Пожар любви - Кэтрин Лэниган

— Все было так явственно… как будто я действительно была там, — бормотала она про себя. Наверное, бальче обладало способностью вызывать галлюцинации. Она не могла найти другого объяснения своему странному сну.

В это самое время в лагерь с шумом влетел Хосе. Он разбудил Джей Кея и что-то возбужденно сказал ему. Потом подошел к Мигелю и Рикардо и растолкал их:

— Amigos! De prisa![7]

Джей Кей вскочил на ноги.

— Лили, скорей! Нам надо уходить. — Он принялся возиться с вещами, осторожно водружая себе на плечи огромные рюкзаки, набитые ценной керамикой и жадеитами.

Лили намотала на руку свой плед, подняла рюкзак и мешок с мусором, потом затоптала угли от костра. Она оглянулась на место, где они копали три дня.

— Брезент брать? — спросила она отца.

— Оставь. Некогда, — ответил он и стрелой ринулся на запад, через самую чащобу. Все так спешили, что у Лили не было времени на вопросы.

Сначала она решила, что с севера, куда смотрел Хосе, на них надвигается дождь. Но они бежали, а дождь все не начинался. Лили поняла, что тут что-то не так. Она оглянулась на Мигеля и Рикардо, которые быстро шли за ней, и заметила на их лицах испуг. Они бежали от чего-то пострашнее плохой погоды.

Огромный банан заслонил от нее отца, который шел первым. Она отодвинула листья в сторону, раздался громкий треск.

Джей Кей оглянулся и посмотрел на нее.

— Лили, тише, — предупредил он.

— В чем дело, пап? — наконец спросила она, озираясь вокруг. — Что там сзади? И почему мы углубляемся в лес?

— Потом, — ответил он и, вынув мачете, срубил широкий, низко растущий лист, а затем двинулся дальше.

Когда сзади подошли Мигель и Рикардо, Лили услышала, как они переговаривались по-испански. Она уловила что-то на гондурасском диалекте и обрывки испанских слов, но главное — она почувствовала в их голосах страх. Лили ясно расслышала слова «ladron de tumbas», но тогда она еще не знала, что это означает «расхититель гробниц».

Глава 2

17 июня 1976 года

Стоя в столовой дома Джун Уиллис-Тэйлор, Лили запрокинула голову, чтобы разглядеть потолок, напоминавший узорчатый медальон. В самолете на обратном пути в Техас отец сказал ей, что они останутся в Сан-Антонио, чтобы купить кое-что из ценного испанского антиквариата у недавно овдовевшей местной дамы.

Лили ожидала увидеть пожилую женщину, закутанную в черную мантилью и вдовьи одежды, которые носили многие испанские женщины Старого Света. Вместо этого в дверях их встретила молодая — даже слишком молодая — женщина с настолько светлыми волосами, что Лили сразу же догадалась, что она красила их сама. Это показалось Лили странным, поскольку женщина явно могла позволить себе пойти к парикмахеру. На Джун были очень облегающие джинсы и ковбойка, расстегнутая так низко, что сильно обнажалась грудь, на ногах — черные с белым туфли. Хотя Лили редко обращала внимание на драгоценности, кольцо с бриллиантом трудно было не заметить. Кольцо, которое ее отец назвал бы вульгарным, а мать — роскошным.

Джун говорила с сильным западнотехасским акцентом, выдававшим плохое образование и много времени, проведенного на танцульках.

— Вам нравятся карловские стулья? — спросила она, имея в виду белые стулья-скамьи эпохи Карла IV, стоявшие вокруг стола.

Лили заметила новую обивку из дешевого бархата. Она бросила на отца взгляд, полный глубочайшего неодобрения.

Джей Кей откашлялся и, отвернувшись от Лили, снова взглянул на Джун и спросил:

— А что еще у вас есть?

— Все, что хочешь, дорогуша.

— Я имею в виду антиквариат, — уточнил Джей Кей.

Лили увидела, как отец нервно провел ладонью по лбу. Едва сдерживая смех, она повернулась и подошла к висевшей на дальней стене картине Аурелиано де Беруэте, изображавшей местность в Кастилии. Лили любила испанских импрессионистов. Джей Кей назвал свою цену. Потом Джун перешла к Рамону Касасу, затем к Сантьяго Русиньолю. И снова Джей Кей назвал цену. Интересно, имела ли эта женщина хоть малейшее представление о ценности полотен? Лили однажды слышала, как ее отец утверждал, что испанские импрессионисты еще не открыты заново, но он покупал их по сходным ценам, полагаясь на свое чутье, которое подсказывало ему, что в будущем это окупится. Лили частенько сопровождала его в подобных делах.

Разговаривая, Джун то и дело заливалась неестественно громким смехом. Непонятно, чем было вызвано это заигрывание: желанием получше обделать дельце или тем, что отец действительно произвел на нее впечатление. В любом случае Лили была готова сказать ей, что она зря тратит время. Отца интересовала возможность заработать деньги, а не завести интрижку.

Каблуки Джун гулко стучали по дорогому паркету. Лили научилась от отца подмечать в доме потенциального продавца или покупателя все. Сейчас она смотрела на пол и видела, что он не натерт. Ненатертый пол говорил о том, что женщина больше не могла позволить себе держать прислугу, которая следила бы за домом надлежащим образом. Лили решила, что она продает коллекцию антиквариата, собранную мужем, потому что отчаянно нуждается в деньгах.

— Пойдемте со мной, — сказала Джун, показывая дорогу в гостиную, переполненную диванами и стульями, обитыми красно-золотой парчой.

Лили не верилось, что эта неотесанная особа обладала достаточно хорошим вкусом и хорошо разбиралась в старинных стилях, чтобы так красиво обставить комнату.

— Чудесная комната, — похвалила она Джун, скользя взглядом по монастырскому стулу шестнадцатого века, старинным бюро и кастильскому камину резного дерева. Здесь были золоченые светильники семнадцатого века, старинные японские вазы и брюссельский гобелен семнадцатого века, изображавший сцену охоты.

— Ты так считаешь? — протянула Джун. — Всегда терпеть не могла эту комнату. Слишком набитая. Слишком старая. — Она взмахнула ресницами в сторону Джей Кея. — Буду очень рада, если вы у меня ее заберете.

Глаза Джей Кея сверкнули.

— Нет проблем, миссис Тэйлор.

— Просто Джун, пожалуйста, — сказала она хихикая.

— Джун, — повторил он, отворачиваясь от нее и делая пометки в маленькой белой записной книжке, которую держал в нагрудном кармане. — А как насчет коллекции красного стекла из Ла-Гранхи, которая стоит на полке?

— Конечно, — ответила Джун.

— А серебряный сосуд с барельефом восемнадцатого века и письменный прибор — они из Гранады или из Саламанки?

— Из Гранады, — ответила Джун.

Лили подумала, что она не такая уж дурочка, как делает вид. Джун точно знала, чем владеет и сколько денег за это можно получить. Однако Лили не сомневалась, что этой женщине надо сбыть все, и как можно быстрее. Кокетничая, она надеялась расположить к себе Джей Кея и заключить более выгодную сделку.