Пограничник - Александр Лаврентьев

Но никто на него не нападал. Иван осторожно постучал костяшками по фонарику на каске, покрутил туда-сюда хлипкий ободок. Оказалось, просто отошел контакт. В свете загоревшегося фонарика Иван увидел, что выбежавший на лестницу человек стоял, опираясь на перила. Наверное, он не упал только благодаря им. Лицо и лысину мужчины заливала кровь, маленьким родничком бьющая из открытой раны. Тварь, которая так и не отпустила его, сдохла.

— Дверь! Дверь! — прохрипел человек.

В проеме за его спиной метнулось светлое пятно.

Иван, в несколько прыжков взлетев на площадку, успел захлопнуть створки, изо всей силы ударив ими неизвестного противника. Щелкнул замок. Нападающий остался внутри, а Иван — на лестнице. Двери сотрясались от ударов, за ними рычали и скреблись. А между тем путь на поверхность лежал именно там.

Вдруг Ивану показалось, что тварь на спине у незнакомца шевелится, и Иван, еще под адреналином, едва не заехал по ней пистолетом, но вовремя сообразил, что это двигается не бестия, а человек. Он покачнулся и упал на колени.

— Стой, не дергайся! — привычно скомандовал Иван, считая, что перед ним штатский, но мужчина поднял окровавленную голову, и Иван узнал своего начальника.

Перед ним стоял на коленях полковник в отставке Александр Мигай собственной персоной. Полковник покачнулся и всей тяжестью крупного, холеного и откормленного тела рухнул под ноги Ивана. Мертвая тварь свалилась на каменный пол и вытянулась рядом с ним, словно испустив наконец свой последний вздох.

…Новые животные, которых Иван рассматривал с любопытством юного биолога, были размером с пуму. Их длинные собачьи морды заканчивались мощными челюстями, короткие мускулистые шеи защищали гривы из множества тонких костяных пластинок. Поджарые тела, покрытые коротким густым мехом, несли сильные гибкие лапы. Эдакая помесь кошки с гиеной. Шеликуды — так назвал их полковник.

Ивану повезло, что скальпель вошел точно между пластинками и проткнул артерию, иначе ему было бы несдобровать. Переступая тяжелыми армейскими ботинками через черные лужи натекшей крови, Иван вернулся к полковнику, который отдыхал с перевязанной головой этажом выше.

Присел рядом, вздохнул.

— Ну что, герр менеджер? Плохи наши дела?

Полковник разлепил отекшие веки, глянул на Ивана из-под бинтов. Наверное, в другой ситуации от Ивана осталась бы кучка дерьма, но сейчас Мигаю было не до этого.

— Закурить есть? — хрипло спросил полковник.

— Не курю, — чуточку наставительно, с легким оттенком вредной мстительности, заявил Иван, — и вам не советую. Во-первых, здоровью вредит, во-вторых, демаскирует. Или если следовать логике, сначала демаскирует, а уж потом… — он подумал и махнул рукой, давая понять, что отдаленный вред здоровью в этой ситуации не самое важное.

— Дела наши плохи! — с неожиданной убежденностью сказал полковник. — Хуже некуда! Но давай убираться отсюда, пока весь местный зоопарк не пожаловал. Там, этажом ниже, проход сквозной… Ключи есть.

Только заперевшись, Иван вздохнул с некоторым облегчением. Он посветил вокруг фонариком: они оказались в помещении с высоким потолком — любой шум гулко отражался от стен. Напротив них располагались ряды офисных перегородок, за которыми виднелись рабочие места банковских клерков.

— Здесь никого нет, — сказал Мигай. — Хотя… Я теперь ни в чем не уверен. На вот, держи запасную.

Иван бережно принял из рук полковника обойму, зарядил пистолет, передернул затвор, и осторожно пошел вперед. Он исследовал первую кабинку, вторую… В третьей на столе нашлись бутылка с минеральной водой и пакет с сэндвичами. Иван сгреб в сторону папки, брошенные очки, степлер и прочую канцелярщину. Толкнул в сторону полковника кресло:

— Герр менеджер!

— Я т-те щас дам герра-хера, — буркнул полковник, тяжело втискиваясь в кресло. — Тресну вот пистолем этим южноафриканским по харе. Надо же страны — нет, а пистоли еще остались! — подивился он, глядя на оружие в руке.

— Сколько еще тварей здесь может быть? — спросил Иван.

Половник на секунду задумался. Потом уверенно заявил:

— Много!

— М-да… — качнул головой Иван. — А кто-нибудь еще живой есть?

— Никого! — Ивана неприятно поразила странная убежденность, прозвучавшая в словах Мигая. — Ни души. Ты-то как уцелел?

Иван пожал печами. Если бы он знал как!?

Они охраняли конви на самом нижнем уровне, в тоннеле, где рабы отбойными молотками долбили очередные помещения для «Нового Авалона». Конви крошили породу, засыпали ее в вагонетки, а те укатывала в бесконечный тоннель мотодрезина. Наверное, за минуту до того, как все произошло, каменный пол под ногами вдруг заходил ходуном, где-то в глубине с грохотом обрушилась порода.

— Эй, нас тут не завалит? — Дэн испуганно посмотрел вверх.

Конви прекратили работу, встревоженно переговариваясь. Потом они разом опустились на колени, производя в воздухе загадочные жесты, и как по команде принялись медитировать, хором шепча незнакомые Ивану мантры. Впрочем, почти все мантры были незнакомыми — хоть убей, ни одной не мог запомнить до конца.

— Аминь!.. — пропел кто-то страшным басом над ухом Ивана.

И слово это никуда не делось. Оно повисло под сводами тоннеля, едва слышно вибрируя на одной ноте. Ивану почудилось, что слово разбудило саму землю, словно в толще земли кто-то откликнулся на него. Он даже удивился тому, что слово произнес кто-то из конви. Дрожащий гул нарастал, превращаясь из низкой басовой ноты в величавый аккорд. И Иван физически ощутил пронизывающий пространство рокот. Он не бил по ушам, он входил в Ивана, и каждая клетка его тренированного, красивого и выносливого тела, способного противостоять многому, вошла в резонанс с этим торжествующим подземным органом. Это было так, словно запела сама земля.

Вот тут-то Ирвин и произнес то самое, сакраментальное: «Ну все, приехали!» — и голос у него сорвался.

А дальше — ничего… Пустота.

Хуже всего было, когда он очнулся. Вокруг стояла непроницаемая тьма. Неизвестно, сколько времени Иван просидел на камнях, приходя в себя, уверенный, что их завалило и что от любого движения его может засыпать. Потом он потихоньку задвигал руками, шаря вокруг себя. Нащупал чей-то фонарик, может быть, Ирвина — тот всегда игрался им, подкидывая на широкой ладони. Включил. Оказалось, что все на месте: и тоннель, и стены, и рельсы с вагонетками. Вот только людей не было. Инструменты, разбросанные повсюду, — были, каски — тоже. Валялись даже чьи-то очки, которые хрустнули под подошвой, когда Иван наступил на них в темноте. Пистолет нашелся на своем месте — в кобуре, а вот оружия Ирвина и Дэна не было. Поэтому Иван решил, что все ушли. Что он еще мог думать? Или их увели с собой странные конви.

Поскольку электричества не было, лифт не работал, и Ивану пришлось подниматься по довольно хлипкой металлической лестнице все десять этажей. Особого желания лезть в шахту лифта у него не возникло, но еще меньше хотелось блуждать по извилистым лабиринтам подземных тоннелей. Поговаривали, что они тянутся под всем городом и что есть места, где тоннели выходят на поверхность — в метро. Но проверять слухи Иван не спешил. Налазился по тоннелям в свое время. Хватит с него.

…В пакете оказались сэндвичи с говядиной и огурцом. Иван понюхал их, но они ничем не пахли. То есть вообще ничем, словно перед ним на хлебе лежали не сочные розоватые куски мяса, а пластиковый муляж. Впрочем, мясо вполне могло оказаться соевым, но пахнуть мясом и специями оно было обязано. Но не пахло. Нет, тухлятиной тоже не воняло, испортиться они не успели, и Иван после недолгих сомнений запихнул в рот один из бутербродов и быстро заработал челюстями, иногда оборачиваясь к полковнику и предлагая ему присоединиться к еде.

Как назло, бутеры оказались безвкусными, как бумага, но Иван все равно съел два, надеясь, что они помогут ему восстановить силы. В последний раз он ел больше суток назад. Завтракать он не любил — по утрам есть обычно не хотелось, и он с трудом вливал в себя крепкий чафе — синтетическую бурду с кофеином — просто для того, чтобы проснуться.

— Надо попробовать включить запасной генератор, — предложил полковник, — тогда мы хотя бы увидим этих тварей. Загнать их обратно не получится, но мы сможем найти безопасное место.

— А что наверху? — спросил Иван, перехватив у полковника бутылку, с которой тот неохотно расстался.

— Наверху — все. Амба наверху! — жестко заявил полковник.

Иван решил больше не расспрашивать: в конце концов, придет время и он сам все увидит. Про себя он подумал, что, возможно, здание «Авалон-Компани» разрушено вследствие ядерного удара по столице, вот полковник и не желает подниматься наверх: радиация. Об отце думать не хотелось. Укрепленный подвал в доме был, но ведь предупреждения об ударе никто не передавал. Значит… Ничего хорошего Иван не ждал.