Эдгар и Маргарита - Игорь Кондратьев

в тиши…

– Да что случилось? Почему не спится?

Что вдруг так ночи стали хороши?

Уж не влюбилась ли? В кого же, интересно?

Смутилась Дженни, но все ж призналась честно.

– Ах, мама, – и, прижимаясь к материнскому плечу,

Ей прошептала. – Эдгара люблю.

Мать удивилась, не одобрив выбор,

Прищурив глаз, подумала еще.

– Быть может, дочери счастливый жребий выпал,

Тогда б была спокойна за нее.

Послушай, Дженни, а не съездить ли нам в город?

Сестру проведать да на ярмарку зайти.

Мелькнула мысль: «Его увижу снова!»

– Да, я согласна, а когда идти?

– День будет труден, выспаться заданье!

– Да-да, конечно, я сейчас же устелю кровать.

Надеждой окрыленное созданье

Простилось с мамой и удалилось спать.

Случайность встреч рождает в нас порою

Такую трепетную, сильную любовь,

Что боль любимого мы чувствуем душою,

И умираем с ним, и воскресаем вновь.

Хоть ночь тиха, свежа и так сонлива,

Глаз не сомкнула Дженни ни на миг.

В душе предчувствие беды неукротимо.

Тревога тронула прекрасный, нежный лик.

Под утро матери она все рассказала.

И та, как будто ей передалось,

Быстрее собираться приказала,

В сомненьях, но в надежде на авось.

На ярмарку приехали все ж поздно,

Дорога слишком далека.

А ярмарка шумит, пестреет разношерстно,

Здесь все в ходу – и голос, и рука.

– Баранки, бублики, печенье –

К столу нет лучше угощения!

Вот мед – полезен и приятен!

Вот порошок – для выведенья пятен!

Один расхваливает плошки,

Другой кричит: «Кому сапожки?»

А третий режет колбасу,

Четвертый пробует косу,

Там клоуна встречают люди смехом,

Тут приценяются к коню,

А ловкачи кругом с большим успехом

Карманы обчищают на ходу.

Вдруг все замолкли разом в нетерпении,

Тревожно взор к воротам устремив.

– Опять везут кого-то в заточенье, –

Промолвил рыжий, про лоток забыв.

«Карета» узника все подъезжала ближе…

И Дженни вскрикнула, в нем Эдгара узнав.

Мать дочь к груди прижала: – Тише, тише!

Все будет хорошо, – в испуге прошептав.

Домой вернулись хмурые как тучи.

Отец, узнав, в негодование пришел.

Мать испугалась за него: «Молчать бы лучше,

Давно ли сам от плахи-то ушел».

Меж тем отец в землянку к кузнецу,

Где вся братва лесная собиралась,

Пошел держать совет по делу своему,

Когда над лесом ночь уж опускалась.

Среди друзей нашелся и такой,

Чей деверь, шурин или сват какой

В тюрьме на службе состоял постылой.

И план родился как-то сам собой:

Под видом мертвеца

Эдгара вытащить из кельи злополучной.

Но хоть сей план и прост для удальца,

Продумать надо все, до каждой мелочи докучной.

Когда вернулся в дом, уже светало.

Мурлыкал кот на печке в тишине.

Накидку бросив на кровать, он сел устало,

Надежды огонек горел в его душе.

10. Тюрьма

Вернемся в замок короля,

В опочивальню Маргариты.

Ее высочество одна

Сидит, несчастием убита.

Всю ночь проведшая без сна,

Она молилась у распятья,

У девы праведной прося

О снятье тайного проклятья.

Не потому ль, что ум набожный

Понять не в силах никогда,

Что лишь рукой, увы, безбожной

Любовь теперь обречена

На боль, скитанья и невзгоды,

Что это подлые породы

Людской семьи творят дела

И столь черны, как их душа.

За день развеявшись немного,

Она под вечер собралась,

Тайком отправилась в дорогу,

От глаз сторонних хоронясь.

Вуаль сокрыла знатный лик,

Когда к окошку страж приник,

Чтоб высмотреть из темноты,

Кто требует начальника тюрьмы.

Но, лишь услышал звон монет,

Неинтересен стал секрет.

И дело сдвинулось с горы,

Ее ведут во двор тюрьмы.

Затем по узеньким ступеням

Они проходят во владенья,

Где сам начальник перед ней

В поклоне застывает чинном,

А в разговоре, так невинном,

На деньги намекает ей.

И вот кошель в его кармане,

Но он дает возможность даме

Любимого увидеть вновь.

Ах, от волненья стынет кровь,

Она бледнеет, замирает,

Но все ж уверенно ступает

По хладным каменным полам.

Горят коптилки по углам,

Едва дорогу освещая

И мрак под ниши загоняя,

Где сотни узников несчастных

Томятся много лет ужасных.

Вот наконец-то и пришли.

Залязгали в замке ключи,

Дверь жутко скрипнув, отворилась.

Пред Маргаритою явилось

Видение, полное тоски:

На грязном каменном полу

Поверх циновки на боку

Лежит наш Эдгар в кандалах

С засохшей кровью на губах.

Увидев свет, он приподнялся,

Но, обессилев, вновь упал.

Начальник хрипло рассмеялся,

– Силен стервец, чуть не удрал!

– Оставьте нас.

– Сударыня?

– Уйдите!

Слегка закашлявшись, невнятно извинясь,

Зашаркал сапожищами мучитель,

По коридору спешно удалясь.

А Маргарита, чуть дыша,

Спустилась к милому в темницу,

Встав на колени, вся дрожа,

Хотела заглянуть ему в зеницы,

Но слезы затуманили глаза.

Тогда, припав к его лицу губами,

Не в силах чувств сдержать кошмарный шквал,

Омыла раны милого слезами,

А он ее не плакать умолял.

Затем, закашлявшись надрывно, хрипло, жутко

И кровью сплюнув на пол у стены,

Слегка помедлил, отдышавшись будто,

– Сюда бы приходить вы не должны.

– О, Эдгар! Я все понимаю,

Но ты молчи, не нужно горьких слов.

И знай, тебя здесь оставлять я не желаю,

И план побега твой почти готов.

Ты должен жить, ты должен, слышишь, милый,

И для меня, и для того, даруешь жизнь кому…

Запнувшись здесь, прижала его руку с силой

К себе, и слезы заструились по лицу.

Меж тем послышались шаги,

Что значило – конец свиданья.

И Маргарита на прощанье,

Его целуя, поклялась в любви.

11. Спасение из острога