Робин, закрой глаза - Наталья Минская

И Робин улыбнулась премилой улыбкой. Над ней и Робом зажёгся фонарь.

– Приятно познакомиться, прекрасные дамы, – мальчик изящно поклонился. Но резко выпрямился, потому что щенок в рюкзаке, почувствовав под ногами твёрдую опору, попытался рывком выбраться на волю. Роб взял Робин за руку и крепко сжал. Девочка и сама понимала, что пора заканчивать разговор.

– Ну идите-идите, детки, – Изабель была довольна количеством информации, а Луизе не терпелось высказать ей своё мнение о современной молодёжи.

Робин и Роб, забыв от напряжения расцепить руки, побежали к голубятне.

Голубятня представляла собой небольшой сколоченный из грубых досок куб на четырёх железных столбах, над которым возвышался такой же куб, только из металлической сетки. Там жили голуби. Первый этаж был со всех сторон расписан картинами, посвящёнными Рыцарю Солнца, – герой в окружении белых птиц изгоняет монстров из города Н8.

Поднявшись по приставной лестнице внутрь, ребята оказались в тесной и душной комнатке без окон.

Робин на ощупь зажгла свечу. Пламя осветило мягкие жёлто-оранжевые стены, два кресла и стол.

– Всегда хотел здесь побывать, – сказал Роб, расстёгивая рюкзак.

– Попросил бы раньше, – буркнула Робин и достала щенка. Он дрожал, а лапа была липкой и горячей. – Держи его, будет вырываться.

Робин потихоньку принялась капать перекись на рану. Если бы кто узнал, что она тратит доверенное ей лекарство на собаку! Но девочке в этот момент меньше всего хотелось думать об остальном мире. То, что происходило в голубятне, было куда важнее: пузырилась и шипела перекись, скулил и дёргался щенок, Роб и Робин шептали ему ласковые слова, горела свеча.

Спустя около тридцати минут найдёныш, перебинтованный и сытый (Робин обнаружила в рюкзаке бутерброд), свернулся на куске поролона, оставшегося от обивки стен. Тело у него оказалось непропорционально длинным. Он так и заснул – в форме буквы «О».

– Как его назовём? – нарушила тишину Робин.

– Не знаю. Я не знаю, как называют щенков, – растерянно ответил Роб.

– Он похож на бублик, – заметила девочка.

– Отличное имя, – сказал мальчик.

– Но нельзя же кого-то назвать Бубликом! улыбнулась Робин.

– Почему это нельзя? Нам кто-то запретит? – спросил Роб, не ожидая, в общем-то, ответа, и добавил: – Мне пора домой. Что дальше делать будем?

Робин надеялась, что он ответит на этот вопрос. Но это была голубятня её деда, и думать надо было ей.

– Ну… будем заходить сюда… в свободное время… кормить, я достану ещё бинтов… рана не опасная… Бублик выздоровеет…

– Так не пойдёт, – оборвал её Роб и начал мерять шагами каморку. Пламя свечи задёргалось. – Надо иметь чёткий план. Давай ты будешь заходить утром – до школы. А я вечером – после. Ключ закопаем рядом с левой ножкой лестницы. Дедушке скажи, что за голубями мы поухаживаем. Понятно?

Робин показалось, что она стала меньше под его взглядом.

– Да, я утром, ты вечером. Пойдём, научу тебя кормить голубей.

Когда ребята, облепленные голубиными перьями, спустились с лестницы, силуэт Рыцаря Солнца на стене голубятни едва угадывался в сумерках. Робин встала лицом к картине над ней, провела указательным пальцем правой руки от кончика носа до лба, потом большим пальцем от левого плеча к правому, раскрыла ладонь, надавила на живот и, согнувшись, упала на колени. Это был обычный ритуал поклонения Рыцарю Солнца, возможно, слишком пафосный для рисунка на голубятне. Но сейчас он оказался как нельзя кстати: химеры на крышах домов не заметили ничего необычного. Роб повторил ритуал вслед за Робин, и они вместе закопали ключ.

Дневник Роба 15 мая 99 года О. О. Р. Р. С.

Графа 1

На обратной дороге из школы я нашёл щенка. Увидев, несколько секунд колебался, стоит ли его спасать.

Но когда он вышел на тропинку перед Робин Локсли, я так испугался, что она сдаст его патрульным, что тут же принял решение. Робин тоже решила спасать щенка. Мы спрятали его в голубятне её дедушки. Назвали Бубликом. Он очень смешной и милый. Надо придумать, куда его устроить до Рубикама. Не хочется оставлять его Робин.

Графа 2

Сам бы хотел узнать, что написать здесь. Она, видимо, поддалась эмоциям, но в любой момент может проговориться. Ведь родители Робин каждый день в новостях с Винсентом Глюнкером. Разве можно оставаться нормальной?

Графа 3

Да ты с ума сошёл! Спрятать щенка посреди двора! Если его и не найдут сегодня, точно обнаружат завтра, и тогда и тебе, и Робин, и вашим семьям очень не поздоровится!

Не люблю эту графу.

Глава 4

Сакринстон

Май в городе H8 выдался на редкость пасмурным. Лужи не успевали высохнуть от дождя до дождя.

В них отражались химеры с крыш, стальное небо, мёрзнущие жители Н8 и масляно-чёрные трамваи. Машин в городе было совсем немного. В основном – грузовики, привозившие продукты в магазины, бутылки в бар «Лунатик», лекарства в больницу и забиравшие оружие с заводов. Обычным людям машины были ни к чему. До всего, что необходимо, можно добраться на трамваях. Трамвай №1 следовал по маршруту почта – рынок – стадион – завод. Второй соединял кинотеатр, новый концертный зал и старый дом культуры. Чаще всего Робин смотрела на свой город из окон трамвая №3, который останавливался напротив входа в госпиталь. Доехать до следующих остановок, «Вокзал» и «Кладбище», ей ещё ни разу не довелось.

Робин сидела рядом с водителем Лукасом, улыбчивым беззубым стариком в тёмных очках с толстыми стёклами и мятой шляпе с широкими полями. Он пригласил её на почётное место рядом с собой. Девочка была благодарна ему, потому что от влажной духоты салона ей становилось дурно. Первые тяжёлые капли дождя плюхнулись на лобовое стекло. Робин опять забыла зонт. Она слишком уставала в последнее время: экзамены, ночные дежурства и… Бублик. Раньше Робин искала в каждом своём поступке способ получить сольды для переезда к родителям. А теперь её мысли походили на трамвайные рельсы, которые хоть и всегда рядом, принадлежат одному пути, но никогда не пересекаются. Она могла думать или о сольдах, снова и снова проверяя свои расчёты, или о Бублике: какой он славный, мохнатый и ласковый…

Дедушка, разумеется, узнал о собаке. Но это отразилось на тайной жизни внутри голубятни лишь тем, что там появился лоток, куда Бублик мог ходить в туалет. Да и Робин стала получать на завтрак два куска хлеба. Ведь она уже начала худеть: приходилось отдавать половину еды щенку.

С Робом в голубятне они не встречались. Только спустя две недели с момента спасения Бублика состоялся их первый разговор. Дети раньше всех сдали контрольные по истории Республики Рыцаря Солнца, и их отпустили с урока. Они шли от школы к трамвайной остановке вдоль забора детского сада, за которым с визгом и смехом резвилась малышня.

– А почему твоему дедушке разрешили держать голубей? Я читал, что это тоже запрещено, – спросил Роб, глядя в хмурое небо.

Робин тоже запрокинула голову.

– Они летают во славу Рыцаря Солнца. Это же его символ. Я помню, как дедушка строил голубятню, раскрашивал, а потом долго куда-то ходил – видимо, добывал разрешение.

Роб посмотрел на девочку:

– А ты не думала, зачем это было нужно твоему дедушке?

Робин пожала плечами:

– Потому что голуби красивые и летают.

Они дошли до трамвайной остановки. Робин встала в очередь на посадку на трамвай №1, который как раз причалил (дорогу действительно затопило).

– Госпиталь – это №3. А это первый. Ты не перепутала? – спросил Роб.

Робин улыбнулась, отвечая:

– Мне на почту. Тридцать первого мая приходит письмо от родителей.

– Аааа… понятно, рад за тебя. – Мальчик помахал Робин рукой и, разгоняя грязную воду резиновыми сапогами, побрёл в сторону голубятни – кормить Бублика. Робин представила, как щенок встретит его, радостно повизгивая и извиваясь всем своим длиннющим телом.

– Эй, о чём задумалась, красавица – водитель Лукас уставился на неё с ничего не выражающей улыбкой. Глаз под огромной фетровой шляпой и очками было не видно. Дождь уже вовсю барабанил по крыше трамвая. Робин, чтобы нечаянно не проговориться, быстро принялась высказывать свои обычные мысли:

– Я? Я думала, как много вокруг домов, серых, одинаковых, скучных. Почему их никто не раскрасит?

– Раскрасить дома? Куда летите, монстрики! – несколько детей перебегали трамвайные пути, и Лукасу пришлось затормозить. Раздался протяжный скрип. – А краску где взять? А людей? Сначала, девочка моя, надо с монстрами разделаться, а потом уже думать о красоте. Когда меня никто не хочет сожрать заживо, то это серое небо мне кажется прекрасным. А тебе?