий фитилей аркебуз были единственным источником света, намекающим на наше присутствие.

Как только группки людей оказались на открытом пространстве, то они что-то заподозрили, но я усел отдать приказ. Выстрелы аркебуз разорвали ночную тишину, устремляя визжащие пули в темноту. Они не нанесли хоть какого-то значительного урона ввиду своей малочисленности, но сильно напугали атакующих, до того уверенных в своей скрытности. Тут же из порта посыпались мои воины. Дисциплинированная наёмническая пехота, привыкшая биться в плотном строю, ощетинившись тяжёлыми алебардами и полэксами, с остервенением бросилась на дворянские группки, ещё сильнее разрозненных после залпа. Я шёл с ними, взявшись обеими руками за рукоять своей длинной сабли, готовясь разрубить любого сопротивляющегося.

Однако битва лёгкой не оказалась. Аристократы были одеты в лёгкие доспехи, но их выучка и передающаяся по крови доблесть не дала побежать в первые секунды столкновения. Пехота обменивалась тяжёлыми ударами, упёршись в свои позиции. Крики и звон стали раздавались над площадью, а первые ручейки крови потекли по ложбинкам между камней. Раненные падали на пол и затаптывались прущими вперёд войсками. Дворянская группа, огрызалась, пыталась держаться, но всё же медленно отступала от порта назад на улицы. Стальная стена закалённых в боях наёмников пёрла вперёд, проламывая жидкую защиту дворян.

Не прошло и пяти минут, как они побежали, оставив на поле боя с десяток тел. Раненных было решено добивать сразу, дабы не мучиться с их охраной. Да, можно было выручить дополнительных денег, но в условиях царящего в городе безумия это уходило на второй план.

Следующие несколько часов залили город в крови. Отряды, не имеющие меж друг другом связи, били любого попавшегося под руку, особенно не раздумывая над их стороной в конфликте. Всё просто: если не крикнул кодовое слово, то получил мечом, топором, булавой, алебардой или другим смертоносным предметом по голове. Такое варварское решение оказалось крайне эффективным. Не знаю сколько таким образом пало случайных людей или союзников, но постепенно дворян выбивали из города. Большинство их нападок оканчивались лишь холодеющими на земле мёртвыми агонизирующими телами. Через несколько часов большая часть очагов сопротивления были затушены и побитые остатки дворянских войск стянулись к зданию Собрания, откуда ещё в начале заварушки успели выбить Дьювальбезов. Это был последний дворянский рубеж и сдаваться они вовсе не собирались. Аристократы активно отстреливались из арбалетов в любую тень, мелькавшую за широкими окнами здания, и нередко слышали в ответ вскрики боли. Внутри оставалось всего пара десятков и дураков на штурм пока не находилось.

- Генрих, сложи оружие и получишь пощаду! – кричал Альбар, застёгивая под подбородком ремешок шлема, - Ты проиграл и не стоит дальше проливать кровь! Этот город сегодня уже увидел достаточно смертей!

- Ты убил моего сына, тварь!

За окриком последовала тренькнувшая тетива арбалета и щёлкнувший о