Ксенофобия, радикализм и преступления на почве ненависти в Европе в 2015 году - Валерий Энгель

В целом же основными тенденциями законотворчества европейских парламентариев и органов исполнительной власти в области борьбы с ненавистью в 2015 году были:

• Ужесточение антитеррористического законодательства вплоть до ограничения прав граждан.

• Ужесточение уголовного законодательства с целью защиты прав меньшинств и определения мотива ненависти в качестве отягчающего обстоятельства при совершении преступлений.

• Ужесточение иммиграционного законодательства в смысле предотвращения нелегальной иммиграции.

• Упрощение процедуры натурализации для легальных иммигрантов при условии выполнения ими требований, связанных с признанием местных ценностей – от знания государственного языка до уважения укоренившихся обычаев и понимания рынка труда.

• Ужесточение законодательства, направленного на борьбу с расизмом и другими формами нетерпимости.

Все это явилось существенным сдвигом по сравнению с прошлыми периодами, когда решение проблемы ненависти ограничивалось декларациями и чисто полицейскими мерами. В этом смысле вызывает озабоченность ситуация в Украине, где в 2015 году была снята уголовная ответственность за дискриминацию, ликвидированы последние контролирующие институты, призванные осуществлять экспертизу на предмет выявления пропаганды насилия, в том числе в сфере межнациональных и межрелигиозных отношений, а также ограничены избирательные права временно перемещенных лиц. Вызывает озабоченность вето президента Польши, наложенное им на поправки в Закон о национальных, этнических меньшинствах и региональных языках, вводящая в правовой оборот понятие «поддерживающих языков», а также низкий уровень антидискриминационного законодательства в России, что отражается не только на положении, например, мигрантов, но и на трудовой деятельности лиц старшего возраста, на женщинах и детях – жертвах домашнего насилия и т. д.

С другой стороны, законотворческая активность 2015 года стала причиной беспокойства правозащитников, увидевших в ней прямую опасность для прав граждан. Критике подвергся новый британский Закон об иммиграции, а также планы британского кабинета министров о борьбе с безработицей путем принудительного труда молодых безработных, среди которых больше 50 % составляют представители национальных меньшинств. Правозащитники критиковали поправки в антитеррористическое законодательство целого ряда стран, связанные с контролем за интернетом и личной жизнью граждан, а также поправки в голландский закон «Об интеграции», который ввел обязательный экзамен для иммигрантов, способный оскорбить не только религиозные чувства верующих, но и светские традиции страны исхода.

Отдельным направлением законотворческой деятельности в 2015 году была работа по либерализации отношений ЛГБТ. Она проводилась в рамках общей политики ЕС, направленной на легализацию однополых браков и защиту прав лиц нетрадиционной сексуальной ориентации. После долгих лет противодействия победу торжествовали лоббисты закона о гражданском партнерстве для однополых пар в Греции. 22 декабря 2015 г. соответствующий закон был принят благодаря поддержке правящей леворадикальной партии SYRIZA. Новый закон позволяет однополым парам пользоваться некоторыми правами, предоставленными супружеским парам, в том числе в области принятия чрезвычайных медицинских решений и права наследования, но не гарантирует аналогичные права для транссексуалов. Кроме того, были отменены устаревшие положения уголовного права, запрещающие демонстрацию «неестественного неприличия» (ст. 347 УК Греции).

Еще дальше пошли голландские парламентарии, которые уже давно легализовали у себя в стране однополые браки. В 2015 году в Нидерландах был принят Закон о трансгендерах и Акт о родительских правах лесбийских пар[50].

Между тем польские парламентарии 26 мая 2015 года отклонили законопроект о гражданских партнерствах. Из 385 членов парламента проголосовали «за» только 146, 215 высказались против и 24 воздержалось[51].

2. Правоприменительные практики

Любая правоприменительная практика основывается, с одной стороны, на результатах законотворчества, а с другой, на профессионализме исполнителей, возможностях и приоритетах власти. Исходя из этого, приоритеты правоприменения относительно борьбы с ксенофобией, дискриминацией и радикализмом в 2015 году выстраивались следующим образом:

– профилактика экстремизма;

– противодействие нелегальной иммиграции и выстраивание инфраструктуры по приему беженцев;

– борьба с ксенофобией и расизмом, гармонизация межэтнических отношений;

– интеграция беженцев и рома.

Очень часто работа в одном направлении приводила к издержкам в другом, например, борьба с террором затрагивала права меньшинств, а противодействие нелегальной иммиграции – фундаментальные права лиц ищущих убежища и т. д.

Так, в связи с увеличением числа террористических актов, усилением активности исламистских и праворадикальных организаций, а также в результате принятия целым рядом стран антитеррористических законов, Европа в 2015 году пережила волну полицейских репрессий в отношении лиц, подозреваемых в экстремистской деятельности. В январе 2016 года президент Ф. Олланд отчитался о действии антитеррористического закона. Он заявил о том, что за 12 месяцев французские спецслужбы запретили выезд из страны 200 человекам, а 50 человек не были допущены в страну по подозрению в террористической деятельности, начались первые аресты. Только с ноября 2015 года, когда во Франции было введено чрезвычайное положение, до середины января 2016 года в этой стране было проведено 3336 административных обысков, 290 человек заключено под домашний арест, а 344 человека было взято под стражу[52].

Примерно в таком же направлении, пусть и менее активно, действовали в 2015 году британские, немецкие и итальянские правоохранители.

Иногда эти действия задевали интересы добропорядочных граждан. По мнению правозащитников, к ним, по большей части, относились представители национальных и религиозных меньшинств, которых подозревали в принадлежности к ИГИЛ. Так, например, широкую огласку получил случай в Великобритании, когда школьный учитель, руководствуясь требованиями нового Билля «О борьбе с терроризмом и безопасности»[53], сообщил в полицию о том, что его 10 летний ученик – мусульманин написал на уроке английского языка, что он живет в «террористическом доме». Мальчик ошибся в написании слова «террасный дом», однако это не остановило полицию, которая обыскала дом, где он проживал со своими родителями и изъяла его компьютер для проверки. Кроме того, полиция и социальные службы провели несколько бесед с ребенком с целью выяснения связей его родителей с экстремистскими организациями[54]. Другой 14-летний мусульманин был допрошен руководством школы на предмет возможных связей с ИГИЛ после того, как во время классной дискуссии о защите окружающей среды употребил термин «экотерроризм»[55]. Еще один аспирант-мусульманин Мохаммед Умар Фарук (Mohammed Umar Farooq), изучавший по иронии судьбы курс антитеррора, был допрошен сотрудниками секретной службы после того, как он взял в университетской библиотеке книгу под названием «Terrorism Studies». Оперативников интересовали его взгляды на ислам, Аль-Каеду, ИГИЛ, а также знает ли он о том, как расправляются боевики этой организации с гомосексуалистами, хотя сам аспирант никакого отношения к сексуальным меньшинствам не имел[56].

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

http://www.iuscomp.org/gla/statutes/StGB.htm

2

https://www.bundestag.de/dokumente/textarchiv/2015/kw12_de_nsu/364372

3

Следует также упомянуть, что Италия – единственное государство из всех стран мониторинга, которое за последние 10 лет не ужесточило, а сократило наказание за преступления на почве ненависти с трех до полутора лет и установило максимальную планку штрафа в 6000 евро за расовую дискриминацию или призывы (Закон № 85/2006) – прим. авт.

4

http://cm.greekhelsinki.gr/index.php?sec=194&cid=3834

5

http://www.state.gov/documents/organization/256407.pdf

6

Правильное название: Закон «О внесении изменений в ст. 148 Уголовного кодекса РФ и отдельные законодательные акты РФ в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан» – прим. авт.