Адвокат как субъект обязанности доказывания в административном, гражданском, арбитражном судопроизводстве - Анатолий Власов

Так, А. Ф. Козлов считает, что адвокат (как и другие представители в гражданском, арбитражном и административном процессе) не является субъектом ни прав, ни обязанностей по доказыванию, равно как и любых других самостоятельных правомочий, поскольку выполняет поручение. При этом А. Ф. Козлов исходит из того, что адвокат не является лицом, участвующим в деле[34]. Нами уже отмечалось, что такая постановка вопроса является неправомерной.

На наш взгляд, ученые, разделяющие такую точку зрения, чрезмерно абсолютизируют правовые последствия зависимости поведения адвоката от позиции своего клиента. Безусловно, что адвокат это поверенный и он обязан выполнять поручение своего доверителя, но он не является "слугой" своего доверителя.

Однако, если обстоятельно проанализировать действующее законодательство и практику судебного представительства, то можно констатировать наличие определенной процессуальной самостоятельности в действиях адвокатов-представителей, которые лишь в конечном счете связаны принятым поручением. В связи с этим, на наш взгляд, нет достаточных оснований утверждать, что адвокат-представитель не наделен в гражданском, арбитражном и административном процессе собственными правами.

Другой ученый, В. Н. Ивакин приводит другие доводы против того, чтобы рассматривать адвоката как субъекта прав и обязанностей по доказыванию. Он полагает, что речь может идти лишь о полномочиях, но не о субъективных правах и обязанностях[35]. По нашему мнению, подобная замена терминов является также неконструктивной.

Мы разделяем точку зрения В. М. Шерстюка, который считает, что подобная позиция противоречит закону (ст. 54 ГПК, ст. 62 АПК, 56 КАС), где говорится о праве представителя совершать от имени представляемого всех процессуальных действий, кроме передачи дела в третейский суд, полного или частичного отказа от исковых требований, признания иска, изменения предмета иска, заключения мирового соглашения, передачи полномочий другому лицу (передоверие), обжалования судебного акта (решения), предъявления исполнительного листа ко взысканию, получения присужденного имущества или денег[36].

Нельзя также забывать, что все формы поведения в праве делятся на права, обязанности и свободы, что фактически снимает необходимость в дальнейшей дискуссии по данному вопросу.

Кроме того, в связи с возникающими сомнениями по поводу полномочий адвоката необходимо также добавить, что адвокат, на наш взгляд, является не просто субъектом доказывания, но и носителем процессуальной обязанности (!) доказывания. Данный вывод основан на содержании ст. 56 ГПК, ст. 65 АПК, 62 КАС, которые возлагают на стороны именно обязанность доказывания тех обстоятельств, на которые они ссылаются как на основания своих требований и возражений, что, в свою очередь, создает аналогичную обязанность на их представителей, в том числе, и на адвокатов.

Принципиальное различие, существующее между положением адвоката в гражданском, арбитражном и административном процессе и положением его в процессе уголовном, заключается в том, что адвокат в первом случае осуществляет представительство стороны или третьего лица, а во втором оказывает юридическую помощь своему клиенту, защищая его в соответствии с нормами УПК.

Участвуя в доказывании, например, по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации, адвокат должен иметь в виду, что распределение бремени доказывания по делам данной категории отличается от процесса доказывания по другим категориям дел в судопроизводстве. То есть, общее правило, в соответствии с которым каждая должна доказать те обстоятельства, на которые они ссылается как на основание своих требований и возражений, при рассмотрении дел данной категории, существенно изменяется в результате введения в закон (ст. 152 ГК) доказательственных презумпций (юридических предположений)[37].

Напомним, что презумпция такой логический прием (неполная индукция), при котором из установленных фактов делается предположение о существовании или отсутствии другого обстоятельства.

В данном рассматриваемом нами случае реализуется презумпция добропорядочности, доброго имени гражданина или положительной репутации организации[38]. То есть, каждый человек (организация) предполагается добропорядочным до тех пор, пока в установленном законом порядке не будут доказаны факты, негативно его характеризующие. По нашему мнению, обоснованное назначение указанной презумпции заключается в освобождении одной из сторон от обязанности доказывания презюмируемого факта и предоставлении другой стороне возможности его опровержения.

В рассматриваемом нами случае законодатель исходит из того, и мы с ним согласны, что опубликованные порочащие сведения считаются не соответствующими действительности, пока не доказано обратное[39]. Презумпции освобождают от доказывания определенных фактов только одну из сторон и лишь перераспределяют бремя доказывания фактов, но не выводят их из предмета доказывания. Истец только может, но не обязан, опровергать порочащие его сведения.

Так, истец Д. обратился в Пресненский районный суд г. Москвы с иском к редакции газеты "Русская мысль" и автору статьи С. о защите чести, достоинства и деловой репутации, взыскании компенсации морального вреда в сумме 300 тыс. руб. в связи с опубликованием статьи "Дворкин против Кириенко", в которой содержались сведения, порочащие его честь, достоинство и деловую репутацию: "Скандал вокруг предполагаемого членства исполняющего обязанности Председателя Правительства России С. Кириенко в секте сайентологов спровоцирован А. Дворкиным", "Дворкин отрабатывает долг за поддержку собственной антикультистской деятельности". Поскольку ответчики не смогли доказать соответствие сведений действительности и отсутствие порочности этих сведений, суд удовлетворил требования Д., обязав редакцию опровергнуть указанные сведения и уплатить моральный вред в сумме одну тыс. руб., а автору статьи 100 рублей[40].

Например, по делам о восстановлении на работе по инициативе администрации, бремя доказывания наличия законного основания для увольнения и соблюдения установленного порядка увольнения лежит на ответчике и т. д.

О юридических предположениях в российском праве адвокату, участвующему в доказывании в судебном процессе, всегда необходимо помнить. Они имеют двоякое значение:

1) как способ установления обстоятельств гражданских прав;

2) как способ уточнения распределения обязанностей по доказыванию. В первом случае, суд исходит из высокой степени вероятности соответствия презюмируемого факта действительности. Согласно ст. 152 ГК РФ, например, наличие порочащих и не соответствующих действительности сведений в адрес гражданина или организации только предполагается, если не доказано иное. Во-вторых, обязанность доказывания, в виде исключения, законодателем возложена на ответчика, что на наш взгляд, является правильным.

Если речь идет о средствах массовой информации, то законодатель в ст. 43 Закона "О средствах массовой информации" прямо обязывает редакцию, автора доказать, что распространенные ими сведения соответствуют действительности, либо не могут порочить честь, достоинство и деловую репутацию истца. В подобном распределении бремени доказывания дел о защите чести, достоинства и деловой репутации и заключается их особенность.

Имеются и противники данной точки зрения[41], считающие, что ст. 7 ГК устанавливает не презумпцию, а лишь целесообразное правило распределения обязанности доказывания, в основу которого положены процессуальные соображения максимальной активизации деятельности сторон по доказыванию, предполагая, что каждый должен воздержаться от правонарушений, а в случаях спора позаботиться о доказательствах.

С указанным ошибочным мнением нельзя согласиться, поскольку оно высказывалось в советский период развития государства, когда к средствам массовой информации предъявлялись повышенные, цензурируемые требования правдивого освещения событий, глубокой фактической проверке материалов, объективной оценки действий граждан и организаций.

В настоящее время, в период "гласности и плюрализма мнений", а по сути медийной вседозволенности, такого подхода, к сожалению, нет и поэтому законодатель был прав, устанавливая в ст. 152 ГК РФ правило, в котором априори презюмируется добропорядочность гражданина и положительная репутация организации.

Кроме того, распределение обязанности по доказыванию помогает суду с высокой степенью вероятности устанавливать соответствие презюмируемых фактов действительности. Отступление без достаточных оснований от закрепленных в законе презумпций, как правило, ведет к судебным ошибкам и грубому нарушению прав лиц, участвующих в деле[42].